Бастион одиночества - читать онлайн книгу. Автор: Джонатан Летем cтр.№ 98

— Верно, — согласился я просто для поддержания разговора.

— Я возгорелся желанием что-нибудь подарить этим людям. И создал «Запретный конвент». Он — мое детище. Ему уже семь лет. Думаете, мне интересно общаться с другими организаторами? Да они все терпеть меня не могут, но я им нужен. Лично я на этих сборищах получаю удовольствие только от таких вот ужинов. — Всеми возможными способами он убеждал меня в том, что презирает свое детище.

— А почему именно «Запретный»? — спросил я.

— Может, вы мне не поверите, но наш «кон» — один из лучших. Большинство талантов обнаруживается именно здесь. Что до вашего отца, он здесь как бисер перед свиньями.

— Да нет, я спросил о названии. Что тут запретное?

— Непостижимые силы, все тайное, скрытое. Различные редкости, табу, вещи невиданные и неслыханные. Ускользающая или позабытая мудрость. Благоприобретенные пристрастия, например, к икре, к виски с солодом.

— Понимаю.

— А еще в этом названии намек на «Запретную планету» — лучший, на мой взгляд, фантастический фильм. По-моему, многие сразу же улавливают эту связь.

— Ага.

— Я долго придумывал это название. Кстати, вы полагаете, Фред Вандейн ездит на конвенты лет двадцать? Ничего подобного. Он на одних бэйджах разорился бы, не говоря уж о билетах на самолет. В этот раз я уломал его приехать, поскольку знал: Авраам признается, что не прочел ни одной книги Вандейна.

— Неприятный был момент, — сказал я.

Зелмо махнул рукой.

— Такому человеку, как ваш отец, позволительно абсолютно все.

Я не стал возражать, но никак не мог одобрить идею преднамеренного публичного оскорбления Вандейна.

— А вы чем занимаетесь? — полюбопытствовала Лесли, заполняя наконец-то возникшую паузу.

Зелмо и на этот раз не смолчал.

— Дилан писатель, — сообщил он с гордостью. — Журналист.

— Я пишу о музыке, — сказал я. — В последнее время в основном для «Ремнант Рекордс».

Я долго смотрел в голубые изумленные глаза Лесли. Было бы лучше, если бы мы с ней разговорились в каком-нибудь баре для одиноких сердец в последний день нашей жизни, а не здесь, на этом идиотском ужине.

— «Ремнант» выпускает диски со старыми записями. Я занимаюсь составлением подборок и пишу к ним аннотации.

— Например? — спросил Зелмо, взмахнув рукой с бокалом, будто отвечая на предложение угостить всех за свой счет. Я почувствовал, что он опять хочет произнести речь.

— Одна из таких подборок — возможно, вы ее видели, — «Фальцет-шкатулка». Туда вошли довольно неплохие вещи. На четырех дисках сделаны записи исполнителей соула — Смоки Робинсона, Куртиса Мейфилда, Эдди Холмана. Есть и весьма неожиданные композиции. Ван Моррисона. Принца.

— Мы не видели эти диски, — сказал Зелмо за себя и за Лесли. — А еще о каких-нибудь расскажите.

— Некоторые подборки составлены довольно необычным способом, — продолжал я. — «Ремнант» любят оригинальничать. Например, один из наших дисков называется «Твои так называемые друзья». Во всех записанных на нем песнях есть эта фраза.

— Я не понимаю, — честно призналась Лесли.

— Эти слова стали чуть ли не фразеологизмом — «так называемые друзья». Или даже «ты и твои так называемые друзья». У Элвиса они есть в «Туфлях на высоких каблуках», у Глейдис Найт в «Приди, взгляни на меня», у Альберта Кинга в «Не сжигай мост» и так далее. Эти слова — как вирус, разносящий определенную идею или чувство… — Я замолчал, внезапно охваченный приступом робости.

Подали главные блюда.

— Я хочу продолжить этот разговор, — предупредил Зелмо, ткнув в мою сторону пальцем.

И тут же принялся увлеченно расспрашивать дам о том, довольны ли они принесенным заказом, поэтому на время забыл обо мне. Я повернулся к отцу. Перед ним стояла такая же, как у меня, тарелка со спагетти и мясными шариками. Неужели, повинуясь одному и тому же инстинкту, мы оба выбрали из огромного списка блюд самые скромные? Используя выдавшуюся наконец возможность поговорить, отец спросил:

— Как тебе здесь? Нравится?

— Разумеется. А тебе?

Авраам лишь повел бровями.

— Пока не забыл: я кое-что привез для тебя. Прочти. — Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный втрое лист бумаги и незаметно для остальных сунул его мне в руку. Я развернул лист на коленях. Это была ксерокопия вырезки из «Арт-форума» — статьи Уилларда Амато «Эпически медленное продвижение вперед: тайное путешествие американского титана». Я начал читать:

«Поверители вы, что наиболее талантливый из современных американских художников-абстракционистов не прикасался к холсту с 1972 года? Что в последний раз он экспонировал свои работы в 1967 году, вместе с еще одним художником, на выставке, о которой почти никто не слышал тогда? Что усердный создатель самого авангардистского фильма нашего времени никогда не увидит результат своих титанических трудов на экранах? Или что последняя монументальная работа в стиле модерн создается тайно, в немыслимой обстановке, в ту пору, когда модернистов почти не осталось? Если хотите удостовериться, что все вышеперечисленное — правда, отправляйтесь в маленькую студию в Бруклине, в Бурум-Хилл, туда, где…»

— Потом, — взмолился Авраам. — Оставь это себе. У меня есть еще.

Вот так-то. И это — всеми забытый человек, почти никто? Я отлично знал, что Авраам еще полон энергии, но статья сильно меня удивила. Я положил листок в карман.

— Как поживает Эбби?

— Нормально.

— Жаль, что ее нет здесь.

Я неожиданно посмотрел на компанию за нашим столиком совсем иначе: две пары и один брошенный мужчина. Я и представления не имел, где и с кем проводит этот вечер Эбби.

— У нее началась учеба, — сказал я, чувствуя, что как будто защищаюсь, и не в силах отделаться от этого ощущения.

Франческа, услышав, о чем мы говорим, провозгласила:

— Как бы мне хотелось снова увидеть ее, Дилан! Чудесная девушка!

Лесли и Зелмо заинтересовались.

— Эбби — афроамериканка, — пояснила Франческа, широко распахнутыми глазами выражая изумление на сей счет. С Эбби она встречалась всего раз — мы заехали тогда в Нью-Йорк по пути на музыкальную конференцию в Монреале. — Если бы ты только видела ее! — Франческа смотрела на Лесли. — Потрясающая кожа!

Своим восторгом она свела разговор на нет. Я занялся макаронами и телятиной.

— Она еще учится? — спросил Зелмо, глядя на меня с наигранным удивлением. Да, моя черная подруга еще не вполне состоявшийся человек. Если угодно, считай, что взрослые блондинки-юристы достойны лишь тех, у кого есть галстук-бабочка, контактные линзы и возможность оставлять в ресторане чаевые. Дилан Эбдус до всего этого пока не дорос.