Тайна масонской ложи - читать онлайн книгу. Автор: Гонсало Гинер cтр.№ 107

Слушая Марию Эмилию, Хоакин сам стал лить воду на голову трупа. Из-под грязи более отчетливо проступили черты лица, и алькальд сразу же узнал убитого.

— Это же отец Парехас, капеллан графа и графини де Бенавенте! — удивленно воскликнул Хоакин. — Ты его знаешь?

— Я его видела раза два или три, не больше, — ответила Мария Эмилия. — Мне, кстати, сейчас припомнился мой разговор с де ла Энсенадой, и речь шла как раз об отце Парехасе. Де Сомодевилья рассказал мне, что именно Парехас подписал донос в инквизицию, в котором говорилось о принадлежности к масонскому обществу Антонио Росильона — камердинера де Сомодевильи и отца Беатрис. Хоакин, мне кажется, что мы натолкнулись еще на одну масонскую месть.

Произнеся эти слова, Мария Эмилия с тревогой подумала, что в их разговоре уже в который раз прозвучало имя Беатрис.

— И что же все это может означать, если мы знаем, что те два масона уж никак не могли совершить новое преступление? — Тревелес мысленно задавал себе этот вопрос с того самого момента, как узнал еще об одном трупе. — Мне кажется, что есть третий масон — а может даже и не один. Я тебе уже рассказывал, что Томас Берри после ареста признался во всех совершенных им убийствах, однако категорически отрицал свою причастность к убийству графини де Вальмохады. Он сообщил очень много подробностей, подтверждающих, что действительно именно он совершил эти преступления. А вот что касается убийства графини де Вальмохады, мне кажется, что он не соврал, когда заявил, что не имеет к нему никакого отношения.

— Ты хочешь сказать, что может существовать еще одна группа, которая действовала параллельно первой?

— Вполне возможно, Мария. Есть много схожего между убийством графини и последним преступлением. Вспомни, что только в этих двух случаях фигурируют эти необычные кресты, а еще при их совершении у жертв не вырывали и не отрезали никаких органов — в отличие от предыдущих преступлений. Я считаю, что мы имеем дело еще с одной бандой масонов, которая действует несколько иначе, но с той же целью. Они убивают тех, кто их преследовал, — как, например, в случае с отцом Парехасом, — или тех, кто поспособствовал запрещению общества масонов и последующих гонений на них, — как, например, в случае с супругой графа де Вальмохады, близкого друга де ла Энсенады.

— Нам нужно заехать к Франсиско и Фаустине и сообщить им о том, что случилось с их капелланом.

— Я с тобой согласен, Мария Эмилия. Подожди меня в карете. Прежде чем мы отсюда уедем, мне нужно дать своим людям кое-какие распоряжения.

Мария Эмилия поднялась по склону, на вершине которого стояла их карета, и, сев в нее, закрыла глаза и стала размышлять о происшедшем событии. И вдруг она вспомнила о насильственной смерти своего приемного сына Браулио и об охватившей ее тогда жажде мести.

Да, она очень хорошо помнила, что, лежа в своей постели, она тогда изо дня в день мечтала только об одном — уничтожить тех, кто убил Браулио. В своем воображении она подвергала этих людей ужасным мукам, наслаждаясь их агонией, радуясь их страданиям. В те бесконечно долгие дни она очень сожалела о том, что все это происходит лишь в ее воображении и что она так и не сможет насладиться местью в реальной жизни.

Не прошло и пяти минут, как появился Хоакин. Он сразу же приказал кучеру отвезти их в резиденцию графа и графини де Бенавенте.

Мария Эмилия была по-прежнему погружена в размышления. На вопрос Хоакина, о чем она думает, она ответила загадочной улыбкой.

— Что для тебя значит месть?

Тревелес, удивившись ее вопросу, решил, что на нее произвело уж слишком сильное впечатление увиденное.

— Злонамеренная реакция на причиненную боль?

— Не отвечай вопросом на вопрос. Ты и в самом деле думаешь, что месть заключается только в этом?

— Думаю, что да. А что по этому поводу скажешь ты?

— Что месть — это самая специфическая из всех форм энергии, какие только способен выработать человек, — и самая опасная. Поскольку мне довелось испытать жажду мести после гибели Браулио, я могу тебя заверить, что это чувство способно полностью завладеть человеком. А еще этим чувством мы, люди, оправдываем свои самые жестокие поступки. Жажда мести — это чувство, противоположное любви. Оба эти чувства обладают одинаковой силой и интенсивностью, однако имеют совершенно разные первичные мотивы. Я пришла к выводу, что за местью кроется наивысшее проявление зла, а за любовью — добра.

— Я слушаю твои рассуждения, но пока не понимаю, к чему ты ведешь. — Хоакин тщетно пытался вникнуть в смысл слов Марии Эмилии.

— Мне кажется, что существует некая опасная связь. Желание своими собственными руками убить тех, кто оборвал жизнь моего сына и сделал несчастной мою жизнь, было таким сильным, что я не осуществила его на практике только потому, что мне не представилась такая возможность.

— Эти чувства в подобных случаях испытывают многие люди. Гнев, вызванный безнаказанностью чужой жестокости… Горькое осознание того, что уже нельзя ничего исправить, потому что время вспять не повернешь…

— Именно так, Хоакин, но тут кроется и кое-что еще. Вместе с жаждой мести в тебя вселяется зло, которое полностью тобой овладевает. Ты становишься для него формой — и главным смыслом — его существования. Зло появилось в этом мире в результате неповиновения воле Господа — как месть за изгнание из рая. Именно так об этом говорится в Святом Писании. Мне кажется, что если зло и обладает какой-то вещественной формой, то это именно тот человек, которого охватывают подобные чувства. Зло — вот главный виновник ужасной энергии, о которой я говорила. Эта энергия захватывает человека и подавляет его волю.

Мария Эмилия посмотрела на Хоакина, и взгляд у нее был печальным и выразительным.

— Именно это со мной тогда и происходило. Я потеряла контроль над собой. Зло затмило мой рассудок, и я не могла найти в своем сердце ни одного возвышенного чувства, потому что зло не позволяло мне этого сделать.

— То есть ты хочешь сказать, что все эти преступления были совершены людьми, в которых вселился дьявол? И ты тем самым пытаешься в какой-то степени оправдать их зверства?

— Ты лишь отчасти понял то, о чем я говорила. — Она взяла его руки и приложила их к своим щекам, словно это могло помочь Хоакину понять ее. — Нам уже известна главная причина, по которой совершались эти убийства, — месть. Масоны убивали тех, кого считали виновными в уничтожении их общества. И доказательством извращенности их сознания и подчинения его дьяволу являлось то, что они использовали различные сатанинские символы. Но это уже в прошлом. Теперь же наша проблема заключается в том, что мы не знаем, кто стоит за двумя последними преступлениями — или, лучше сказать, у кого могло возникнуть настолько сильное желание отомстить, что он решился на подобные преступления.

— Ну, тогда мое предположение о существовании второй группы масонов является вполне разумным.

— Ты, возможно, подумаешь, что я сошла с ума, но мне кажется, что масоны тут ни при чем. Я только что догадалась, кто мог совершить эти два преступления, и, поверь мне, я очень хотела бы, чтобы мое предположение оказалось ошибочным… — Мария Эмилия обняла Хоакина, как будто остро нуждалась в его поддержке и защите.