Серебряная река - читать онлайн книгу. Автор: Бен Ричардс cтр.№ 4

– Знаю, я видел ее. Значит, ты работаешь в этой передаче? И что ты там делаешь?

– В последней серии я разбирался со случаем смерти человека, арестованного полицейскими.

А сейчас я занимаюсь расследованием деятельности профсоюзного руководителя, который отрицает обвинения в том, что он растратил профсоюзные деньги на женщин.

Ник содрогнулся при мысли о Роне Драйвере. Он ненавидел его ноющий акцент Средней Англии, брюки из синтетической ткани, толстые очки, обожаемую им коллекцию моделей автомобилей, скучную риторику и сальные шутки. Особого влечения к этому случаю Ник не испытывал. Дело было даже не в расхождениях во взглядах, а в том, что у этого человека не было утонченности, шарма. Рон Драйвер принадлежал к миру профсоюзных организаторов, которые свистят в свисток и выкрикивают команды: «Всем покинуть рабочие места!» Он читал Нику лекции о том, как важно развивать отечественную промышленность. Тем не менее Ник не сомневался, что Рон Драйвер невиновен, что обвинение сфабриковали с целью убрать его из профсоюза и что год, проведенный в тюрьме, искалечил ему жизнь и разрушил брак. Было ужасно видеть, что они могут сделать, если захотят. «Они»? Ник сам стал говорить, как Рон Драйвер. Но ведь кто-то так сильно хотел избавиться от него, что дал ложные показания, и этот «кто-то» был частью британского государственного устройства. Так или иначе, дело простое: Рон Драйвер попал в тюрьму из-за злобной прессы и тупого жюри присяжных. Но какое это теперь имело значение? Даже если кто-нибудь признает сейчас это пародией на правосудие, Рон уже конченый человек. Ему уже больше никогда не стоять в теплой куртке с мегафоном на митинге и не воспламенять народ разлагольствованиями о добровольных коллективных договорах и необходимости защитить отечественных производителей. Не понимал этого лишь один человек – сам Драйвер. Ник знал, что Рон Драйвер не любит его почти так же сильно, как он не любит Рона Драйвера, ибо тот прекрасно осознаёт полную противоположность между собой и этим светловолосым мальчиком с телевидения из Лондона. Дело было в том – и это давало Нику определенное удовлетворение, – что он был нужен Рону Драйверу.

– Ошибки правосудия… – Джордж медленно разглядывал Ника. – Я бы мог тебе рассказать об одной настоящей ошибке правосудия.

– Правда? Что это за дело?

– У меня есть один приятель, который… Джорджу не дал договорить охранник, дежуривший у входа на крышу.

– Джордж, дружище, ты нужен внизу. Там остался только Лес и никого больше. Чертовски не хватает людей.

Джордж вздохнул и протянул Кейтлин то, что осталось от самокрутки. На секунду он закрыл рукой глаза.

– Я сегодня работаю здесь только по просьбе товарища. Послушай, Ник, не уходи, не повидав меня, хорошо? Или хотя бы оставь номер своего телефона.

Джордж повернулся к Кейтлин.

– Посмотри, чтобы он не сбежал, не оставив телефона. Приятно было познакомиться, Кейтлин. Ник, до встречи!

Он зашагал к двери аварийного выхода и исчез за ней. Ник почувствовал досаду: он хотел узнать, о чем собирался рассказать Джордж. Может быть, это была история какого-нибудь парня, утверждавшего, что коррумпированные полицейские подкинули ему наркотики? Может быть, его маме пришли лишние счета за телефон? А может быть, это была история, связанная с миром вышибал – оружие, наркотики, тестостерон? Люди, стоящие у входа, пересчитывающие деньги и находящиеся в тени.

Значительно интереснее, чем то, чем Ник сейчас занимается: Рон Драйвер и вымышленные жаркие ночи, которые он якобы проводил, одетый в футболку с надписью «Birmingham City», на конце собачьего поводка в расположенной в Эрдингтоне квартире с девятнадцатилетней проституткой по имени Мэнди, которая теперь призналась, что раньше никогда в жизни его не видела. Жлоб, конечно, но не продажный. Таково было общее мнение о Роне «Черной страны» [5] , и эту точку зрения Ник находил неопровержимой.

Ник содрогнулся при мысли о дождливом и ветреном Бирмингеме – ему, вероятно, придется съездить туда на следующей неделе. Он представил себе угрюмых женщин с перманентом, толкающих тележки с прохладительными напитками, и почти наяву услышал голос проводника, монотонно перечисляющий остановки: Уотфорд Джанкшн, Милтон Кейнс, Ковентри, Бирмингем Интернэшнл, Бирмингем Нью-стрит, Сандвелл и Дадли, Вулверхемптон, – все, поезд прибыл на конечную станцию.

– Симпатичный, – медленно проговорила Кейтли. – А травка гадкая: у меня голова кругом идет.

– Это правда, очень крепкая. Ты знаешь, так странно встретить Джорджа. Одно время мы очень сблизились с ним в школе. Но сейчас я его просто не узнал. И он несколько изменился; у него появилась эта резкость. Как будто он обижен на все на свете. Даже на то время, когда мы были вместе в школе. Как будто те времена представляются ему теперь совсем иначе. Переписал историю заново.

– Переписывать историю, – заявила Кейтлин, – имеет смысл для того, чтобы что-то фальсифицировать. Существует некая истинная первоначальная версия, и ее искажают. Но может быть, иногда историю нужно переписать, чтобы добраться до правды.

– Это так скучно, – сказал Ник. – Какой смысл?

Кейтлин рассмеялась.

– Теперь в тебе заговорил настоящий журналист!

– Я не это имел в виду, – запротестовал Ник. – Я говорю о тех, кто копается в своем прошлом и обнаруживает, что сегодня ему так плохо потому, что кто-то поимел его вчера. Всегда виноват кто-то другой. Никто не берет на себя ответственность и не хочет подумать о том, что он отвечает за то, чем он стал и что с ним произошло. Джордж наверняка полагает, что это я виноват в том, что ему не повезло со школой и он работает вышибалой, потому что я белый и принадлежу к среднему классу. В следующий раз в своей переписанной истории он заявит, что я осуществлял над ним сексуальное насилие…

Кейтлин прикрыла ладонью рот, чтобы не рассмеяться.

– Да, кажется, тебя задело за живое.

К ним подошли Карл и Кейти. Она была очень миловидна, но держала себя несколько надменно, из чего можно было заключить, что тот, с кем она беседовала, не показался ей достаточно интересным или важным, чтобы заслужить нечто большее, чем очень слабая улыбка. Она работала над новым телесериалом, который должен был бросить свежий и непредвзятый взгляд на женские проблемы. Услышав об этом, Ник побелел. Кейтлин с нарастающей яростью смотрела первый эпизод, в котором были очерки о мужском стриптизе, женском регби и – для придания некоторой интеллектуальности – интервью с юной представительницей «нового феминизма», которая также прорекламировала «новую книгу». В отвращении Кейтлин запустила в телевизор сначала винной пробкой, затем косметическим карандашом и, наконец, туфлей. Но сегодня она просто подняла брови и предпочла хранить презрительное молчание.

– Ника только что оскорбили за то, что он посещал частную школу, – сообщил Карл Кейти.