Сикстинский заговор - читать онлайн книгу. Автор: Филипп Ванденберг cтр.№ 35

– А если эти вещи вдруг найдутся?

– Они бы наверняка появились с той стороны – как бы выразиться поосторожней – которой внезапная смерть Его Святейшества была бы выгодна.

Кардиналу Еллинеку сразу стало понятно поведение его партнера по шахматам Вильяма Штиклера. Разве не он, Еллинек, оставил по незнанию странный пакет посреди комнаты? Штиклер заметил его и пришел в ужас, приняв его за одного из убийц Джанпаоло. Как же ему теперь вести себя?

– Других вариантов вы не видите?

Отец Августин отрицательно покачал головой:

– Как еще можно было бы объяснить появление вещей? Или у вас есть другие мысли?

– Нет, нет, – возразил кардинал, – конечно, вы правы. Я только предположил.

Беспокойство, охватившее брата Бенно при появлении сообщения о Сикстинской загадке, не проходило. Наоборот, брат Бенно стал вести себя намного более необычно и непонятно. Не объясняя причин, он попросил аббата о доступе к личным документам, без которых даже монах не может обойтись. Для их хранения в комнате аббата стоял большой шкаф с многочисленными запирающимися ящичками. Аббат не помнил, чтобы брат Бенно ранее просил свои документы. Он дал ему разрешение без лишних вопросов. Сам же углубился в работу, пока посетитель в волнении перебирал бумаги.

Конечно, аббат тоже заметил необычное поведение брата в последние дни. Но он не придавал этому большого значения, ведь знал, что тот ранее занимался творчеством Микеланджело. Что же удивительного в том, что открытие в Сикстинской капелле его так взволновало? Сначала он хотел узнать у брата Бенно, не ищет ли он решения Сикстинской загадки, но побоялся смутить его и успокоил себя тем, что в любом случае ключи от шкафа хранятся у него.

Следующая ночь была длиннее, чем когда-либо прежде. Еллинек не мог уснуть, хотя все его тело сковывала парализующая усталость. Кардинал боялся неизвестности, которая угрожающе нависла над ним, словно собираясь уничтожить. Он встал с кровати, еще раз высунулся из окна, заметил в телефонной будке напротив мужчину, который, позвонив, направился в дом. Но мысли Еллинека крутились вокруг Иеремии, пророков и сивилл, возникающих будто из-под земли. В его голове звучал рев потопа, который затопил землю до горных вершин, а он, Еллинек, маленький, как ребенок, ухватился руками за обнаженное бедро матери, несмотря на смертельный страх, ощущая наслаждение. Он внимательно следил за сотворением женщины из ребра Адама: сладострастная, с аппетитными формами, она склонялась перед Создателем. Спрятавшись от всех в укрытии, он наблюдал за нагой Евой, тянувшейся к яблоку, которое ей протягивал змий, и закричал: «Джованна! Джованна!» – потому что в голове вертелось только это имя.

Не в силах оторвать глаз от злодеяний и греховных слов пророков, он прислушивался к ночи и уловил произнесенное Иоилем звенящее «А». Иоиль прочитал из Писания нечто непристойное, народ должен пить, дабы было опустошено поле, сетовала земля, дабы был истреблен хлеб, высох виноградный сок, увяла маслина. [113] А старик Иезекииль, заносчивый, как павлин, отбросил свое писание прочь, позволив ветру разметать его. Обнажившись, стал предлагать себя проходившим мимо мужчинам, задаривал любовников подношениями, а затем преследовал блудливых сестер из Египта и мял их груди. [114] Исайя, самый благородный из пророков, пророк царской крови, вел себя и вовсе непристойно, танцевал с девицами и наслаждался их срамными взглядами, лентами на головах и браслетами на ногах. Он пребывал один, а их было семеро, и вид у него был такой, будто подражая ему можно достичь истинного блаженства. Он созывал плотников и кричал: «Сюда, сюда, сотворите себе своих кумиров, делайте столько божеств, сколько хотите, и курите фимиам, и забудьте старые заповеди, бросьте их, поприте их осколки ногами!». [115] Затем он втер мазь в тело с ног до головы и пригласил дельфийскую сивиллу на танец. Сивилла повела миндалевидными глазами и в экстазе закинула голову так, что лента с ее лба упала на землю, превратившись в змею. Но змея эта грозно зашипела не на тех двоих, слившихся воедино, а на него, кардинала. Он дрожа двинулся к чудовищу.

И дряхлый старик, похожий на Иеремию, восстал на столб, вздымавшийся до небес, распростер руки, словно Для полета. Подняв ногу, впуская ветер в складки своего одеяния, Еллинек закричал, чтобы он прекратил это, что он упадет как камень. Но было слишком поздно. Иеремия низвергся в бесконечную пустоту, и ветер развевал его одежду. Казалось, падение пророка остановило время. Оно тянулось бесконечно долго, и в какой-то момент лица летящего пророка и спящего кардинала оказались совсем рядом, как рыбки в аквариуме. Еллинек вскричал: «Куда летишь ты, Иеремия?» И Иеремия ответствовал: «В прошлое!» И Еллинек задал вопрос: «Чего ищешь ты в прошлом, Иеремия?» И Иеремия отозвался: «Познания, брат, познания!» И Еллинек вопросил: «Почему ты отчаялся?» Но Иеремия не дал ответа. Из непроглядной глубины Еллинек услышал последние слова пророка: «Начало и конец – это одно и то же. Ты должен это понять!»

Кардинал вскочил с кровати. Сон взволновал его. Перед глазами Еллинека снова и снова проносились образы танцовщиц в экстазе. Он никак не мог забыть непристойные движения пророков и сивилл. Утром он шагал по лестнице, шаркая ногами так, чтобы его было слышно. Но Джованна не вышла. Весь день он не мог сосредоточиться ни на работе, ни на учениях южноамериканских жрецов-еретиков о злых духах. Вместо этого, стоя в углу кабинета, он пытался очиститься долгими молитвами. Но это ему не удалось, и он отправился в Сикстинскую капеллу, чтобы вновь посмотреть на образы, заполнявшие его сны. Еллинек встал прямо посередине, под изображением сотворения женщины, закинул голову (так он делал уже множество раз) и с любопытством ротозея погрузился в рассматривание росписи. Через несколько минут пестрый мир закружился, закружилась и голова у кардинала. Он услышал голос Иеремии, который во сне сказал ему: «Начало и конец – это одно и то же. Ты должен это понять!» Иеремия, самый мудрый из пророков, Иеремия с лицом Микеланджело – Иеремия должен был быть ключом к разгадке. Имели ли его слова, услышанные Еллинеком во сне, какое-то отношение к надписи? И что же они означали?

Кардинал сощурил глаза и вновь посмотрел на буквы, начертанные флорентийцем. Что, если конец надписи является ее началом? От Иеремии Еллинек перешел к персидской сивилле, затем к пророку Иезекиилю, к эритрейской сивилле и остановился у фигуры Иоиля, прочитал запинаясь: А – В – UL – AFI – А – сочетание букв не менее бессмысленное, чем в привычном порядке. Но это следование допускало новые, абсолютно иные интерпретации.

Кардинал отправился со своим открытием к отцу Августину, который ударил себя по лбу, проклиная свою глупость. Ведь Иеремия, будучи сыном священника в Анафофе, читал по-иудейски, то есть справа налево, а никак не слева направо. Это позволяло смотреть на надпись с совершенно новой точки зрения. Архивариус записал буквы на листок.