Жесткий контакт - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Зайцев cтр.№ 67

– Милости прошу.

Позволила. И дверь за Евграфом Игоревичем закрыла. И ротмистр с девушкой остался один на один в замкнутом помещении, где, помимо входной, находилась запертая дверь во внутренние покои.

– Что-то я раньше вас, сударыня, среди челяди Пал Палыча не замечал. Доложите их благородию – его высочество Граф пожаловал, собственной персоной.

– Великодушно извините, господин Граф. Их благородие изволят почивать.

– А ты, куколка, разбуди вельможу, побеспокой светлейшего.

– Никак невозможно. Они строжайше не велят их...

Евграф Игоревич ударил кулаком в смазливое девичье личико. Девица не оплошала – кошкой скользнула под бьющую руку, пальчиками-коготками поймала запястье ротмистра, крутанулась, и будьте любезны: хрупкая милашка заломала руку барину-драчуну за спину.

– Ох, ловка, чертовка! Ой, полегче! Сломаешь! Где запрещенным приемам научилась, холопка? А вот я на тебя жалобу напишу!

Отворилась дверь во внутренние покои. В комнату-тамбур переместился до того ожидавший в засаде дородный малый. Именно – «переместился» И «малым» перемещенное толстобрюхое тело назвать возможно разве что в шутку. Килограммов сто пятьдесят в «малом» живого, жирного веса. Будь разрешены соревнования по борьбе сумо, быть сему толстяку чемпионом, право слово! – Держи его, Улита, крепче, – деловито распорядился толстяк. – Карманы барина проверим, и в погреб его до утра.

– Ой! Ой, не нужно меня в погреб, пожалуйста! – взмолился Евграф Игоревич. – Я болен! У меня клаустрофобия! Я нервный, психованый! В замкнутом пространстве с ума схожу до того, что вот девице-красавице в рыло кулаком... Ой! Больно!.. Простите, братцы! И сестры! Богом прошу, отпустите, а то плохо будет!

– Станет плохо, врача вызовем, – пообещал толстяк, смещая брюхо на кабаньих ножках ближе к Евграфу Игоревичу.

– Ты не понял, братец! Не мне, тебе плохо будет, девушке плохо будет! Отпустите? Нет? Зря...

Позже, много позже, девушка Улита с надеждой понять станет вспоминать маневр несчастного на вид инвалида, который позволил ему с легкостью необычайной освободиться от классического силового удержания. И потенциальный чемпион сумо, пройдет время, срастутся переломы, будет с ужасом вспоминать господина с тросточкой. Но все это будет потом, а сейчас, сказавши «зря», Евграф Игоревич вдруг разрывает захват девичьих пальцев, освобождает правый кулак и бьет им в кадык тяжеловесу. Толстяк падает, девица за спиной Карпова, получив локтем под дых, отлетает к стенке. Оживает палка в руке инвалида. Взмах, и трещат ребра тяжеловеса, еще взмах, и девушка хватается за подбитое колено.

– Уволит вас, ребятишки, Пал Палыч с работы, – смеется Евграф Игоревич. – Ей-ей уволит. Коли останется кого увольнять. Ну-ка, жирный, доставай коммуникатор! Доставай-доставай, вижу, антенка из кармана торчит. Буди Пал Палыча по экстренной связи! Не хочешь? Тогда выбирай: или сейчас же доложишь о приезде Графа, или убью, сволочь!

– Павел Павлович меня уволят, – захныкал толстяк, но коммуникатор из кармана достал. – Ночью не велено их беспокоить ни в коем разе...

– Ушки заложило, жирный? Я четко сказал – тебя уволят, а то как же?! Или убьют. Уволит Пал Палыч, и завтра, а убью я, и сейчас. Уразумел?

Резиновый набалдашник трости ткнулся в сломанное ребро, толстый закричал. Улита по-кошачьи выгнула спину, зашипела, присела низко, готовая увернуться от беспощадной трости, прыгнуть и атаковать скрюченными пальцами смеющиеся глаза загадочного господина Графа.

Карпов позволил девушке избежать секущего удара тростью, нарочно махнул сучковатой палкой со стальным стержнем излишне широко. Улита прыгнула. Кулак ротмистра встретил ее в полете. И кулак этот был несоизмеримо резче, чем в первый раз.

