Золотое яблоко - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Шей, Роберт Антон Уилсон cтр.№ 8

Стоял солнечный октябрьский денек, и шторы в столовой квартиры на семнадцатом этаже дома №2323 на Лэйк-Шор-драйв были раздвинуты. Из углового окна открывался вид на небоскребы делового района Чикаго и голубое озеро Мичиган, с белыми барашками волн. Джо сидел, развалясь в кресле, лицом к озеру. Саймон и Падре Педерастия сидели на кушетке под громадной картиной с названием «Клеопатра». Клеопатра здорово смахивала на Стеллу Марис и прижимала к груди змею. Несколько раз в иероглифах, начертанных на стене гробницы за ее спиной, встречался символ глаза в пирамиде. В кресле напротив картины сидел стройный смуглый мужчина с резкими чертами лица, каштановыми волосами до плеч, раздвоенной темной бородкой и зелеными глазами.

– Клеопатра, – сказал он, – была блестящей актрисой. Мгновенно заучивала роль. Останься жива, стала бы Полиматерью всего мира. Она чуть не свалила Римскую империю – во всяком случае, очень приблизила ее конец. Ведь она вынудила Октавиана установить такую сильную анэристическую власть, что империя раньше времени вошла в состояние бюрократии.

– Как мне вас называть? – спросил Джо. – Люцифер? Сатана?

– Зови меня Малаклипсом Старшим, – сказал раздвоеннобородый с улыбкой, которая, словно просвечивала сквозь густую вуаль чувства собственного достоинства.

– Я что-то не пойму, – сказал Джо. – В первый раз, когда я вас увидел, мы все чуть с ума не сошли от страха. Хотя потом, когда вы наконец появились в облике Билли Грэма, я не знал, смеяться мне или блевать. Но знаю, что мне было страшно.

Падре Педерастия расхохотался.

– Ты так испугался, сын мой, что попытался прямиком влезть в большое красное гнездышко нашей маленькой рыжеволосой красавицы. Так испугался, что твой здоровенный член, – он облизнул губы, – забрызгал весь ковер. Ох, как же ты испугался, сын мой. Да, ода!

– Вообще-то в тот момент, о котором ты говоришь, мне было не так страшно, – сказал с улыбкой Джо. – Мне стало страшно чуть позже, перед появлением вот этого нашего друга. Ты и сам испугался, Падре Педерастия. Вспомни, как ты все время вопил: «Приди не в этой форме! Приди не в этой форме!» А сейчас все мы сидим в этой столовой, ведем себя так, словно мы старые приятели, а это… это существо предается воспоминаниям о старых добрых временах с Клеопатрой.

– Это были ужасные времена, – сказал Малаклипс. – Крайне жестокие времена, весьма печальные времена. Непрерывные войны, пытки, массовые убийства, распятия. Плохие времена. – Я вам верю. И хуже того, я знаю, как трудно мне будет жить с мыслью о том, что вы существуете, если я окончательно поверю в ваше существование. Вот так сидеть и запросто с вами курить.

Откуда-то из пальцев Малаклипса вынырнули две зажженные сигареты. Одну из них он протянул Джо. Джо затянулся; сигарета была сладковатой, явно с добавкой марихуаны.

– Банальный трюк, – заметил Джо.

– Это помешает тебе слишком быстро избавиться от твоих прежних представлений обо мне, – сказал Малаклипс. – Кто слишком быстро понимает, тот слишком быстро понимает неправильно.

Падре Педерастия сказал:

– В тот вечер, когда мы проводили Черную Мессу, я просто довел себя до состояния, в котором полностью поверил. В конце концов, это и есть магия. Люди, которые собрались в тот вечер, хорошо реагируют на «магию левой руки», миф о Сатане, легенду о Фаусте. Это был самый быстрый способ их увлечь. С тобой это тоже сработало, но теперь дело другое: мы нуждаемся в твоей помощи. Так что тебе больше не нужны ловушки.

– Вовсе не обязательно быть сатанистом, чтобы любить Малаклипса, – сказал Малаклипс.

– А лучше вообще им не быть, – заметил Саймон. – Сатанисты – ничтожества. Они сдирают шкуру с живых собак и занимаются прочим дерьмом в таком же роде.

– Потому что большинство сатанистов – христиане, – объяснил Джо. – А это весьма махозистская религия.

– Эй, минуточку, – возмутился, было, Падре Педерастия.

– Он прав, Педерастия, – осадил его Малаклипс. – Коли на то пошло, кто знает об этом лучше тебя… или меня!

– Вы когда-нибудь встречались с Иисусом? – спросил Джо, который ощущал благоговение, несмотря на весь свой скептицизм.

Малаклипс улыбнулся.

– Я был Иисусом.

Падре Педерастия всплеснул руками и подскочил на месте.

– Ты слишком много говоришь!

– По мне, доверие либо полное, либо его нет вообще, – сказал Малаклипс. – Мне кажется, я могу доверять Джо. Я не был настоящим Иисусом, тем, которого распяли. Но через несколько веков после того, как мне довелось испытать трансцендентальное просветление в Милосе, я проходил по Иудее в облике греческого купца. Как раз когда распинали Иисуса. В тот день, когда он умер, я встретил нескольких его последователей и разговаривал с ними. Если ты считаешь, что христианство в его нынешнем состоянии – это религия, замешанная на крови, то эта кровь – всего лишь капля по сравнению с тем, сколько ее могло бы пролиться, если бы Иисусу не удалось вернуться. Если бы семнадцать истинных апостолов – о пятерых из них потом уничтожили все письменные упоминания – были предоставлены сами себе, от ужаса и страха из-за смерти Иисуса они впали бы в ярость и начали бы мстить. Христианство было бы самым настоящим исламом, но только появившимся на семь столетий раньше. Вместо постепенного захвата Римской империи и сохранения большей части греко-римского мира нетронутым оно распространилось бы на Восток, уничтожило основы западной цивилизации и заменило его более деспотической теократией, чем при фараонах в Древнем Египте. Я остановил этот процесс при помощи нескольких магических трюков. Явившись в облике воскресшего Иисуса, я внушал им, что после моей смерти в их душах не должно быть ни ненависти, ни жажды мщения. Я даже пытался им объяснить, что жизнь – это игра, и для этого научил их играть в бинго. По сей день никто так ничего и не понял, а критики называют это элементом коммерциализации Церкви. Священное колесо Таро, вращающуюся Мандалу! Вот почему, несмотря на мои усилия, христианство ставит во главу угла распятие Христа – которое не имеет ни малейшего отношения к тому, чему он учил, пока был жив, – и остается разновидностью культа смерти. Когда Павел отправился в Афины и воссоединился с иллюминатами, которые использовали в качестве прикрытия платоновскую Академию, идеология Платона объединилась с мифологией Христа для нанесения нокаутирующего удара по языческому гуманизму и заложила основы современного мира сверхдержав. После этого я снова изменил внешность, взял себе имя Симона Волхва и довольно успешно занялся распространением идей, противоречащих христианству.

– Значит, вы можете по желанию изменять внешность, – полуспросил Джо.

– Естественно. Я не менее ловок по части создания мысленных проекций, чем любой другой.

Он задумчиво засунул мизинец в левую ноздрю и провернул его. Джо остолбенел. Ему не хотелось смотреть, как кто-то публично ковыряет в носу. Он решительно перевел взгляд за левое плечо Малаклипса.