Золотое яблоко - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Шей, Роберт Антон Уилсон cтр.№ 7

– И вы ни разу не получали угроз от какой-нибудь из оккультных групп за то, что в открытую писали в своих рассказах о Йог-Сототе или Ктулху?

– Только когда я написал о Хали, – ответил Лавкрафт с насмешливой улыбкой. – Нашлась добрая душа, которая напомнила, что произошло с Бирсом, когда он начал писать на эту тему слишком откровенно. Однако это было дружеское предупреждение, а вовсе не угроза. Мистер Дрейк, вы ведь банкир и бизнесмен. Разумеется, вы не воспринимаете все это всерьез?

– Позвольте мне ответить вопросом на вопрос, – осторожно произнес Дрейк. – Почему вы, решив превратить эзотерическое знание в экзотерическое, введя его в ваши рассказы, нигде не упоминаете о Законе Пятерок? Не совсем так, – поправил его Лавкрафт. – На самом деле я намекал на него довольно откровенно в рассказе «В горах безумия». Вы его не читали? Это самое длинное и, как мне кажется, самое лучшее мое произведение на сегодняшний день. – Он неожиданно побледнел.

– В «Жизни Чарльза Декстера Уорда», – настаивал Дрейк, – вы цитируете формулу из «Истории магии» Элифаса Леви. Но цитируете не полностью. Почему?

Лавкрафт сделал глоток чая, очевидно, стараясь получше сформулировать ответ. Наконец он сказал:

– Не обязательно верить в Санта-Клауса, чтобы понимать, что в канун Рождества люди будут обмениваться подарками. Не обязательно верить в Йог-Сотота, Пожирателя Душ, чтобы понять, как поведут себя люди, которые в него верят. У меня не было ни малейшего намерения сообщать в моих сочинениях сведения, которыми мог бы воспользоваться пусть даже один психически неуравновешенный читатель, чтобы поставить эксперименты, однозначно заканчивающиеся потерей человеческой жизни.

Дрейк встал.

– Я пришел сюда учиться, – сказал он, – но, судя по всему, мне придется вас учить. Позвольте напомнить вам слова Лао-цзы: «Говорящий не знает, знающий не говорит». Большинство оккультных групп относится к первой категории, и вы совершенно справедливо считаете все их спекуляции абсурдными. Но от тех, кто относится ко второй категории, не так просто отмахнуться. Они оставили вас в покое потому, что ваши рассказы появляются только в журналах, которые кажутся интересными очень незначительному меньшинству. Однако эти же журналы в последнее время публикуют рассказы о ракетах, цепных ядерных реакциях и прочих вещах, которые относятся к величайшим технологическим достижениям. Когда такие фантазии начнут воплощаться в реальности – а это, вероятно, произойдет в течение ближайшего десятилетия, – к журналам, и в том числе к вашим рассказам, возродится более широкий и пристальный интерес. И тогда вы привлечете к себе крайне нежелательное для вас внимание.

Лавкрафт остался сидеть.

– По-моему, я понял, о ком вы говорите: я ведь тоже читаю газеты и умею делать выводы. Даже если они настолько безумны, чтобы пойти на это, у них не хватит средств. Им придется захватывать власть не в одном, а во многих государствах. Смею надеяться, что они будут слишком увлечены этим занятием, чтобы отвлекаться на всякие мелочи и беспокоиться по поводу тех или иных строк, появляющихся в рассказах, которые печатаются под рубрикой «фантастика». Я могу представить, что очередная война приведет к открытиям в области ракетостроения и ядерной энергетики, но я сомневаюсь, что даже она увеличит число людей, воспринимающих мои рассказы всерьез или способных увидеть связи между определенными ритуалами, которые я никогда подробно не описываю, и действиями, которые будут толковаться как типичные проявления деспотизма.

– До свидания, сэр, – официальным тоном сказал Дрейк. – Я должен ехать в Нью-Йорк, и ваше благополучие меня на самом деле не слишком заботит.

– До свидания, – сказал Лавкрафт, с колониальной учтивостью поднявшись с кресла. – Поскольку вы были столь любезны, что решили меня предупредить, я тоже окажу вам любезность. Мне кажется, ваш интерес к этим людям основан не на желании им противодействовать, а на желании им служить. Прошу вас, помните, как они относятся к слугам.

Оказавшись на улице, Дрейк впал в глубокое уныние. «Он пишет о них около двадцати лет, а они так и не вошли с ним в контакт. Я возмущал их спокойствие на двух континентах, но они не вошли в контакт и со мной. Как заставить их раскрыться? И если я их не понимаю, то все мои планы насчет Малдонадо и Капоне нереальны. Я не могу иметь дело с Мафией, не вступив в сделку с ними. Что делать? Не помещать же объявление в газетах: „Не будет ли Всевидящее Око столь любезно взглянуть в мою сторону? Р. П. Дрейк, Бостон“».

А когда Дрейк покинул Бенефит-стрит, направляясь обратно в центральную часть города, от тротуара возле соседнего дома отъехал «понтиак» (украденный час назад в Кингспорте) и продолжил за ним слежку. Дрейк не оглядывался, поэтому не видел, что случилось с этой машиной, но он обратил внимание на то, как старик, который шел ему навстречу, вдруг остановился и сильно побледнел.

– Боже праведный, – едва слышно пробормотал старик. Дрейк бросил взгляд через его плечо, но ничего, кроме пустынной улицы не увидел.

– Что? – спросил он.

– Не обращайте внимания, – сказал старик. – Вы все равно никогда бы мне не поверили, мистер. – Он сошел с тротуара и направился через улицу к ближайшему бару.

(– Что это значит: «потерял четырех бойцов»? – кричал в трубку Малдонадо.

– То, что я сказал, – ответил Эдди Вителли, из тех Вителли, которые контролировали игорный, героиновый и бордельный бизнес в Провиденсе. – Мы обнаружили вашего Дрейка в отеле. Четверо наших лучших солдат начали его вести. Один раз они позвонили и сказали, что объект находится в доме на Бенефит-стрит. Я велел им взять его, как только он выйдет. Тут и сказочке конец. Все четверо как сквозь землю провалились. Я послал всех своих людей искать машину, в которой они были, но она тоже пропала.)

Дрейк отменил поездку в Нью-Йорк и вернулся в Бостон, где с головой окунулся в банковское дело, обдумывая следующий шаг. Через два дня к его столу приблизился вахтер, почтительно державший в руке фуражку, и спросил:

– Можно с вами поговорить, мистер Дрейк?

– Что случилось, Гетти? – раздраженно отозвался Дрейк. Он специально взял такой тон: наверняка вахтер пришел просить о повышении жалованья, поэтому его лучше сразу поставить в положение обороняющегося.

– Вот, сэр, – сказал вахтер, положив на стол визитную карточку.

Она была напечатана на каком-то неизвестном Дрейку виде пластика и переливалась всеми цветами радуги, напомнив ему цюрихские мескалиновые сеансы. Сквозь мерцание он увидел контуры тринадцати ступенчатой пирамиды с красным глазом на вершине. Дрейк уставился на вахтера – и не заметил на его лице обычного подобострастия.

– Великий Магистр Восточных Соединенных Штатов готов с вами поговорить, – тихо сказал вахтер.

– Святая Клеопатра! – воскликнул Дрейк. Все кассиры в недоумении уставились на него.

– Клеопатра? – переспросил Саймон Мун через двадцать три года. – Расскажи ему о Клеопатре.