Как все было - читать онлайн книгу. Автор: Джулиан Барнс cтр.№ 41

Помнится, это Стюарт уломал меня туда явиться, очевидно, в порядке ничтожной платы за все шикарные парные свидания, на которые я водил его, моего пухлого, робкого друга. Пробравшись среди пивных кружек и матовых бутылок с пальмами на этикетках снаружи и гибельным для печени карибским спиртом внутри, я устроился подле самой большой бутыли с почти сознательным намерением напиться до помрачения ума. Сижу себе и успешно накачиваюсь зельем через витую соломинку, как вдруг те самые грозные руки хватают меня за плечи.

– Эй, осторожнее! У меня подагра! – воскликнул я, опасаясь быть затянутым в дешевую деревенскую вакханалию. Ибо в тот вечер дух танца не почил на мне.

– Олли, ты меня избегаешь, – сказали Руки, и вслед за этим Круп попытался осуществить вертикальную посадку на подлокотник – фигура пилотажа, непосильная для нисходящей Вэл, обрушившейся в результате мне на колени,

В течение последовавших нескольких минут у нас с нею происходил тот общепринятый обмен шутливыми любезностями, в которых лишь самый изобретательный толкователь подсознательных смыслов мог бы усмотреть признаки того, что: а) я предпочитаю общество Вэл обществу бутылки белого итальянского, или Ь) что я готов отнять у моего друга Стюарта так называемую подругу на вечер.

И мы расстаемся вполне по-дружески, как я считал, она возвращается в хоровод, а я – к своим грациозным грезам, Даже без поцелуя вежливости на прощание и безо всякого шевеления в штанах, хотя бы из любезности.

ВЭЛ: Мужчины, которые тебя прогоняют, делятся, как я убедилась, на две категории: тех, с кем ты спала, и тех, с кем не спала.

У нас со Стюартом был роман, и Оливер пытался пристать ко мне. Стюарт женился на своей занудной милашке, и Оливер пристал к ней и уволок. По-вашему, есть тут закономерность или нет?

Стюарт злится, что я заметила у него в волосах тот сухой шампунь, а Оливер злится, что я не бросилась к нему в постель. Вам не кажется это странным? Какие вещи их злят. Обоим дела нет до того, что Оливер спит с Джилиан, ведь на самом-то деле ему хочется спать со Стюартом. Что вы на это скажете?

Я бы на вашем месте получше присмотрелась к Джилиан. Ну разве она не героиня, которая все преодолевает? Папочка сбежал со школьницей, но Джили это перенесла героически. Даже утешала в горе свою маму. А о себе не думала. Затем она попадает в любовный треугольник, и догадайтесь, кто из троих оказался первым молодцом? Ясно она, маленькая мисс Кто. Угодила в самую середку, но выплыла и поступила так, как и следовало: избавилась от Стюарта и взяла на поводок Оливера.

Она объясняет Стюарту (а он пересказывает мне), что нет ничьей вины, если ты, например, уводишь жену у лучшего друга; просто иногда так случается, и все, надо принять это и достойно жить дальше. Удобная теория, правда? Ничего подобного, само ничего не случается, тем более в такой ситуации. Ни тот, ни другой не отдают себе отчета в том, что главное действующее лицо здесь – Джилиан. Такие тихие, рассудительные люди, считающие, что «просто иногда так случается, и все», и есть настоящие манипуляторы, А Стюарт, между прочим, уже винит себя – немалый успех, согласитесь.

Да, и почему она раздумала быть социальным работником? Она что, слишком чувствительная, не может выносить страдания мира? Наоборот, если хотите знать, это мир для нее недостаточно чувствителен. Все эти несчастные люди и разрушенные семьи не ценят, как им повезло: их бедами занимается лично сама мисс Флоренс Найтингейл [54] .

И еще один вопрос. Когда она решила переключиться на Оливера? Когда именно начала незаметно для него подманивать его к себе? Она это отлично умеет. Или она уже и до вас добралась?

ОЛИВЕР: У нас ведь спектакль идет без репетиций, верно? Добродетельная Вэл изображает Сусанну, которая пострадала от похотливых корявых старцев. Позвольте мне внести тут некоторые уточнения. Если бы Вэл обнаружила, что за ней в наготе ее подглядывают двое выживших из ума почтенных старцев, они бы у нее оказались у позорного столба, прежде чем успели сосчитать ее родинки, и она бы взыскала с них по десятке за каждое прикосновение.

Боюсь, вы недооцениваете грубую примитивность данной свидетельницы, вы слишком недавно с ней знакомы. Если бы воины Ирода обходили с обыском дом за домом в поисках двусмысленности, в доме Вэл им бы долго шарить не пришлось. Это такая личность, для которой приглашение «Заходи, выпей чашечку кофе» так многозначительно, что и словами не выразишь, а элементарный афоризм «Что это у тебя в кармане, еловая шишка?» она отнесет к высшим премудростям тантризма. Так что, может быть, Олли не так уж виноват, что ясно запомнил, кто именно к кому лез на той вечеринке.

И в наказание за то, что я предпочел отстраниться от ее липких ладоней (хотя признаюсь, рыцарский долг перед Стюартом шел далеко позади таких мотивов, как нервы, хороший вкус, эстетические соображения und so weiter [55] , Вэл теперь заявляет среди ясного неба, что я имею, имел и буду иметь биологические поползновения к тапироподоб-ному толстячку Стю. И будучи отвергнут в своих притязаниях, растрачиваю семя на самый подобный из доступных мне суррогатов, а именно – на Джил. Тут я должен заметить, что всякий, кому Джилиан представляется подходящим эротическим субститутом Стюарта, должен немедленно вызвать себе психоперевозку с войлочными стенами. И еще хочу заметить, что ваш информатор Вэл является постоянной посетительницей того отвратного отдела в местном книжном магазине, который почему-то называется «Помоги себе сам», хотя самое подходящее ему наименование – «Пожалей себя сам». А домашнюю библиотечку Вэл, помимо телефонной книги и указателя «Где что купить?», составляют произведения, долженствующие утешать и развивать самодовольство, под титлами: «Жизнь способна подставить ножку даже лучшим из нас», «Погляди на себя в зеркало и скажи: „Здравствуй!"“ или „Жизнь– хоровод, включайся и кружись!“ Переработки разного интеллектуального вздора в примитивные блюда ценностью в один байт для поглощения умственно отсталыми – вот чем упивается ваша свидетельница.

И вот еще что: случись так, что лучезарная сексуальность Оливера уклонится от рабочей рутины и направит взгляд на сомнительного Ганимеда из Стоук-Ньюингтона, то и тогда, выражаясь на языке, доступном даже для моей обвинительницы, тут у меня проблем не будет, приятель. Никакой плотской замены нам не понадобится.

СТЮАРТ: Это все вообще ни к столбу, ни к перилу. И даже не боковой сюжетный ход. Ну да, я пару раз пытался поделиться с Вэл, думал, она друг, думал, друзья для того и существуют. И вдруг оказывается, рассказывать о своих неприятностях – аморально, а Оливер – преступный гомосексуалист, и он всю жизнь меня исподтишка домогался. Я много чего плохого думаю про моего бывшего друга. Но не это. От грязи одно спасение: в упор ее не видеть; иначе она пристанет.

Давайте лучше вернемся к нашей истории, ладно?