– А теперь запомни мои слова. Ты должен убежать этой же
ночью. Я скажу тем, кто пришел, чтобы совершить обряд поклонения, что ты должен
посетить Египет в поисках спасения для всех нас, но боюсь, что, получив нового
и могущественного бога, они не захотят расстаться с ним. Но ты обязан убежать.
Ни в коем случае не должен ты позволить им после праздника запереть тебя внутри
дуба. Тебе следует передвигаться очень быстро. На исходе ночи, спасаясь от
света, ты будешь прятаться под землю. Мать-земля защитит тебя. А теперь подойди
ко мне. Я дам тебе кровь. И молись, чтобы у меня осталось достаточно сил
передать тебе свое былое могущество. Это будет происходить медленно. Это займет
много времени. Я буду брать и давать, снова брать и снова давать, и ты должен
стать богом, ты обязан сделать все, как я велю.
Не дожидаясь моего ответа, он внезапно набросился на меня,
вцепился в меня почерневшими пальцами. Факел вывалился из моей руки и покатился
в сторону. Я упал спиной на ступени, и его клыки вонзились мне в шею.
Что происходило дальше, ты и сам знаешь, тебе знакомо
ощущение, когда из тебя выпивают всю кровь и ты теряешь сознание. В эти минуты
я видел перед своими глазами гробницы и храмы Египта. Слышал голоса,
обращающиеся ко мне на разных языках. В самых глубинах моей души звучал голос,
приказывающий мне: служи Великой Матери, прими жертвенную кровь, встань во
главе тех, кто остается приверженцем и почитателем единственного истинного
культа вечных богов священной рощи.
Я боролся изо всех сил, но все происходило будто во сне,
когда ты не в силах ни крикнуть, ни убежать. Когда наконец я почувствовал, что
снова свободен и меня никто уже не прижимает к полу, я вновь увидел перед собой
бога. Он был по-прежнему черен, но теперь силен и крепок, словно огонь только
закоптил кожу, так и не лишив его плоти. Черты лица под блестящей темной коркой
обрели ясность и четкость линий, его можно было даже назвать красивым. Желтые
глаза в обрамлении век вновь превратились в то, что мы называем зеркалом души.
Однако он все еще оставался калекой и почти не мог двигаться.
– Встань, Мариус, – обратился он ко мне. –
Тебя мучит жажда, и я дам тебе возможность напиться. Встань и подойди ко мне.
Думаю, нет необходимости описывать тебе тот восторг, который
я испытал, когда его кровь растеклась по моим сосудам, проникла в каждую
клеточку моего тела. Но страшный маятник только начал раскачиваться.
Часы шли за часами, а он все продолжал то пить из меня
кровь, то возвращать ее мне. Так происходило множество раз. Опустошенный, я
рыдал, лежа на полу и глядя на высохшие руки. Я становился таким же сморщенным,
как прежде он. И опять он позволял мне напиться его крови, и я испытывал острое
чувство восхищения и восторга, но лишь до того момента, когда он вновь
полностью опустошал мое тело.
Каждый обмен кровью сопровождался обретением все новых и
новых знаний – о том, что я бессмертен, о том, что только солнце и огонь
способны уничтожить меня, что днем я должен спать глубоко под землей, что я
никогда не узнаю, что такое болезни и естественная смерть. Теперь я знал, что
моя душа никогда не перейдет к другому, что я должен служить Великой Матери и
луна будет давать мне силы.
Я узнал о том, что жизненными силами меня будет питать кровь
злодеев, а иногда и невинных людей, принесенных в жертву Матери, и что между
обрядами жертвоприношения я буду страдать от жажды и тело мое будет становиться
высохшим и пустым, подобно мертвым колосьям пшеницы на зимних полях, но только
затем, чтобы вновь наполниться жертвенной кровью и стать прекрасным и сильным,
как свежие весенние всходы.
Мои страдания и воскрешения к жизни будут олицетворять собой
смену времен года. Обретенную мною способность читать чужие мысли и проникать в
самые тайники человеческих душ я должен использовать, чтобы разбирать споры
своих почитателей, вершить над ними правосудие и следить, чтобы они соблюдали
законы. Я не должен пить никакую кровь, кроме жертвенной. И никогда не должен
пытаться самостоятельно восстановить свои силы.
Все эти наставления я понял и запомнил. Но самое главное,
что я усвоил в те долгие часы и что каждый из нас отчетливо сознает в тот
момент, когда впервые пьет кровь, – это то, что я перестал быть смертным
человеком и удалился от всего, что знал прежде. Я перешел во власть чего-то
настолько могущественного и таинственного, что даже древние учения не в силах
это объяснить. Моя судьба теперь, говоря словами Маэла, находилась за пределами
объяснимого и тех знаний, которыми обладали как смертные, так и бессмертные.
И вот наконец настал момент, когда бог подготовил меня к
выходу из недр дерева. Он выпил столько моей крови, что я едва мог стоять на
ногах от слабости. Я походил на бесплотный призрак и буквально плакал от
мучительной жажды. Я видел кровь, чувствовал ее запах и готов был броситься на
него и опустошить источник, если бы у меня хватило сил. Однако сила сейчас была
на стороне бога.
– Ты опустошен и накануне праздника будешь таким
всегда, – сказал он. – Это чтобы ты мог выпить жертвенную кровь,
наполнить ею свое тело. Но помни о том, что я говорил тебе. Как только
закончится церемония, постарайся исчезнуть. Что же касается меня… попытайся
меня спасти… скажи им, что я должен оставаться рядом с тобой. Хотя, судя по
всему, время мое пришло.
– О чем ты? Что ты имеешь в виду?
– Ты сам все увидишь. Им нужен только один бог, один
хороший и сильный бог. Если бы я только мог отправиться вместе с тобой в
Египет!.. Там я напился бы крови древних богов, и она, возможно, исцелила бы
меня. Как бы то ни было, мне потребовались бы сотни лет. А у меня нет впереди
столько времени. Помни: ты должен отправиться в Египет. И сделать все так, как
я тебе сказал.
Он развернул меня и подтолкнул к лестнице. Горящий факел
валялся в углу. Едва не плача, я начал подниматься по ступеням к двери,
чувствуя запах крови ожидающих меня снаружи друидов.
– Они дадут тебе столько крови, сколько ты
захочешь, – раздался за моей спиной голос. – Доверься им.
Глава 8
Можешь себе представить, как я выглядел, когда вышел из
ствола дуба. Друиды ждали меня за дверью, и я мысленно приказал им:
– Отоприте дверь. Это идет бог.
Моя физическая смерть уже давно свершилась. Я был голоден и,
наверное, больше походил на живой скелет. Не сомневаюсь, что мои глаза выпирали
из зияющих глазниц, а зубы были оскалены. Белый балахон висел на мне, как на
палке. Едва ли застывшие в благоговейном молчании друиды могли получить более
очевидные признаки моей божественности.
Однако я не только видел их лица, я мог заглянуть в их
сердца и души. Я видел, что Маэл испытывает явное облегчение, убедившись в том,
что бог, остававшийся внутри дерева, сохранил достаточно сил, чтобы сделать
меня своим преемником. Он получил полное подтверждение всему, во что верил.