Парадокс Вазалиса - читать онлайн книгу. Автор: Рафаэль Кардетти cтр.№ 49

Услышав имя исследовательницы, Мари Жервекс остановилась, как вкопанная, и впилась в Валентину пристальным взглядом.

— Так вы знаете про эти знаки?

— Да, мне известно, что вы попросили их удалить.

Охваченная смятением, Мари Жервекс задрожала с ног до головы и нервно вцепилась в рукав жилета.

— Вы хотите аннулировать сделку, так ведь?

Валентина поспешила ее успокоить.

— Нет, я здесь не для этого. Мсье Штерн желает сохранить рукопись, даже несмотря на то, что вы солгали.

— Зачем же вы тогда пришли?

— Мне известно, что вам поступало предложение и от другого покупателя. Мне нужно знать, кто он.

— Разве мсье Штерн вам не говорил?

Валентина уже хотела сочинить новую ложь, но передумала. Ее переполняло чувство жалости к этой женщине. Казалось, Мари Жервекс может в любой момент разбиться, как выскользнувший из рук и разлетевшийся на десятки осколков стакан.

— Послушайте, — ответила Валентина, — давайте присядем, и я вам все объясню. Вам следует знать кое-что об этой рукописи и о мсье Штерне.

Бар находился напротив, на другой стороне улицы. Женщины ступили на пешеходный переход.

Внезапно, громко взревев, из-за угла выскочил грузовик и на всей скорости понесся на них. Валентина едва успела сделать шаг назад.

Ее спутнице не хватило реакции. От чудовищного удара, который пришелся в область талии, Мари Жервекс взмыла в воздух, отскочила, словно мячик, от ветрового стекла и, перелетев через грузовик, с глухим звуком упала на асфальт.

Валентина сначала даже не поняла, что случилось: перед глазами стояли удаляющийся грузовик цвета черный «металлик» да алая лужица, расплывавшаяся из-под неподвижного тела Мари Жервекс.

Последняя лежала в нескольких метрах от нее, посреди улицы. Взгляд Валентины задержался на странной позе пострадавшей. Худосочная в залитом кровью платьице в цветочек, она напоминала куклу, изуродованную и брошенную избалованным, капризным ребенком.

Отчаянный скрежет шин отвлек Валентину от ее мыслей. Грузовик развернулся прямо посреди перекрестка. За продавленным ветровым стеклом промелькнуло лицо водителя, который переключил передачу и резко ударил по газу. Задние колеса грузовика взвизгнули и, разбрасывая частицы жженой резины, бросили тяжелую машину вперед.

Валентина тотчас же поняла его намерения. Она попыталась убежать, но ничего не вышло: посылаемые мозгом приказы как будто не доходили до мышц. Парализованная страхом, она не могла сдвинуться с места. Ноги словно приклеились к асфальту.

Внезапно позади нее, совсем рядом, раздался скрип тормозов. Обернувшись, Валентина увидела скутер, остановившийся в каком-то полуметре от ее туфель.

— Садитесь! — донесся до нее голос водителя, искаженный козырьком защитного шлема.

Валентина даже не шелохнулась.

— Садитесь же, чтоб вас…

Грубое ругательство вырвало ее из шока. Она вдруг ощутила, что тело освободилось от сжавших его тисков, и, словно во сне, запрыгнула на заднее сиденье мотороллера и прижалась к водителю.

Скутер стремительно сорвался с места, устремившись прямо на грузовик. Валентина закрыла глаза и крепко обхватила незнакомца.

Хьюго Вермеер ожидал подобного визита, но не так скоро.

Женщина позвонила в дверь бутика уже спустя минуту после открытия. Вермеер только-только поднял металлическую штору витрины и рассчитывал выпить третий за утро эспрессо, который позволил бы вступить в день с относительным оптимизмом. Когда электронный звонок вывел первые ноты «Арии Холода» Перселла в наводящем ужас исполнении Клауса Номи, голландец находился в хранилище, расположенном в задней части магазина. Хранилище служило временным складом для последних приобретений; там он их тщательно осматривал и определял, нуждаются ли они в реставрации. Обычно там же он держал и кофейник с гостинцами, которые помогали ему разогнать неизбежную утреннюю скуку и скоротать время.

Вермееру не очень хотелось расставаться с чашкой горячего кофе и пакетом миндальных кантучини, которые регулярно присылали из одной восхитительной кондитерской Сиены. Он плохо спал ночью, и в столь ранний час небольшая доза кофеина представляла для него прямо-таки жизненную необходимость.

Тем не менее профессиональная добросовестность вынудила голландца поставить чашку рядом с кофейником и неторопливой походкой направиться к входной двери.

Первый же, брошенный с довольно-таки приличного расстояния, взгляд на посетительницу заставил его пойти еще медленнее. Он поморщился от неудовольствия при виде кожаной куртки с меховым воротником и сумочки «Вюиттон», которую украшал кричащий логотип, придуманный Такаши Мураками. Особа, способная выложить возмутительную сумму денег за сумочку столь сильно переоцененного мастера, вряд ли могла оценить величие кресла, изготовленного из массива акажу Эженом Гайяром, или тонкое изящество трельяжа работы Шарля Плюме. И потом, насколько Вермеер мог судить по лицу, наполовину скрытому большими солнцезащитными очками, посетительница была молода — лет тридцать с небольшим, а то и меньше.

Этот критерий тоже играл не в ее пользу. Как гласит один старый принцип, покупательная способность увеличивается с возрастом.

Вермеер был готов заключить пари: она походит по бутику с добрых четверть часа, попросит выдвинуть ящики всех находящихся в магазине комодов, проведет рукой по ширме, покрытой кожей ската, попытается присесть на стул из «Комнаты улиток» Карло Бугатти, а затем удалится, так ничего и не купив.

Женщина, да еще одна, в десять часов утра покупок не делает. Никогда. В лучшем случае она приходит прицениться, в худшем — просто убить время в ожидании визита к маникюрше. Несмотря на естественную склонность Вермеера к женоненавистничеству, то был многократно подтверждавшийся факт.

Настоящие клиенты, те, которые готовы отдать сорок тысяч евро за шкаф из черешневого дерева работы Бернхарда Панкока, приходили с супругами и в наиболее подходящие для этого вида деятельности часы, то есть в обеденное время или ближе к вечеру, после закрытия биржи. У каждого своя роль: жена томным жестом указывала на ту или иную вещицу, муж без возражений платил, чтобы его оставили в покое хотя бы на пару недель, попутно спрашивая себя, куда бы ему запихнуть эту штуковину. Жена желала — муж платил по счету.

Таково главное, незыблемое во все времена правило профессии антиквара: женщины созданы для того, чтобы быть соблазненными, мужчины — чтобы быть обобранными.

Итак, одинокая клиентка в десять часов утра представляла для Хьюго Вермеера прежде всего потерю времени, а главное — невозможность спокойно насладиться сдобренными эспрессо кантучини. Однако же в тот самый миг, когда голландец открыл дверь магазина, презрительная гримаса сменилась безупречной улыбкой профессионала и он приветствовал посетительницу благовоспитанным кивком.