Спи, милый принц - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Дикинсон cтр.№ 33

Большой колокол собора Святого Павла разнес печальную весть по городу. И пока члены королевской семьи покидали спальню герцога, по телеграфным линиям летели в Лондон новые сообщения.

«Сандринхем, 9.08 утра. Произошли изменения к худшему и, боюсь, надежд осталось не много. Шепстоун».

«Сандринхем, 9.35. Его королевское высочество скончалось около 9.10 утра. Шепстоун».

Лорд Фрэнсис Пауэрскорт внимательно всматривался в заполненный венецианскими судами канал Сан-Марко. Целую стену большой гостиной его дома в Роуксли-Холл покрывали репродукции венецианских полотен — прозрачные панорамы Serenissima [35] кисти Каналетто, важные олигархи Венеции пятнадцатого столетия, написанные Джентиле Беллини совершающими в самых своих великолепных мантиях торжественный обход площади Святого Марка в честь нового Дожа.

Вот где Пауэрскорту было уютно. Вот где он мог отдохнуть. Восемь дней, проведенных в Сандринхеме, изнурили его совершенно — как если бы он безвылазно просидел их в парнике. В парнике Смерти, обитатели коего собрались в нем, чтобы поклоняться року, до тонкостей продумав ритуалы поклонения. После возвращения в Нортгемптоншир он целый день бродил сначала по огромному Рокингемскому лесу, а потом по своим полям, дойдя до Фодерингея. Теперь он, наконец, мог мирно побеседовать с лордом Джонни Фицджеральдом.

Лорд Джон заменил пиво «Кингз-Линн» двумя бутылками «Нюи Сен-Жорж». Хорошее бургундское, заверил он Пауэрскорта, есть мощный стимулятор мыслительных процессов.

— Джонни… — Пауэрскорт оторвался от своих венецианских грез, погадав напоследок, так же ли трудно было иметь дело с нотаблями, шествующими вокруг площади Святого Марка, как с членами королевской семьи Британии. — Пора подвести кое-какие итоги.

— Я тоже размышлял об этом убийстве, Фрэнсис. Сдается мне, оттолкнуться нам пока особенно не от чего. Эти старые зануды хотя бы позволили тебе поговорить с членами семьи о том, что происходило в ночь убийства?

— Там было много старых зануд, Джонни. Но, полагаю, старый зануда, которого ты имеешь в виду, это сэр Уильям Сутер, распорядитель Сандринхема.

Пауэрскорт с горечью вспомнил просьбы, с которыми он обратился к личному секретарю. Если предполагается, что он будет проводить расследование, так надо же позволить ему задать хотя бы несколько вопросов. Хотят они, чтобы он раскрыл это страшное преступление, или не хотят? Они хоть представляют себе, насколько трудной становится его задача в отсутствие сведений, на которые он мог бы опереться?

Все было пустой тратой времени. Сэр Уильям заверил его, что никто в доме не слышал ничего необычного и что Пауэрскорту нет решительно никакой нужды обременять себя расспросами, — они никуда его не приведут и лишь расстроят попусту семью, которой и так-то приходится нелегко.

— Думаешь, им есть что скрывать? Что они, возможно, пытаются защитить кого-то из своих? И потому не желают ничего говорить? — лорд Джонни уже завершил возню с пробочником и теперь вглядывался в бокал, наполнившийся густо-рубиновым «Нюи Сен-Жорж».

— Вероятно. Очень вероятно. Не думаю, однако, что исходить нам следует именно из этого. Давай-ка, Джонни, вернемся к самому началу. Кто мог испытывать желание убить принца Эдди, герцога Кларенсского и Авондэйлского?

— Ладно, ладно, давай поразмыслим о мотивах, — Фицджеральд отхлебнул вина, дабы оживить мыслительный процесс. — Предположим, что ты — правительство. Не один из министров, а правительство в целом. Существует Виктория, замуровавшаяся в Виндзоре, или Осборне, или Балморале [36] , или где-нибудь еще, вечно одетая в черное — в знак траура по принцу Альберту и Джону Брауну [37] . Долго ей не протянуть. И тогда на троне окажется Эдуард. Король Толстопуз, собственной персоной.

Уж не обладает ли бургундское властью обращать тех, кто поглощает его, в республиканцев, утверждая трехцветный флаг не силой оружия, но с помощью пыльных бутылок «Премье Крю»? [38]

— Он ведь станет Эдуардом VII, не правда ли? — продолжал лорд Джонни. — Думаю, с ним они так или иначе сладят. Правительство, то есть. Напридумывают кучу всяких церемоний, чтобы он мог то и дело переодеваться. Но посмотри, кого они получат на троне после него. Безразличного, ко всему придурковатого гомосексуалиста. Хотел бы ты, будучи премьером или министром иностранных дел, сражаться за Британию, во главе которой стоит подобный гаер? Так почему бы не избавиться от него уже сейчас? Как тебе такая идея? — Джонни Фицджеральд выглядел чрезвычайно довольным собой, как если бы ему удалось с первой же подачи выбить бэтсмена, послав мяч в калитку.

— Возможно, так они и сделали, Джонни. Мысль отнюдь не дурная. Кто-то из конюших, подкупленный одной из секретных служб, о которых говорил Шепстоун, направляется в Сандринхем, чтобы спасти страну. Думаю, это вполне возможно. Но, правда, существует одно обстоятельство, заставляющее меня усомниться в правоте подобного объяснения.

— Что такое, Фрэнсис, уж не хочешь ли ты сказать, что правительство страдает обострениями нравственного чувства?

— Разумеется, нет, — усмехнулся Пауэрскорт. — Шкала времени — вот что внушает мне сомнения. Я думаю, что разные люди используют разные шкалы времени. Если ты человек королевской крови, говорил мне Роузбери, шкала времени у тебя очень длинная, длиннее даже, чем у аристократии. Ты думаешь о выживании твоего дома, о том, чьи головы будет раз за разом украшать корона — и думаешь на двадцать, на пятьдесят лет вперед.

Если же ты — правительство, шкала времени у тебя очень короткая. Дальше следующих выборов ты просто не заглядываешь. Пока Эдди не занял трон, серьезных неприятностей от него ждать не приходится, а это когда еще будет, намного позже того дня, в который страна очередной раз отправится к избирательным урнам. Вот почему утверждение, что случившееся — дело рук правительства, кажется мне малоправдоподобным. Хотя и не совсем уж невероятным.

— Ладно, будем считать, что на скачках, посвященных памяти принца Эдди, правительство попало в аутсайдеры — ставки один к двадцати, — лорд Джонни сложил пальцы крышей и тщательно оглядел их. — В таком случае пора заняться делами семейными, — радостно объявил он. — Счастливыми семьями. Королевскими семьями. Жизнью в семье. И смертью в семье. Кто из родных мог захотеть избавиться от него? Давай начнем с Виктории. — Лорд Джонни поднял крышу, сложенную им из пальцев, над головой, изобразив корону. — Ты — Королева. Императрица, первая в Британии с римских времен. Ты Виктория, твоим именем названы водопады, целая пустыня в Австралии, железнодорожные станции. И ты хочешь, чтобы семья твоя навсегда осталась на троне. Наш давний друг Эдуард, король Толстопуз, вызывает у тебя, как претендент на трон, большие сомнения. Однако они и в сравнение не идут с теми, которые внушает тебе его старший сын.