Кавалькада - читать онлайн книгу. Автор: Уолтер Саттертуэйт cтр.№ 34

Я обратился к Пуци:

— Спросите ее насчет мисс Тернер.

Когда он произнес имя Грета Мангейм, я заметил, что взгляд барменши переметнулся на грузного мужчину слева от Пуци.

— Nein, — сказала она и добавила еще что-то.

— Она говорит, — сообщил мне Пуци, — что не видала Грету Мангейм. Но всю первую половину дня она была занята — работала за стойкой. Возможно, эта самая Мангейм сидела за одним из столиков и разговаривала с мисс Тернер.

— Она знает, где живет Мангейм? — спросил я.

Пуци перевал вопрос.

— Nein, — сказала она.

— Окажите ей, пусть она порасспросит официанток, — попросил я Пуци.

Он перевел.

Барменша кивнула и потянулась к деньгам. Я прижал банкноту пальцем.

— Только после того, как у нас будет адрес Греты Мангейм, — объяснил я.

Пуци перевел. Она пожала плечами и направилась в дальний конец бара, где ждала официантка.

Пуци поднял кружку и протянул ее в мою сторону.

— Prosit. [30]

Я поднял свою кружку и чокнулся с ним.

— Ваше здоровье, Пуци!

Мы выпили.

Грузный мужчина, сидевший слева от Пуци, встал. Если он уйдет, я пойду за ним. Мне хотелось выяснить, почему барменша так на него посмотрела, когда я произнес имя Греты Мангейм.

Но он не ушел, а, обойдя Пуци, подошел ко мне. Тут я сообразил, что был прав, назвав его грузным, но ошибся, приняв за мужчину. Это была женщина. Широкая в плечах и с мускулистым торсом, распиравшим синюю хлопчатобумажную рубашку. На ней были широкие и чересчур длинные черные штаны, собиравшиеся в складки поверх тяжелых кожаных рабочих ботинок. Короткие жирные, немытые светлые волосы слева расчесаны на пробор. Никакой косметики. Тонкие поджатые губы, над ними курносый нос. В углу рта повисла дымящаяся сигарета, и ее маленькие серые глазки щурились от дыма.

Я повернулся на стуле лицом к ней. Пуци еще ее не заметил. Он наслаждался пивом, с удовольствием вглядываясь в кружку, которая уже почти опустела.

Мужеподобная женщина остановилась в нескольких десятках сантиметров, сунула руки в карманы куртки и что-то сказала. Пуци удивленно оглянулся.

Она повторила то же самое. Ее правая рука в кармане шевелилась, будто лаская любимую игрушку. Пуци повернулся ко мне.

— Видите, Фил?

Не сводя глаз с женщины, я спросил:

— Что она сказала?

— Ей хочется знать, что мы здесь делаем.

— Переведите: мы ищем мисс Тернер и Грету Мангейм.

Он перевел.

Женщина заговорила. При этом она продолжала смотреть мне прямо в глаза.

— Вы зануды, — перевал Пуци. — Убирайтесь отсюда к чертям собачьим.

— Это невозможно, — сказал я ей.

Тогда она заявила:

— Стоит мне только свистнуть, и здесь будет с десяток моих друзей, они превратят вас в кровавое месиво. Обоих. — Рука в правом кармане снова шевельнулась.

Переведя ее слова, Пуци добавил:

— Знаете, Фил, может, нам и правда лучше отсюда убраться?

Я все еще в упор смотрел на женщину — она тоже не сводила с меня глаз.

— Скажите ей, — попросил я, — что мы ищем фрейлейн Мангейм и мисс Тернер, потому что им грозит опасность. Одну женщину уже убили. Если эта дама дружит с Мангейм, она должна сказать нам, где ее найти. И мисс Тернер.

Женщина перевела взгляд с меня на Пуци, потом снова уставилась на меня.

— Кто вы? — перевел ее слова Пуци.

— Меня зовут Бомон. Я сыщик-пинкертон. Мисс Тернер — моя коллега.

Она кивнула на Пуци:

— А он кто?

— Друг.

Она еще немного посмотрела на меня, вероятно, прикидывая, стоит ли поступиться гордостью ради безопасности фрейлейн Мангейм. Затем сказала:

— Я возьму вас. Но не его. Только вас одного.

Пуци с тоской оглядел помещение, полное женщин, как будто он не сомневался, что, стоит нам уйти, они все набросятся на него и разом затопчут, превратив в кровавое месиво.

— Все нормально, Фил, — сказал он. — Я подожду здесь. Только не забудьте, в шесть у нас встреча с генералом.

— Почему бы вам не выйти на улицу, Пуци? Я постараюсь быстро управиться.

— Ладно, — согласился он и ухмыльнулся. — Ладно, Фил, я подожду на улице.

Грета Нордструм-Мангейм жила в нескольких кварталах от бара, в маленьком двухэтажном деревянном домике на задворках большого кирпичного строения. На второй этаж вела боковая лестница, по ней мы вдвоем и поднялись, женщина — впереди. Она постучала в дверь. Мы подождали. Дверь никто не открывал. Она сказала что-то по-немецки и повернулась, намереваясь спуститься обратно.

— Нет, — остановил ее я. После случая с Нэнси Грин я испытывал недоверие к запертым дверям. — У вас есть ключ? — Я показал рукой, как будто открываю замок.

Ее глаза сузились. Она мне не доверяла.

Меня это мало волновало. Я не собирался уходить, не убедившись, что мисс Тернер нет в квартире.

Должно быть, она смекнула, в чем дело. Полезла в карман брюк, достала ключ. И с кислой миной отперла дверь. Повернулась, подняла руку, сказала что-то и скрылась в квартире. Я остался ждать.

Вскоре она вернулась, покачала головой и собралась снова запереть дверь.

Я уперся правой рукой в дверь.

— Нет. — Пальцем левой руки я показал на свой глаз, затем на квартиру. — Я должен сам все посмотреть.

Лицо у нее покраснело. Но ее друзей рядом не было, и, как мне показалось, она смекнула, что доставать нож не стоит.

Она неохотно вошла обратно в квартиру. Я — следом за нею.

В гостиной никого не было, на кухне тоже. В раковине лежали два блюдца и две пустые чашки из-под кофе — ополоснутые, но не вымытые. Я прикоснулся к ним. Холодные.

В конце квартиры я увидел две двери — за ванной и туалетом. Одна вела в простую полупустую спальню. Там — никого. Вторая дверь оказалась запертой.

Когда я повернулся к женщине, она отрицательно покачала головой. И что-то злобно буркнула по-немецки.

Зачем таскать с собой пистолет, если его не вытаскивать и никому не показывать? Я полез в карман, достал «кольт» и показал ей.

Она снова пробурчала что-то по-немецки — должно быть, выругалась, но все же достала из кармана другой ключ, распахнула дверь и тут же отпрянула к стене.

Там, внутри, не было ни мисс Тернер, ни Греты Мангейм. Комната уступала по размерам спальне. Теперь в ней хранились продукты — плотные мешки с мукой, рисом, сахаром, солью и кофе; бочки с картошкой, свеклой и морковью; ящики с виски, джином, вином и пивом. С потолка свисали копченые окорока, толстые колбасы и круги пухлых сосисок.