Он вновь схватился за голову, словно смысл сказанного постепенно доходил до его сознания.
Гелбрайт немного помолчал, ожидая, когда Самнер успокоится.
— Что вы сделали с яхтой?
— Продал года через два, а деньги пустил на приобретение Лангтон-коттеджа.
Он вновь погрузился в молчание.
— Ничего не могу понять! — вдруг воскликнул муж убитой. — Разговаривал с ней по телефону поздно вечером в пятницу. У нее все было прекрасно. Каким образом она могла оказаться мертвой через сорок восемь часов?
— Всегда очень плохо, когда смерть наступает неожиданно. — Инспектор посмотрел на беднягу с сочувствием. — У нас нет времени, чтобы подготовиться к этому.
— К тому же я в это не верю. Хочу спросить: почему же никто не попытался спасти ее? Людей не бросают на произвол судьбы, когда они падают за борт… О Боже, остальные тоже утонули? Вы же не хотите сказать, что она была на борту судна, которое перевернулось? Именно это и было тем кошмаром, который мучил ее.
— Нет, нет никаких признаков того, что произошло именно это. — Гелбрайт наклонился к нему ближе. Они сидели на стульях с жесткими спинками в пустом офисе на втором этаже, а ему хотелось вести подобный разговор в более дружелюбной обстановке. — Мы думаем, что Кейт убили, сэр. Судебно-медицинский эксперт, производивший вскрытие, считает, что ее изнасиловали и затем умышленно бросили в море умирать. Я понимаю, для вас это ужасное потрясение. Мы делаем все возможное, чтобы найти убийцу.
Самнер уставился на детектива с удивленной улыбкой, от которой на его худом лице появились складки.
— Нет, — пробормотал он, — здесь какая-то ошибка. Это не может быть Кейт. Она не могла никуда пойти с незнакомцем.
Он снова потянулся к фотографии и расплакался.
Несчастный выглядел таким измотанным… Гелбрайт сохранял спокойствие. Он понимал — сочувствие чаще обостряет, чем сглаживает боль. Он тихо сидел, глядя в окно, откуда открывался вид на парк и залив Пул, и повернулся к Самнеру лишь после того, как тот заговорил.
— Простите, — произнес он, смахивая слезы с лица. — Не могу не думать, как она должна была испугаться. Она была не очень хорошим пловцом, именно поэтому и не хотела выходить в море.
Гелбрайт запомнил это замечание.
— Если это вас утешит, она сделала все возможное, чтобы спастись. Ее погубило переутомление, а не море.
— Знаете, что она была беременна? — У него вновь полились слезы.
— Да. Мне очень жаль.
— Это был мальчик?
— Да.
— Мы хотели сына. — Самнер достал из кармана платок и приложил его к глазам. Затем резко встал и подошел к окну. — Чем я могу помочь вам?
— Расскажите о ней. Нам нужно как можно больше информации о ней, о ее жизни, имена ее друзей, чем она занималась в течение дня, где делала покупки. Чем больше мы будем знать, тем лучше. Я понимаю, вы очень устали…
— На самом деле, я думаю, что заболею. — Самнер повернулся к Гелбрайту, затем с легким вздохом упал на пол без сознания.
Мальчики Спендер оказались приятной компанией. Они не привередничали, попросили только лишнюю банку кока-колы и помощи в насаживании наживки на крючок. Прогулочная лодка Ингрема длиной пятнадцать футов, «Мисс Кринт», стояла у Суанеджа на глади бирюзового спокойного моря. Ее белые борта окрасились в бледно-розовый цвет в лучах медленно угасающего солнца, множество удочек щетинилось вдоль ее ограждения, как иглы морского ежа.
— Я с радостью бы плавал на «Мисс Кринт», а не на крейсере, — заявил Пол после того, как помог могучему полицейскому спустить лодку на воду.
Ингрем разрешил мальчику работать с лебедкой, установленной в старом джипе, пока сам вброд входил в море, чтобы спустить лодку на воду с трейлера и быстро закрепить на рыме в стене причала. Глаза Пола сияли от восторга, потому что плавание на лодке вдруг оказалось более доступным, чем он думал раньше.
— Представляешь, если бы папа купил такую? Каникулы стали бы праздником, будь у нас такая лодка.
— Всегда можете попросить у меня, — ответил Ингрем.
Дэнни никак не мог нацепить длинного извивающегося червяка на кончик крючка с зазубринами, а когда сталь крючка покрылась чем-то напоминающим мятый шелковый чулок, вызывающий полное отвращение, он попросил Ингрема помочь.
— Он еще живой, — шмыгнул носом малец. — Крючок делает ему больно?
— Не так, как мог бы сделать тебе.
— Это беспозвоночное, — сказал брат, перегнувшийся через борт лодки и наблюдающий за многочисленными поплавками на поверхности воды, — поэтому у него нет такой нервной системы, как у нас. В любом случае он почти в самом низу пищевой цепочки и существует только для того, чтобы быть съеденным.
— В самом низу пищевой цепочки только мертвые, — возразил Дэнни. — Как та леди на берегу. Она стала бы пищей, если бы мы не нашли ее.
Ингрем подал Дэнни его удочку с насаженным на крючок червяком.
— Никаких фантазий, когда будете забрасывать удочку, — сказал он, — просто тащите ее в сторону и следите за тем, что произойдет.
Он отошел назад, довольный, что смог устроить рыбалку для мальчиков.
— Расскажите мне о парне, который звонил в службу спасения, — предложил он. — Он вам понравился?
— С ним все в порядке, — отозвался Пол.
— Он сказал, что видел женщину без одежды и что она была похожа на слона, — присоединился Дэнни к брату, перегнувшись через борт.
— Это была шутка, — усмехнулся Пол. — Он старался отвлечь нас, чтобы мы хорошо себя чувствовали.
— О чем еще он говорил с вами?
— Болтал с женщиной, ну, той, что с лошадью, — сказал Дэнни, — но ей он не понравился так, как она понравилась ему.
Ингрем про себя улыбнулся.
— Что заставляет тебя так думать?
— Она очень много хмурилась.
«Так что же нового?» — усмехнулся про себя Ник.
— Почему ты хочешь узнать, понравился ли он нам? — спросил Пол Ингрема. — А тебе он не понравился?
— С ним все в порядке, — ответил Ингрем, эхом повторяя ответ Пола. — Несколько глуповат, потому что отправился в пешую прогулку в такой жаркий день, не взяв с собой лосьон от загара и воду, а в остальном все нормально.
— Я думал, что у него все в рюкзаке, — миролюбиво произнес Пол, который не забыл доброту Хардинга. — Он снял его, когда звонил по телефону, потом оставил там, потому что, как он сказал, рюкзак очень тяжелый, чтобы тащить его в полицейскую машину. Наверное, из-за воды он и был такой тяжелый. — Он доверчиво посмотрел на Ингрема. — А ты так не думаешь?
Ингрем прикрыл глаза.
— Да, — согласился он, размышляя о том, что такое могло лежать в рюкзаке и почему Хардинг не хотел, чтобы полицейский увидел это. Бинокль? Видел ли он женщину, в конце концов?