Крестная дочь - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Троицкий cтр.№ 13

Надя больше его не слушает, не слышит. Она смотрит на дальний лес, на багровое солнце и чему-то улыбается. Зубов давно не видел, как она улыбается. Надя переводит взгляд на садовые ромашки в графине. Тянется к ним рукой, достает букет и швыряет его через перила веранды, на траву газона. Зубов молча наблюдает за женой. Веко правого глаза подергивается. Надя поднимает тяжелый графин над головой, выливает воду себе на лицо. Очки сползают с носа. Вода стекает по подбородку, льется в вырез сарафана, на плечи…

Зубов откинул одеяло, сел на землю и сплюнул. В глотке першило от песка и пыли, на губах соль. Он поднял голову: на небе россыпь звезд и луна в желтом прозрачном облаке. Огонь в костре почти погас, Зубов не стал подбрасывать хворост. Накануне вечером, пока не стемнело, удалось собрать запас на пару топок, но с топливом здесь в степи проблемы, поэтому нужно экономить каждую ветку.

Место для ночевки выбрано лучшее из того, что можно отыскать: у подножья невысокого холма, с подветренной стороны, подальше от звериных троп. Зубов поежился. Витьке Суханову тепло в его спальнике, а Лена Панова устроилась лучше всех, она отдыхает в двухместной палетке, маленькой, но вполне приличной, спасающей от змей, назойливых насекомых, и главное, от песка и крупинок соли, летящих по воздуху. Наверняка она застегнула молнию спального мешка, который Зубов захватил для себя, и во сне снова и снова переживает ужасы прошедшего дня и ночи.

Докурив сигарету, Зубов подумал, что неплохо бы подремать еще немного, до рассвета час с хвостиком. Но вместо того, чтобы завернуться в одеяло и закрыть глаза, поднялся на ноги. Взял фонарь, подхватил спутниковый телефон в пластиковом футляре, повесил на одно плечо полупустой рюкзак, на другое зачехленный карабин. И зашагал вверх по пологому склону. Желтый световой круг натыкался на голый колючий кустарник, норы сусликов и клочья выжженной солнцем травы. Когда до откоса оставалась пара шагов, Зубов остановился, лег животом на землю и приник глазами к окулярам бинокля.

В лунном свете хорошо просматривается неровный холмистый горизонт, голубая равнина, неровная и кочковатая, вдоль и поперек разрезанная глубокими оврагами. Еще едва темнеет извилистая полоса грунтовой дороги, ведущей с юга на северо-запад. Это единственный путь, пересекающий обширную равнину, на этом участке дорога около полукилометра вьется вдоль подножья холма. Если свернуть направо, угодишь в овраг, который тянется вдоль дороги, расширяется, превращаясь в огромную воронку, словно сюда угодила авиационная бомба весом в три тонны.

Дорога внизу узкая, как горлышко бутылки, проехать мимо и остаться незамеченным невозможно, в хорошую погоду вся равнина видна из конца в конец. Если на склоне одновременно взорвать закладки тротила, установленные на расстоянии тридцати метров, машины, проезжающие внизу, окажутся под земляными оползнями. И все…

Солнце еще не поднялось над дальними холмами, но небо быстро наливалось желто-розовым светом. Зубов открыл крышку спутникового телефона, похожего на переносной компьютер, только поменьше, размотал десятиметровую антенну, обмотав ее конец вокруг чахлого кустика. Аппарат работает как часы, для него нет мертвых зон, а слышимость превосходная. Голос Сергея Николаевича Олейника оказался таким близким, будто он прятался в соседнем овраге.

– Не разбудил? – спросил Зубов.

– Какой уж тут сон. Рассказывай.

Вчерашним вечером Зубов беседовал с Олейником, за это время новостей не прибавилось.

– Все по-старому, – ответил он. – Панова и Суханов еще спят. И путь. Впереди трудный день. Мы удачно приземлились. Нашли отличное место для самолета, на дне высохшего озера. И выбрали неплохую позицию над дорогой. Все должно склеиться.

