Серебряные слитки - читать онлайн книгу. Автор: Линдсей Дэвис cтр.№ 33

Я заковылял дальше. Назад в Вебиодун. От меня не будет пользы в Вебиодуне, но больше идти мне было некуда.

Одна моя знакомая потом спросила меня, почему я не попросил убежища у солдат в крепости. Причин было две, даже три. Во-первых, я все еще надеялся выяснить, куда отправляют украденные слитки. Во-вторых, если сумасшедший истощенный раб появится с пустоши и станет заявлять, что он — личный представитель прокуратора, отвечающего за финансы в деле, затрагивающем интересы императора, то может ожидать только порки. В-третьих, не все информаторы идеальны. Мне это не пришло в голову.

У меня все онемело. Я был изможден, промерз снаружи и изнутри, был разочарован и терпел боль. Я пришел к рудникам. Хромая, приблизился к месту последней выработки и, шатаясь, предстал перед мастером Корниксом. Когда я сказал ему, что оставил четыре украденных слитка без надзора, он издал рык и схватил один из шестов, которыми мы иногда подпираем породу, нависающую сверху. Я открыл рот, чтобы объяснить, как надежно закопаны слитки. Но до того как я успел открыть рот, сквозь снег, залепляющий мне глаза, я увидел, как Корникс замахивается шестом. Он врезался мне в бок и сломал несколько ребер. Ноги подогнулись, привязанная к ноге палка треснула и я, падая, потерял сознание.

Когда они бросили меня в подвал, я ненадолго пришел в себя и услышал восклицание Корникса.

— Пусть там сгниет!

— А если придет охотник?

— Никому не нужен этот слюнтяй, — выпалил Корникс и расхохотался. — Если кто-то про него спросит, он мертв. И он на самом деле скоро умрет!

Именно тогда я понял, что никогда не вернусь домой.

Мой слух, казалось, необычно обострился. Это было понятно. Я оставался в сознании только благодаря звукам, доносившимся снаружи. Крупицы сознания помогали мне остаться в живых.

Я не мог пошевелиться. Никто не приходил, чтобы поговорить со мной. Я не видел ничего, кроме различных оттенков серого, которые отличали день от ночи. Меня окружали влажные каменные стены. Окон не было, а в камнях имелись щели. Иногда дверь со скрипом открывалась, и мне вталкивали миску с густой жирной похлебкой. Я предпочитал дни, когда обо мне забывали.

Я не знал, сколько времени провел в заточении. Вероятно, меньше недели. Неделя для человека, которого оставили умирать, кажется вечностью.

По шагам скованных цепью рабов, проходивших мимо, я научился определить, идет ли дождь или просто висит обычный зимний туман. Я также слышал грохот повозок, иногда улавливал стук копыт лошадей и знал, что мимо проехал офицер из форта в малиновом плаще. Иногда ветер доносил До меня отдаленный стук топоров и звук падающего в деревянные ведерки угля. Плавильная печь постоянно шумела, я слышал, как раздували меха, это иногда разнообразило звуки плавильни.

Теперь, иногда вспоминая, что произошло дальше, я улыбаюсь.

Однажды я услышал стук копыт лошади, которая тянула какую-то повозку, явно отличавшуюся от тех, которые постоянно проезжали мимо. Также по-деловому проехало несколько всадников и остановились неподалеку. Голос, принадлежащий военному, объявил имя прокуратора Флавия. Кто-то заворчал. Затем прозвучал еще один голос — резко, словно скобель на дереве.

— … тот, кого вы называете Весельчаком.

Так, я на самом деле в плохой форме. Начались галлюцинации, если и не сама смерть приблизилась ко мне. Голос, похоже, принадлежал сенаторской дочери. Вначале я даже не мог вспомнить ее имя. Затем я словно втащил его в сознание из другого мира. Елена.

— Так, кто это… Думаю, он мертв…

— Тогда я должна буду осмотреть тело! Если вы его похоронили, выкопайте его.

— О, госпожа, пусть мои слуги подадут вам самое лучшее вино!

Дверь со скрипом отворилась и повисла на одной петле. Я увидел неожиданно ослепляющий огонь.

— О да! Это он — наш ценный беглец!

Я не мог выругаться, поскольку слишком охрип, но мне все-таки это удалось.

* * *

Мастер Корникс стоял сразу же за ее плечом. Выглядел он жалким и присмиревшим. Она недовольно оглядела мою камеру, затем заговорила резким и ехидным голосом.

— Что это вы ему устроили? Отдых в постели и особый уход?

Мне стало жаль Корникса. Ее отношение было невыносимо. Кроме того, она прибыла с военным сопровождением. Он ничего не мог сделать.

Корникс стащил меня с тонкой подстилки из вонючего папоротника, а потом положил у ее ног в грязь снаружи. Я закрыл глаза. Свет меня слепил, несмотря на большие облака. Я успел увидеть молодую женщину, одетую во что-то синее, шерстяное. Я помню складки на платье и нахмурившееся белое лицо, обрамленное мягкими, прямыми волосами.

На мгновение я почти потерял сознание.

— Марк! — произнесла Елена Юстина покровительственным тоном, которым говорила бы с обесчестившим себя рабом.

Мое лицо лежало в луже всего в нескольких дюймах от ее ног.

Красивые ботинки. Серая кожа с маленькими круглыми дырочками для шнурков. И лодыжки гораздо лучше, чем она заслуживала.

— Ну и сцена! Дядя Гай так в тебя верил. Ты только посмотри на себя!

А что она ожидала? Беглец редко упаковывает чистые туники, личную губку и туалетные принадлежности… Я держался за реальность в виде белого пятна — незнакомого враждебного лица.

— О, в самом деле, Марк! Чего ты добился? Сломанная нога, сломанные ребра, обморожение, стригущий лишай и грязь!

Ей было неудобно смотреть на эту грязь. Елена отправила меня в баню, предоставляемую официальным лицам, перед тем как я обесчестил повозку ее тети. Солдат, который, вероятно, знал, кто я на самом деле, привязал мою ногу к новой шине. Видимо, ему было стыдно, и он не смог сделать это лучше.

* * *

К тому времени как Елена позволила мне забраться в повозку, меня полностью отмыли и переодели из лохмотьев в чью-то далеко не самую новую тунику. Пахла она незабываемо, хотя в несколько раз лучше, чем от меня воняло раньше. Корникс отбыл в места содержания рабов в приступе желания пытать и насиловать. Я дрожал. Госпожа набросила на меня плед, предназначенный для путников, и издала при этом злобное шипение. Мне казалось, что я так и не обсох. Мне удалось вымыться, но мытье под наблюдением солдата и Корникса не позволяло достаточно хорошо вытереться, в особенности между пальцев.

У меня дико чесалась голова, чистота опьяняла. Вся моя кожа чувствовала себя ожившей, легкое дуновение ветра ранило мое лицо.

Елена Юстина достала плащ, который я узнал. Смутные воспоминания подсказали, что это мой плащ из другой жизни. Приличное темно-зеленое одеяние с крепкими металлическими застежками. Вероятно, когда-то я был парнем, не обделенным вкусом. Каким-то образом я забрался в повозку с впряженной в нее небольшой лошадкой.

— Отличная упряжка! — сказал я Елене, стараясь, чтобы голос звучал привычно, как у меня в прошлом. Затем я вспомнил, что она женщина и, как хороший парень, предложил взять вожжи.