Завещание веков - читать онлайн книгу. Автор: Анри Лёвенбрюк cтр.№ 21

— О'кей. Еще один маленький вопрос, Сфинкс… Каким образом вы все это узнали?

— Я интересуюсь почти всем, о чем нам не хотят говорить. Это философия хакеров. По крайней мере, настоящих хакеров. Информация должна принадлежать всем.

— Это также философия журналистов, которые занимаются расследованиями. Мы можем сотрудничать…

— Посмотрим. Держите меня в курсе ваших действий. Возвращайтесь сюда, на этот сервер, когда найдете что-то новенькое.

— Договорились. Еще раз спасибо, я буду держать вас в курсе.

— Я на это рассчитываю.

Софи вышла из Интернета, со вздохом закрыла крышку моего ноутбука и повернулась ко мне.

— Вы сумеете заснуть?

— Не знаю. Хотелось бы.

Она кивнула.

— Это… грандиозно, а? — спросил я.

— Нужно все проверить… Но если это правда… Да, это грандиозно!

— Давайте все-таки попробуем заснуть! — сказал я, вставая.

Я вернулся в свою спальню. Не знаю, была ли причиной тому усталость или поразительная информация хакера, но я чувствовал, что голова у меня идет кругом. Я никак не мог убедить себя, что все это правда. И заснуть мне удалось с большим трудом.

Когда мой мобильник зазвонил во время завтрака, я надеялся услышать голос Франсуа Шевалье и молился, чтобы это не был Дэйв Мансен.

Человек на другом конце линии говорил с сильным итальянским акцентом и представился как Джузеппе Адзаро. Выдавая себя за журналиста газеты «Стампа», он без всякого стеснения спросил, нашел ли я «некую рукопись Альбрехта Дюрера о “Меланхолии”», которую мой отец будто бы давно обещал прислать ему!

Я вытаращил глаза и бросил изумленный взгляд на Софи. Она не могла слышать разговор и жестом показала, что ничего не понимает. Я отвел мобильник от уха, чтобы посмотреть, какой номер высветился на экране, но звонок оказался анонимным. Я стремительно поднялся, чтобы взять ручку и блокнот, в котором уже сделал заметки накануне. И записал имя собеседника: Джузеппе Адзаро.

— Мне очень жаль, но у меня нет рукописи, о которой вы говорите… Видите ли, дом моего отца сгорел… А по какому поводу вы встречались с моим отцом?

Он тут же отключился.

— Что за бред? — вскричал я, выключая телефон.

— Кто это был? — нетерпеливо спросила Софи.

— Какой-то тип, назвавшийся журналистом «Стампы» и утверждавший, будто отец обещал прислать ему рукопись Дюрера.

— Удивительное дело, — с иронией отозвалась Софи. — Итальянский журналист? Почему же ваш отец мне о нем ничего не сказал?

— Да, и главное, почему он так резко прервал разговор, едва лишь я попросил у него объяснений?

Она встала и жестом предложила мне следовать за ней на второй этаж. Там она включила компьютер, нашла в сети номер «Стампы», позвонила в Рим и спросила у телефониста, имеется ли в редакции сотрудник с таким именем и фамилией. Она говорила на итальянском, который показался мне безупречным. Никакого Джузеппе Адзаро в «Стампе», естественно, не было.

— Я бы дорого заплатил, чтобы узнать, кто этот тип! — возбужденно воскликнул я. — И еще очень хотелось бы узнать, как он раздобыл номер моего телефона…

— А его номер, конечно, был скрыт…

— Да! На наверное, мы сумеем выяснить это в телефонной компании…

— Невозможно. Они не имеют права давать такие сведения.

— Да, но в данном случае они могли бы пойти навстречу, все-таки это дело необычное! — возразил я.

— Для этого нужно получить разрешение судьи, который обязал бы вашу телефонную компанию представить этот номер для уголовного расследования… И номер все равно сообщили бы полиции, а не вам. Так что забудьте!

— А если хорошенько попросить фараонов из Горда? — шутливо спросил я.

— Или вашего друга-депутата!

— Это не его сфера… А вы никого не знаете, кто мог бы раздобыть нам этот проклятый номер? Ведь вы же работаете на «Канал Плюс», правда? «Канал Плюс», «Вивенди» и — опля! — «ФСК»! [22]

Она улыбнулась, потом на мгновение заколебалась.

— Есть один человек из RG, [23] который мне страшно обязан, но, признаюсь вам, мне как-то жаль использовать такой резерв, чтобы получить этот номер.

— Пока это фактически единственная зацепка…

— На самом деле это и зацепкой назвать нельзя… в конце концов, ваш тип мог быть настоящим журналистом, который каким-то образом разнюхал об этом деле и попытался вытянуть из вас информацию…

— Разумеется! — насмешливо бросил я.

Она поморщилась. Я протянул ей свой мобильник:

— Ну же, Софи, звоните! Должны же мы с чего-то начать наше расследование!

Она со вздохом согласилась и набрала номер своего знакомого из RG. Я поудобнее устроился в кресле, чтобы оценить силу убеждения журналистки. Ее собеседник заставил упрашивать себя не меньше получаса, но все же обещал «посмотреть, что можно сделать». Софи сжала кулаки в знак победы и с гордостью вернула мне телефон. Я встал и поцеловал ее в щеку.

— Классная работа! — поздравил я.

Мы спустились на первый этаж, чтобы завершить наш совместный завтрак. Я шел за ней следом. Походка у нее была изумительная. Кошачья гибкость бедер, движения словно в замедленной съемке.

Хватит тебе весь день засматриваться на ее задницу! У тебя шея заболит.

Мы снова сели за стол, и она налила мне кофе.

— Макаронник, который мне звонил, упомянул какое-то название в связи с рукописью Дюрера, — сказал я, отхлебнув из чашки. — Не знаю, итальянское оно или латинское…

— «Melencolia»? — подсказала Софи.

Я кивнул.

— «Меланхолия». Это название гравюры. О ней говорится в рукописи, отрывок из которой прислал мне ваш отец, — объяснила она. — У гравюр Дюрера очень сложная символика, но, как я вам говорила, он был так добр, что оставил потомству заметки с пояснениями. «Меланхолия» — единственная гравюра, к которой Дюрер не оставил своих комментариев… по крайней мере, их так и не удалось обнаружить. Это не по моей части, но я произвела некоторые изыскания по неоднократным телефонным запросам вашего отца. Искусствоведы Панофски и Заксль упоминают о существовании такого пояснительного текста, настоящего учебника, который до своего исчезновения будто бы принадлежал другу Дюрера, гуманисту Пиркхеймеру.

— Как вы ухитряетесь все это запомнить? — изумился я, глядя на нее с восхищением.