Лондон. Биография - читать онлайн книгу. Автор: Питер Акройд cтр.№ 64

На протяжении веков здесь случались и другие пожары, и взрывы. Любопытно, что пожар, вспыхнувший 10 апреля 1679 года, сочли результатом «папистского заговора»; это бедствие, казнь нонконформистов и поджог винокурни образуют вместе нечто вроде жуткой пародии на католическую троицу. В 1583 году, вскоре после того, как церковь Сент-Эндрю на соседнем Холборне была «заново остеклена», дабы окончательно изгнать все следы папистских суеверий, на Феттер-лейн прогремел мощный взрыв пороха, отчего разбились и вылетели все стекла. Кстати, именно с помощью пороховых взрывов был загашен неподалеку Великий пожар. Суд, который занимался разбором начавшихся впоследствии тяжб, связанных с недвижимостью, заседал в самом «Клиффордс-инне», так что улица Феттер-лейн приобрела широкую известность.

Репутация улицы, где юридические корпорации стояли бок о бок с трактирами, а церкви — с домами сводников, всегда была неопределенной. Здесь жили целители, которых с большой долей вероятности можно считать шарлатанами: в XVII веке по адресу «Блу-Боллс на Плоу-ярде, Феттер-лейн» проживал некий Бромфилд, рекламировавший «пилюли от всех хворей». Друг Сэмюэла Джонсона, бедный аптекарь по имени Леветт, встретил у угольного склада на Феттер-лейн «женщину с дурным характером», которая умудрилась женить его на себе. Потом он чуть не угодил в тюрьму из-за ее долгов; по словам Джонсона, вся эта история «столь же полна чудес, как любая страница из „Тысячи и одной ночи“». На этой улице было также множество ростовщиков — подтверждение этому мы находим в одной пьесе XVII века, «Рэм-элли» (ее написал Барри), где говорится:

Возьмите эти книги и ступайте оба

К закладчику на Феттер-лейн.

Упоминание о книгах тут вполне уместно, поскольку Феттер-лейн ассоциируется с именами нескольких писателей-лондонцев. Здесь обитал Генри Пичем, автор «Искусства жить в Лондоне». Дом номер 184 принадлежал Майклу Дрейтону, сочинившему «Полиольбион». Согласно «Кратким жизнеописаниям» Джона Обри, Томас Гоббс «жил по большей части на Феттер-лейн, где написал или закончил свой трактат „De согроге“ сначала на латыни, а потом на английском». Жизнь на Феттер-лейн он предпочитал жизни в провинции, где «отсутствие ученых разговоров причиняло ему чрезвычайные неудобства». В одном из заново отстроенных после Великого пожара домов на углу Феттер-лейн и Флер-де-Ли-корт жил Джон Драйден; согласно «Национальному биографическому словарю», он провел здесь девять лет, и некоторое время его соседом из дома напротив был другой драматург, Томас Отуэй, умерший с перепоя в ближайшем трактире. Чарлз Лэм посещал школу в переулке рядом с Феттер-лейн. Колридж читал здесь лекции, и в разные времена в «Клиффордс-инне» живали Сэмюэл Батлер, Лайонел Джонсон и Вирджиния Вулф. В качестве места жительства Лемюэля Гулливера, героя романа Свифта, также названа Феттер-лейн.

Одним из самых известных, хотя ныне почти забытых, обитателей Феттер-лейн был Исаак Прейзгод Бэрбон: он торговал кожами на углу Флит-стрит, и, пожалуй, именно смутное воспоминание об этом побудило Джорджа Элиота в XIX столетии заметить, что «название Феттер-лейн отчего-то попахивает кожей». Но Бэрбон был также и пылким проповедником, стойким приверженцем анабаптистской веры, и в 1640-х его «бессвязные проповеди, болтовня и пустословие» неоднократно становились причиной волнений в округе. По настоянию Оливера Кромвеля он вошел в английский парламент как представитель города Лондона, но, хотя его недруги окрестили этот парламент «Бэрбонским», не выступал на заседаниях палаты. После Реставрации Бэрбон попал в заключение; освободившись, он вернулся в свой старый приход. Его могила находится во дворе церкви Сент-Эндрю на Холборне, к северу от Феттер-лейн.

