Наследство последнего императора - читать онлайн книгу. Автор: Николай Волынский cтр.№ 130

– Я тоже рад, – заметил отозвался Николай.

– Вы правы, Ваше величество, в том, что Брест – самое отвратительное и унизительное из всего, что могло произойти. Но скажите мне, глубокоуважаемый Николай Александрович, как можно воевать против немцев, австрийцев, чехов, словаков, венгров, итальянцев, турок, болгар и прочая и прочая, если снаряды, порох, артиллерия и даже аэропланы, заказанные вами за границей, будут готовы через два года, максимум – через год!

Николай помолчал немного и произнес:

– И все-таки не могу понять, чем вас не устраивала прежняя Россия. Конечно, были ошибки. Но все можно было поправить…

– Держава, в которой внутренняя политика и охранная деятельность построены на произволе и провокаторстве, обречена, потому что становится ненавистна всем своим граждан, – ответил комиссар. – Что может быть отвратительнее, когда полиция создает террористические революционные организации, содержит их за государственный счет и направляет действия террористов против государства же! Полиция организует революционный террор – как вам это? Ее агенты организовывают террористические акты против самых высокопоставленных лиц империи! Опасаюсь, что не поверю вам, если скажете, будто вы не знали, что Столыпина, вашего самого преданного вам министра, уничтожила киевская охранка. Что вашего дядю великого князя Сергея Александровича уничтожила московская охранка! Что главарь эсеровской боёвки Евно Азеф был одновременно вашим, то есть государственным, агентом на жалованье, и революционером?! А убийство вашего деда – Александра Второго? Без прямой и косвенной помощи Департамента полиции, который хорошо контролировал ситуацию, террористы никогда бы не смогли его разорвать бомбой!.. Это укладывается в голове? У меня, признаться, не укладывается.

Николай зябко передернул плечами. Потом приблизил лицо к лицу комиссара и медленным шепотом произнес:

– Я вам не верю.

Комиссар покачал головой.

– Это я, глубокоуважаемый Николай Александрович, не верю, что вы, будучи «Хозяином земли русской» [99] , ничего этого не знали. Но ведь, насколько мне известно, Лев Толстой писал вам большие письма. Он хотел открыть глаза императору на бедность, унижения, на скотскую жизнь главной опоры самодержавия – на крестьянство. И что же вы ему ответили?

– У меня не было времени отвечать каждому борзописцу! – раздраженно отрезал Николай. – Незачем писателю лезть в политику. Она слишком сложна для его понимания.

Комиссар Яковлев удивленно посмотрел на Николая.

– Уверен, Николай Александрович, что я ослышался или неправильно вас понял. Не может быть, чтобы культурный человек и к тому же монарх, хоть и отставной, назвал величайшего писателя нашего времени борзописцем! Тем не менее, теперь-то вы убедились, что, не вы, а Лев Толстой был прав? Все, что началось в феврале прошлого года и продолжается по сей день, он предсказал с невероятной точностью.

Николай поиграл желваками на скулах, замолчал и отвернулся. Он вспомнил, как писали газеты: «Два царя в России – Николай Романов и Лев Толстой. Но разница в том, что Толстой потрясает трон Романова, а Романов с Толстым ничего сделать не может…»

– Теперь я вижу, – обернулся он к комиссару, – что вы действительно самый настоящий большевик!

Яковлев усмехнулся.

– Полагаю, вас это обстоятельство не радует… вы преувеличиваете мою роль в истории. Но в данный момент я вам не пропагандистские брошюры пересказываю, а перечисляю факты. Они имеются в архивах министерства внутренних дел и департамента полиции и недавно были лично подтверждены бывшими начальниками департамента Лопухиным и Герасимовым. Им-то можно верить? Или они тоже большевики?..

Николай не ответил. Яковлев добавил:

– Германия рухнет очень скоро – на наших с вами глазах. Мы с вами станем непосредственными свидетелями этого исторического события.

Николай недоверчиво обернулся к комиссару и сказал:

– Я так и не смог понять, отчего вы так уверены?

– Что тут понимать? – пожал плечами комиссар. – Германская империя на краю пропасти. Ее добивает война. В этой империи так же, как и в Российской, исчезла главная внутренняя скрепа – доверие нации. Кайзера ненавидят все немцы. Или почти все. И придется кайзеру искать убежище, хотя еще сегодня он предлагает его вам, точнее, вашей семье.

Николай неожиданно побледнел до полуобморока и даже ухватился за рукав комиссара, чтобы не выпасть из тарантаса.

– Что такое? – обеспокоился комиссар. – Вам плохо, Ваше величество?

– Нет, совсем нет! Иногда хватает грудная жаба… – Николай постепенно пришел в себя. – Наоборот, я, кажется, рад, если вы… – он замолчал, не имея сил вздохнуть.

– Да? Если я?..

– …если вы сказали правду. Если вы не смеетесь надо мной. Если это правда…

– О грядущей революции в Германии? Зачем же мне смеяться? – не понял комиссар.

– Нет. О приглашении Вилли… императора, то есть кайзера Вильгельма?

– А вы как думаете.

– Я слышал… Слухи циркулировали… Слышал… нет, мне писали из Петрограда… Якобы в условиях Брестского мира есть требование об Аликс… Александре Феодоровна… о детях…

Яковлев открыто и от души рассмеялся.

– Если так, то почему вы ругаете Брестский мир?

– Но… – Николай не знал, что и сказать. – Я не знаю… я совершенно не информирован… Скажите, милый Василий Васильевич! Куда же вы все-таки меня везете, и что меня ждет? Или это и сейчас секрет?

– Вне всяких сомнений, секрет! – подтвердил комиссар. – Единственное, что я могу сказать точно о переговорах с немцами: в брестском договоре нет упоминания о вас лично. Хорошо или плохо это – затрудняюсь сказать. Но знаю наверное: сейчас вам предстоит встреча с Лениным. Возможно, вам будет предложена сделка…

Николай протестующе отгородился ладонью.

– Не торопитесь отвечать! – быстро сказал Яковлев. – Не торопитесь… Даю слово, ничего унизительного или позорного вам не предложат. Тем не менее, я не хочу вас напрасно обнадеживать. И не могу что-либо обещать вам или подавать беспочвенные надежды. Скажу только, что для вас надежда на хороший исход есть и она отнюдь не беспочвенна. Тем не менее, готовьтесь к испытаниям.

– Я давно готов, – сказал Николай.

– Все, что вам до сих пор пришлось пережить, – продолжил Яковлев. – Сломанная ледяная горка, отказ выдать вам дрова… Все это пока увеселительная прогулка. Пикник. Вам пишут из Петрограда… А из Москвы вам пишут? Что Троцкий, например, требует суда над вами? Ленин с Троцким вполне согласен. Он тоже считает, что непременно нужен открытый судебный процесс.

– Что-то подобное я слышал… – небрежно ответил Николай. – И скажу вам, Василий Васильевич, следующее. Я суда не боюсь. Все же какой-то выход. А что будет с семьей? – Николай взял Яковлева за локоть.