Банк, хранящий смерть - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Дикинсон cтр.№ 98

Пауэрскорт указал на один из некрополей.

— Сюда, Джонни. Переждем здесь до закрытия. Тут нас никто не найдет.

Присев на корточки у обители семейства Вильямсов с площади Честер, пятеро представителей которого покоились в пятизвездочной роскоши, Пауэрскорт и Фицджеральд молча ждали закрытия кладбища. Пауэрскорт почувствовал приступ клаустрофобии, ему не хватало воздуха.

Фицджеральд меж тем невозмутимо рисовал что-то пальцем на пыльной стене. Пауэрскорту показалось, что это была винная бутылка. Наконец они услышали скрип засовов и лязг ключей, поворачивающихся в огромных замках на воротах главного входа. Теперь они до утра остались наедине с тысячами мертвецов, впрочем, в одном из гробов тела может и не оказаться.

— Давай действовать по плану, Джонни, — предложил Пауэрскорт. — Как ты считаешь, что лучше — начать из центра и двигаться к краю или начать с краю и двигаться к центру?

— А может, у них есть сектор, где хоронят всех вновь прибывших, Фрэнсис? Как новичков в школе. Как там звали этого типа? — Джонни Фицджеральд махнул лопатой куда-то в середину, словно самые свежие могилы были именно там.

— Этого типа звали Фрили, — ответил Пауэрскорт, снова сверяясь со своей запиской, — Дермот Себастьян Фрили.

Небо было почти совсем синим. Лишь маленькие облачка плыли над головой. Могильные камни нагрелись в последних лучах вечернего солнца.

— Давай начнем с краю, — предложил Пауэрскорт, — и будем двигаться к центру.

— Ладно, — согласился Фицджеральд. — Дермот Себастьян Фрили, — пробормотал он, — где ты, черт побери?

К семи часам, после полутора часов поисков, они так ничего и не нашли. Пауэрскорт подсчитал, что они не обследовали и одной десятой кладбищенской территории. А что, если они так и не отыщут Дермота Себастьяна Фрили до наступления сумерек?

«Целое столетие заключено здесь, — размышлял Пауэрскорт. — Вот могила человека, родившегося в 1805 году — в год Трафальгарской битвы, когда Англия была спасена от вторжения. А вот могила женщины, родившейся в 1837-м, тогда на престол вступила королева Виктория». Изысканно украшенный могильный камень был воздвигнут в память о человеке, родившемся в 1832-м, когда был провозглашен Билль, и умершего в 1867-м — в год Второго акта реформы. Пауэрскорт шел мимо мест, где обрели последний приют бывшие вояки, некогда сражавшиеся в Крыму, в Африке или в Индии, — слуги королевы, ставшей императрицей, чьи владения ныне простирались по всему миру. Он сомневался, были ли они героями, эти усопшие, мирно спавшие под вечерним солнцем, но надеялся, что, как часто пишут на надгробиях, они славно сражались и останутся жить в памяти любящих мужей и жен, сыновей и дочерей. Пауэрскорт вспомнил финал «Миддлмарча» [24] , любимого романа леди Люси: «…ибо благоденствие нашего мира зависит не только от исторических, но и от житейских деяний; и если ваши и мои дела обстоят не так скверно, как могли бы, мы во многом обязаны этим людям, которые жили рядом с нами, незаметно и честно, и покоятся в безвестных могилах» [25] .

В восемь часов Джонни Фицджеральд почувствовал жажду, он принялся бормотать себе под нос названия известных ему пабов, расположенных вдоль реки: «Голубь», «Синий якорь», «Старый корабль», — словно произносил последнее благословение над мертвыми.

— Кто, черт побери, был этот Захария? — поинтересовался он у Пауэрскорта. — Мне уже раз пять попадались цитаты из этого мошенника.

— Ветхий Завет, — объяснил Пауэрскорт. — Пророк. С большой белой бородой.

Фицджеральд с недоверием посмотрел на друга, но потом вновь занялся изучением могил. С реки дул легкий ветерок, он шевелил листья на деревьях, со свистом проносился между надгробиями. Увлеченные поисками, они не заметили, как в девять часов на кладбищенскую ограду по дереву вскарабкался какой-то мальчишка, спрятался в ветвях и стал внимательно следить за нарушителями кладбищенского покоя.

Пауэрскорт думал о Люси, о путешествии, в которое они отправятся, когда расследование будет закончено. «Может быть, в Италию, на озера?» — сказал он сам себе, вспомнив старую мисс Харрисон из Блэкуотера и ее рассказ о днях, проведенных некогда в тех местах. «Чарлз Уильям Адамс, — читал он, — Мэри Найтингейл, Альберт Джеймс Смит, от любящей жены Марты».

«Или на итальянское побережье, в Портофино, который так прекрасно расположен у самого моря?» Кто-то говорил ему о Корсике, дикой и гористой, но с прекрасными пейзажами и огромными горными пиками, встающими прямо из моря. «Энн Луиза Джаксон, Кэтрин Джейн О'Мейли, Томас Пайпер, покинувший сей мир, но не забытый».

«А может, нам вовсе и не стоит отправляться за границу, — размышлял Пауэрскорт. — А лучше просто тихо и мирно побыть вдвоем, наслаждаясь тем, что мы все еще живы и не перебрались пока в подобное местечко». Перекличка покойников продолжалась, он шел мимо могил, имена отдавались в его мозгу.

«Питер Джон Картрайт, покойся с миром, Берта Джейн Харди, Джордж Майкл Симпсон отправился к своему Отцу на Небесах».

— Фрэнсис! Фрэнсис! — окликнул его Джонни Фицджеральд, стоявший в ярдах двухстах от него.

Пауэрскорт, взвалив лопату на плечо, бросился к нему бегом, надеясь, что их поиски наконец-то увенчались успехом.

— Вот он, — тихо сказал Фицджеральд. — «Дермот Себастьян Фрили, родился 18 февраля 1820, умер 30 мая 1897. Я есть Воскресение и Жизнь».

Пауэрскорт внимательно огляделся, но никого не заметил. Лишь птицы порхали над богатой Белгравией. Мальчик на дереве спрятался в ветвях и затаил дыхание.

Для Дермота Себастьяна Фрили Воскресение наступило, пожалуй, слишком рано. Через пять минут Фицджеральд уже лежал у его разрытой могилы с отверткой в руке.

— Один, — сказал Фицджеральд, зажимая в зубах большой болт. Пауэрскорт оглядел все четыре стороны Западного лондонского кладбища.

— Второй, — объявил Фицджеральд. Пауэрскорт закончил осмотр и уставился в открытую могилу.

— Третий, — проговорил Фицджеральд весьма неразборчиво, так как держал теперь в зубах три болта. Мальчик видел, как мужчины повернулись к нему спиной. Тот, что в рыбацком свитере, больше не глазел по сторонам. Паренек знал, для чего они разрывают могилы. Братья христиане в школе объяснили ему, что это смертный грех. Очень медленно и бесшумно он начал спускаться с дерева на дорожку, что шла снаружи вдоль ограды.

— Четвертый, — сказал Фицджеральд и аккуратно положил все четыре болта на землю рядом с лопатой. Пауэрскорт встал по другую сторону от гроба. Поднатужившись, они принялись поднимать крышку.

Мальчик спрыгнул на землю, быстренько огляделся и пустился бежать что есть духу, спеша рассказать обо всем отцу. Папа и гость из Дублина наверняка его похвалят.

— Поднимай! — велел Фицджеральд, с трудом переводя дух. — Поднимай, ради всего святого!