Но не один Бэрбон сеял смуту в этом районе. В XVI веке в плотницкой мастерской на восточной стороне улицы, примерно посередине ее, собирались пуритане; в пору царствования Марии, их преследовательницы, они молились на простом дровяном складе, и в появившейся позже анонимной брошюре «Наш старейший Храм» говорится, что диссентеры [46] относились к этому месту «с благоговением». Любопытно, что всего в нескольких десятках ярдов к югу от него, на углу Флит-стрит, находится «священное место» католиков, где были казнены их братья по вере. Это показывает, что одна маленькая лондонская улочка может хранить память о самых разных духовных движениях.

В правление Елизаветы I (1558–1603) пуританам разрешили построить на месте бывшего склада деревянный храм; позднее переселившиеся сюда пресвитериане заменили его кирпичным молитвенным домом. Так же как и их непримиримых предшественников, Феттер-лейн привлекала этих сектантов своей уединенностью. В молитвенный дом «можно было попасть лишь по длинному узкому проулку» под названием Голдсмит, или Голдсмитс-корт, — по карте XVII века видно, что рядом с Феттер-лейн было множество таких проулков и двориков, словно кипевшая на ней жизнь безудержно растекалась во всех направлениях. Кроме того, этот пресвитерианский храм был загорожен «сплошным рядом домов, которые уже в те давние времена заполнили всю восточную обочину Феттер-лейн», а с другой стороны «высокие здания… надежно укрывали его от взоров случайных прохожих». Таким образом, даже посреди Лондона можно было найти уединение. Однако уличной толпе были прекрасно знакомы все тайные уголки, и в 1710 году, во время очередных бесчинств, смутьяны подожгли храм. Его отстроили заново, после чего он перешел во владение сектантов-радикалов, называвших себя моравскими братьями, и оставался у них в течение следующих двух столетий. Сюда приходили молиться Уэсли, и в первый день 1739 года Джон Уэсли записал, что «благодать Божия осенила нас во всей своей мощи, так что многие возопили от великого восторга и многие пали на землю». Так «внезапное нисхождение Святого Духа» случилось на крохотном дворике близ Феттер-лейн, и отсюда «Возрождение… распространилось во все концы Англии».

Других радикалов и диссентеров тоже влекло к себе это место. На Феттер-лейн выступал с лекциями сектант Ричард Бакстер; в переулке под названием Блэк-Рейвен-пассидж была баптистская конгрегация, а на Элим-корт, между домами 104 и 107 по Феттер-лейн, — еще одна сектантская молельня. Многие моравские братья жили в «общинных домах» поблизости — на Невиллс-корт и в прочих укромных уголках. Эти обитатели пограничных областей ортодоксальной веры обитали и на границах города. Некоторые группы людей явно испытывают тягу к определенным местам, чья топография странным образом отражает их собственные взгляды. Вот почему и религиозные, и политические радикалы селились в одном и том же районе. «Якобинец» и член Лондонского корреспондентского общества [47] Томас Эванс собирал своих сторонников на Плау-корт близ Феттер-лейн. Харчевня «Сокол» на Феттер-лейн также находилась под наблюдением как центр подрывной политической деятельности. Сам Эванс, проживший на Феттер-лейн все 1790-е годы, разжигал свой революционный пыл обильными возлияниями и добывал необходимые ему средства, приторговывая балладами и порнографией. В этом он как нельзя более соответствовал своему столь же двусмысленному окружению. Он был достаточно смекалист, чтобы освоить множество профессий, в том числе порнографа, печатника, содержателя кофейни и красильщика — все это занятия, традиционные для обитателей Феттер-лейн — так что в каком-то смысле он кажется столь же многоликим и загадочным, как сама улица. Возможно ли, что внутренний облик и характер некоторых людей определяются особенностями места их непосредственного проживания?