Тень Александра - читать онлайн книгу. Автор: Фредерик Неваль cтр.№ 36

— На этот счет у каждого свое мнение, — осторожно ответил я. — Никто не может ни доказать это, ни опровергнуть.

— А каково ваше мнение?

— Возможно, это не его могила.

Он сдвинул брови, скривился и с досадой пожал плечами:

— Тем хуже! И все же это место весьма удивительное. Несколько лет назад я побывал там. Вы христианин?

Амина спрятала улыбку.

— Нет. Я атеист.

— Вы ни во что не верите? — удивленно спросил мулла.

Я покачал головой.

— Верю в себя. И иногда в таких, как я, но, признаюсь, это случается редко.

Юрси Марзук расхохотался, что меня несколько озадачило.

— В таком случае это не «ни во что». Вы уже побывали в мечети?

— Мы рассчитывали сделать это после нашего разговора, — вмешалась Амина, чтобы сменить тему.

Я с облегчением вздохнул. Мулла производил впечатление мусульманского варианта падре Иларио, и у меня не было ни малейшего желания отправиться на экскурсию, тогда как на счету у нас был каждый час.

— Прекрасно. Вы увидите, что остатки античности кое-где еще очень тщательно исследуют.

— Надеюсь, это именно те остатки, о которых я хотел поговорить с вами, — ответил я, пользуясь случаем.

Юрси Марзук энергично кивнул:

— Да, насколько я понял. Так в чем заключается вопрос? Мсье Лешоссер — пусть Всевышний примет его в свои куши, — сказал мне по телефону, что остатки эти, возможно, таят в себе важнейшие свидетельства, касающиеся истории нашего города. Это впечатляюще. Тем более что наша мечеть, увы, не самая посещаемая, нам далеко до этого.

— Все это может очень скоро измениться, поверьте мне, — вздохнул я.

Мулла внимательно посмотрел на меня и оперся локтями о колени, весь превратившись в слух.

— Так расскажите мне.

Я изложил ему выводы Бертрана, Амина дополнила их важными деталями, и в конце нашей нудной речи мулла выглядел так, словно его ударили по голове дубиной.

— Вы хотите сказать… вот там, под нашими ногами? — пробормотал он, ткнув пальцем в пол.

Крайне взволнованный, он поднялся и сделал несколько неуверенных шагов по комнате, теребя бороду и призывая на помощь Всевышнего.

— Производить раскопки в мечети? — успокоившись немного, спросил он каркающим голосом. — Только на основании того, что говорится в записной книжке старика?

— А также в древних источниках.

— Которые исходят из Ватикана, насколько я понимаю. Так что же содержится в этих планах и документах профессора Лешоссера?

— Планы украдены, — сказала Амина, — но у меня есть часть документов, копий и…

Юрси Марзук жестом прервал ее.

— Мсье Лафет… если бы это зависело только от меня, мы бы уже все четверо находились в подземелье с кирками в руках, но, кроме египетского правительства, археологической и административной служб, перед вами еще есть непреодолимая стена, противник, которого вы не одолеете.

— Кто же это?

— Вера.

Я обхватил голову руками.

— Ведь мы говорим о гробнице Александра Македонского!

— А я говорю вам о тысячах верующих, готовых забить вас камнями, если вы совершите то, что они сочли бы осквернением мечети. — Он сел рядом со мной и сжал мое плечо. — Я знаю, что Всевышний в своей бесконечной доброте с радостью принял бы вас в своей обители, позволил бы вам обследовать ее до последнего уголка, но есть люди, которые этого не поймут, не поймут никогда.

— Но наверняка есть способ заставить кучку невежд услышать голос разума.

— Мсье Лафет, эта кучка невежд, как вы вполне справедливо заметили, — простые люди, зажатые в тесные рамки верований другого времени. Они очень опасны, поскольку способны пробудить в сердцах праздной толпы слепую ненависть и натравить ее на таких людей, как вы. Я отказываюсь принести вас и ваших друзей на алтарь их фанатизма, их… — он сжал кулаки, поколебался мгновенье и добавил: — их тупости! — Видно было, что он устал от разговора на эту тему.

— Но…

— Морган, я должен быть тем, кого вы называете священнослужителями, но я тоже человек, как и вы. Я совершал ошибки, я знаю это, но если есть что-то, чего я не знаю, то, Всевышний мне свидетель, я отказываюсь быть убийцей. Я не разрешу вам производить раскопки в этом месте, хотя, поверьте мне, всем сердцем сожалею об этом. Священная земля не будет обагрена кровью невинных.

Я встал, во мне кипели ярость и разочарование.

— Это произойдет. Юрси Марзук, — заверил я, заставив его побледнеть, — потому что те, кто идет по моим следам, ни в чем не уступают вашим непримиримым консерваторам. Я только надеюсь, что это будет не ваша кровь, — добавил я, выходя вместе с Гансом из комнаты.

— Подождите меня в машине, — в растерянности пробормотала Амина в коридоре, протягивая мне ключи, перед тем как закрыть за собой дверь в комнату муллы, который ничем не помог нам.

Ганс и я вышли из мечети, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы не дать выплеснуться гневу, но Ганс не сдержал себя.

— Гнусная религия! — вне себя вскричал он, с силой шлепнув рукой по капоту машины. — Бородатые дикари!

Я закурил и, опершись на дверцу, вытер пот, что струился по моему лбу. День обещал быть очень душным.

— Дело не в религии, Ганс. Юрси Марзук — человек славный, каким был и падре Иларио, но он не может в одиночку бороться против невежества и глупости.

— Что ты думаешь делать теперь?

— Вернуться во Францию, привлечь на нашу сторону научное сообщество и прессу. Под их давлением египетское правительство заставит религиозные круги сдаться.

— Ты забываешь о ненормальных, которые бросятся по нашим следам! Они вернутся сюда, убьют этого бедного старика и разворошат гробницу, можешь не сомневаться! — Он яростно взмахнул рукой. — А мы были так близко к цели!

Мы увидели, что Амина вышла из мечети и бежит к нам, пробираясь между машинами.

— Я рассказала ему о людях, которые напали на вас, — сказала она, с облегчением снимая шаль. — После вашей резкой выходки у меня, право, не было иного выхода.

— И что?

— Он предложил приютить вас до вашего возвращения во Францию, — со вздохом сказала она, открывая дверцу. — Считает, что здесь вы будете в большей безопасности, чем у меня.

У меня мелькнула мысль воспользоваться гостеприимством Юрси Марзука, чтобы тайком наведаться в подземелье мечети, но это было слишком рискованно. В любую минуту меня мог засечь кто-нибудь из верующих или приближенных муллы.

— Вы думаете, он может изменить свое решение? — без большой надежды спросил я.