– Угу… Но эта девка – как заноза в заднице, – ответил Олейник. – Даже не знаю, что с ней делать. Ведь она увидит такое, чего не должна увидеть. Не знаю, что посоветовать… Ладно, поступай по своему усмотрению. Главное, чтобы она не мешала.

– Я присмотрю за ней, – пообещал Зубов. – Ничего лишнего она не увидит.

– Теперь к делу, – Олейник покашлял в трубку. – Последний раз новости от моего человека поступали восемь часов назад. Новости хорошие. Ждать долго не придется. Сообщили, что наш общий друг вчера выехал из Денау, пообедал в райцентре и продолжил путь. Он никуда не торопился. Всего две машины. Обе не бронированные. Темный джип «лэнд ровер» и «нива». Четверо охранников. Возможно, уже сегодня или завтра состоится ваша встреча. Пока это все, что передал мой информатор. У моего человека спутниковый телефон, небольшой, не то, что у тебя. Размером чуть больше мыльницы. Но пользоваться им, когда рядом Батыров и его люди, ясный хрен, нельзя. Возможно, никакой новой информации я вообще не получу.

– Не важно. Мы знаем, что Батыров покинул свое лежбище и движется в нашу сторону – это главное.

– Наберись терпения и держи дорогу под контролем, – посоветовал Олейник. – Батыров мог остановиться где-то в степи, вдали от населенных пунктов. В сумерках и по ночам он не ездит. Боится, – Олейник, заволновавшись, забыл об иносказаниях и заговорил открытым текстом. – Постарайся, чтобы никто не ушел живым. Ни одна тварь…

– Как среди людей Батырова я узнаю твоего информатора?

– Об этом не думай, он сам о себе позаботится. Все должно получиться. Как только все закончится, свяжись со мной. А потом отправляйся в этот чертов аул… Как там его? Первомаец. Затаришься авиационным бензином. Заправите самолет и немедленно вылетайте обратно. Не теряйте времени…

– Я все помню. Мы сто раз это перетирали. Счастливо тебе.

– И тебе того же.

Запикали короткие гудки. Зубов смотал антенну, улегся на теплую землю, подложив под голову рюкзак и прикрыв лицо застиранной майкой.

Эта девчонка появилась в жизни Зубова месяца три назад или около того, как с неба спустилась с парашютом. На самом деле она въехала в его жизнь на спортивном двухдверном родстере БМВ темно синего цвета с откидным верхом. Машина остановилась рядом с административным одноэтажным зданием с плоской крышей, стоявшем на краю летного поля, где Зубов коротал время в полном одиночестве. Тачка крутая, совершенно новая, но запущенная, неухоженная, на правом крыле вмятина и пара глубоких царапин.

Из машины вылезла девчонка в светлой курточке и, перепрыгивая лужи, доскакала до двери, рванув ее на себя с такой силой, что колокольчик, болтавшийся а косяке, едва не слетел с крючка. Остановившись на пороге, девица осмотрела по сторонам, задержав взгляд на многоцветном плакате спортивного двухместного самолета.

– А у вас тут тепло, – сказала она.

Зубов молча кивнул. До полудня, то есть конца его дежурства в частной летной школе «Крылья» оставался час с хвостиком. Вчерашняя газета была прочитана и отправлена в корзину, на письменном столе, заваленном папками со всякой макулатурой, стояла чашка еще теплого кофе с молоком. Положив ноги на стол, Зубов завел за голову ладони, сцепил пальцы и, откинувшись на спинку кресла, постарался расслабить мышцы шеи. Обогреватель с вмонтированным в него вентилятором, гонял по комнате воздух, в высокие окна стучал дождь. Временами он затихал, потом принимался лить с новой силой, словно наверстывал упущенное. Шестой день продолжается все то дерьмо, и улучшения погоды обещали только к понедельнику.