Как увидишь раз-другой темный смерчик над
человеком, в чей адрес ты ругнулся — сразу начинаешь придерживать язык.
Сова смотрела на меня. Ждала.
А вокруг бесились птицы.
Стайка воробьев, усевшись на дереве подальше,
заходилась в чириканье.
Вороны были посмелее.
Уселись на соседском балконе, на ближних
деревьях. И каркали не переставая, временами спрыгивая с веток и кружа у окна.
Инстинкты подсказывали им все грядущие неприятности от такого неожиданного
соседа.
Но сова не реагировала. Плевала она и на
воробьев, и на ворон.
Если бы могла, конечно.
— Кто же ты такая? — открывая окно,
безжалостно отдирая заклеенные рамы, пробормотал я. Удружил шеф с напарником… с
напарницей…
Одним взмахом крыльев сова внесла себя в
комнату, уселась на шифоньер, прикрыла глаза. Будто век тут жила. Может,
замерзла по дороге? Да нет, она же полярная…
Я принялся закрывать окно, размышляя, что
теперь делать.
Как с ней общаться, чем кормить, и как,
скажите на милость, это пернатое создание может мне помочь?
— Тебя зовут Ольга? — спросил я, закончив с
окном. Из щелей все равно дуло, но это оставим на потом. — Эй, птица!
Сова приоткрыла один глаз. Меня она
игнорировала почти так же, как суетливых воробьев.
С каждым мигом я чувствовал себя все нелепее.
Во-первых — сам напарник, с которым невозможно
общаться. Во-вторых — она ведь женщина!
Хоть и сова.
Может, брюки одеть? Стою в одних мятых трусах,
небритый, заспанный…
Чувствуя себя последним идиотом, я подхватил
одежду и выскочил из комнаты. Моя фраза, брошенная сове напоследок: «Извините,
я на минутку», была достойным завершающим штрихом к портрету.
Если эта птичка и впрямь то, что я думаю, то я
создал о себе не лучшее впечатление.
Больше всего хотелось принять душ, но такую
трату времени я себе позволить не мог. Ограничился бритьем и засовыванием
гудящей головы под кран с холодной водой. На полочке, среди шампуней и
дезодорантов, нашелся и одеколон, которым я обычно не пользуюсь.
— Ольга? — выглядывая в коридор позвал я.
Сова нашлась на кухне, на холодильнике.
Сидела мертво, чучелом, поставленным ради
забавы. Почти как у шефа в стеллаже.
— Ты жива? — спросил я.
На меня мрачно посмотрел янтарно-желтый глаз.
— Хорошо, — я развел руками. — Давай начнем
сначала? Я понимаю, что произвел не лучшее впечатление. И скажу честно — у меня
это хроническое.
Сова внимала.
— Я не знаю, кто ты, — оседлав табуретку, я
уселся перед холодильником. — Да ты и не можешь рассказать. Но вот сам
представлюсь. Меня зовут Антон. Пять лет назад обнаружилось, что я — Иной.
Звук, который издала сова, больше всего
походил на сдавленный смешок.
— Да, — согласился я. — Всего пять лет назад.
Так уж сложилось. У меня был очень высокий барьер отторжения. Я не хотел видеть
сумеречный мир. И не видел. Пока на меня не наткнулся шеф.
Кажется, сове стало интересно.
— Он вел практическое занятие. Инструктировал
оперативников — как выявлять скрытых Иных. Наткнулся на меня… — я усмехнулся, вспоминая.
— Пробил мой барьер, конечно же. А дальше все просто… прошел адаптационный
курс, стал работать в аналитическом отделе. И… без особых изменений в жизни.
Стал Иным, но словно и не заметил этого. Шеф хмурился, но молчал. Работу я
делал хорошо… в остальное он вмешиваться не в праве. Но неделю назад в городе
появился вампир-маньяк. Вот мне и было поручено его обезвредить. Якобы потому,
что все оперативники заняты. На самом деле, чтобы я понюхал пороху. Может быть,
это и правильно. Но ведь за неделю погибло еще трое людей. Профессионал взял бы
ту парочку за сутки…
Мне очень хотелось знать, что думает по этому
поводу Ольга.
Но сова не издала ни звука.
— Вот что важнее, для сохранения баланса? —
все же спросил я. — Повышение моей оперативной квалификации, или жизни трех ни
в чем не повинных людей?
Сова молчала.
— Обычными способами я вампиров не
почувствовал, — продолжил я. — Пришлось вводить себя в резонанс. Человеческую
кровь пить не стал. Обошлись свиной. И все эти препараты… да ты, конечно, их
знаешь…
Заговорив о препаратах, я встал, открыл
шкафчик над плитой, достал стеклянную банку с плотно притертой пробкой.
Комковатого бурого порошка осталось чуть-чуть,
на донышке, сдавать в хозчасть не имело смысла.
Я высыпал порошок в раковину и смыл — по кухне
пошел пряный, дурманящий аромат. Банку я сполоснул и кинул в мусорное ведро.
— Я ведь чуть не сорвался, — заметил я. —
Самым натуральным образом. Вчера утром, когда возвращался с охоты… попалась в
подъезде девчонка-соседка. Я даже здороваться не рискнул — клыки уже
прорезались. И этой ночью, когда почувствовал Зов, нацеленный на паренька… едва
не присоединился к вампирам.
Сова смотрела мне в глаза.
— Думаешь, потому меня шеф и назначил?
Чучело. Комок перьев, набитый ватой.
— Чтобы посмотрел их глазами?
В прихожей раздался звонок. Я вздохнул, развел
руками — что уж тут поделаешь, сама виновата, любой собеседник лучше такой
скучной птицы. Включив по пути свет, подошел к двери, открыл.
На пороге стоял вампир.
— Заходи, — сказал я. — Заходи, Костя.
Он помялся у двери, но все же зашел. Пригладил
волосы — я заметил, что ладони у него потные, и глаза бегают.
Косте всего семнадцать. Вампир он с рождения,
обычный, нормальный городской вампир. Очень неприятная ситуация —
родители-вампиры, у ребенка в такой ситуации шансов вырасти человеком почти не
остается.
— Я диски занес, — буркнул Костя. — Вот.
Я взял стопочку компактов, даже не удивившись,
что их так много. Обычно парня приходилось пару недель теребить, чтобы вернул
диски — он чертовски рассеян.
— Все послушал? — спросил я. — Переписал?
— Угу… я пошел…