Слегка подкрашенные губы Улиты брызнули кровью. Девушка свалилась на пол, как марионетка с оборванной нитки.

– Не зли меня, жирный. – Евграф Игоревич слизнул кончиком языка капельку девичьей крови с костяшек плотно сжатого кулака. – Право слово, свинья, пойдешь на сало.

Трость со свистом рассекла воздух, толстяк зажмурился, а когда приоткрыл один глаз, узрел грязный цилиндр резинового набалдашника в опасной близости от своего носа.

– Считаю до трех и ломаю тебе пятачок, хрюшка. Раз...

Куцые пальцы толстого коснулись клавиатуры коммуникатора на счет «два». Прозвучали первые такты полонеза Огинского, сигнализируя о включении системы подавления всевозможных подслушивающих эфир устройств. Дрогнувший палец прикоснулся к мерцающей синим клавише, Толстяк прижал коммуникатор к уху, вздохнул порывисто, шмыгнул носом.

Ответа сломленный и морально, и физически тяжеловес ожидал, хлюпая в две ноздри и потея. Ему ответили, он чмокнул, втянул сопли ноздрями, пропел в микрофон:

– Алло, Павел Павлович, великодушно... – Толстяк замолчал, слушая реплику абонента и часто моргая... – Павел Павлович, пришлось... – И снова толстяк замолк. – ...Экстраординарное, Павел Павлович... – Опять толстяк молчит, ухо, прижатое к динамику, стремительно краснеет. – ...Приехали господин Граф. Какой Граф?..

Толстый отлепил коммуникатор от потной щеки, накрыл микрофон дрожащей ладонью, слезящиеся глаза обратились к ротмистру с немым вопросом, а слюнявые губы этот вопрос поспешили озвучить:

– Павел Павлович спрашивают, какой Граф...

– Скажи: «тот самый».

– Алло. Тот самый. Не понимаете?..

– Скажи: «Граф Ближнего Леса, барон Белого Леса», он поймет.

– Граф Белого Леса, барон Ближ-ж-ж... наоборот! Граф Ближнего... Чего-с?.. Сию минуту-с к вам в опочивальню? Да-с, пропущу...

– Ах-ха-ха! – расхохотался Евграф Игоревич. – Уморил, братец! Нет, вы слышали?! Он меня «пропустит»! Ха-ха-ой-и-и..

Коммуникатор, мигнув сразу всеми клавишами, отключился. Толстяк, кривя рот от боли в сломанных ребрах, спросил жалостливо:

– Прикажете проводить, господин Граф Белого... наоборот...

– Дурак ты, братец. Мозги жиром заплыли, милый? В ближайший месяц тебе с твоими травмами за мной, хромоногим, не угнаться. Объясняй, куда шагать, и ползи, лечись.

– По лестнице с голубями, в зеленый коридор и до картины с бурей, в дверь с голой женщиной.

– Великолепно излагаешь. Просто, доходчиво, а главное – понятно. Прощай, братец. Советую, как косточки срастутся, садись на диету. Улите передай совет зарезать того тренера айкидо, у которого она брала уроки японской фигни, и целиком сосредоточиться на занятиях стилем кошки. Оревуар!

Бездарный дизайнер украсил лестницу на второй этаж гипсовыми фигурками голубков. Лестница вывела к развилке разноцветных коридоров. Евграф Игоревич, следуя инструкции, повернул в коридор с зелеными лампочками под зеленым потолком, с салатной ковровой дорожкой и со стенами, оклеенными ядовито-зелеными обоями. Картина в золоченой раме на зеленой стене, когда Карпов к ней приблизился, шокировала маловпечатлительного ротмистра. Подлинник «Девятого вала» Айвазовского настолько не соответствовал интерьеру, что... что... что просто нет слов. Напротив шедевра армянского мариниста резная деревянная дверь. Резчик тщательно отполировал выструганную из благородной древесины грудастую фигуру русалки посередине дверной панели. Евграф Игоревич пихнул ручкой трости аппетитный барельеф в низ живота, дверь открылась.