Три рэкетира - читать онлайн книгу. Автор: Ярослав Зуев cтр.№ 64

* * *

Дачный участок в селе Загальцы был получен Василием Васильевичем в профкоме родного института в спокойном и благодатном 1980-м году. Из стремного девяносто третьего далекий восьмидесятый представлялся Вась-Васю одним длинным, лучезарным, наполненным детским смехом деньком, в котором причудливо сплелись праздничные мероприятия по случаю международного женского дня, первомайская демонстрация трудящихся с последующим обязательным застольем, поездка на море по шаровой профкомовской путевке и, наконец, продуктовый паек из шампанского, банки индийского кофе и коробки конфет «Вечерний Киев» – к Новому году. В течение этого скоротечного, будто счастливое мгновение, года, Василий Васильевич Бонасюк, молодой доцент и кандидат наук, учил помаленьку студентов уму-разуму, получал свои ежемесячные четыре сотни весьма полновесных еще рублей и голова у него ни о чем не болела. На свою студентку Кристину Святко он только начинал посматривать с интересом. Было на что поглядеть – загорелая, рослая, зеленоглазая богиня, плюс отличница, плюс комсомольская активистка, плюс наконец староста группы. «А укого бы, поистине, крыша не поехала? – спрашивал себя Василий Васильевич и только горестно вздыхал. – Что еще нужно одинокому доценту, чтобы встретить старость?»

Ухватив дачный участок в профкоме практически «нахаляву», Бонасюк на том успокоился. Лавры агронома-любителя в гробу видал, тем более, что выделили под дачное товарищество десяток гектаров безжизненных торфяных болот, при виде которых и Мичурин бы руки опустил. «На таких болотах только собакеБаскервилей по ночам прохожих пугать, – подумал тогда Василий Васильевич, прокатившийся на электричке специально, чтобы взглянуть на свое приобретение. – А днем, разве что фотографии делать для «Очевидного и невероятного», [61] – «Вот она, пустыня на Марсе. Сразу ясно, что никаких форм жизни тут нет и быть не может».

Да и пока были живы родители Бонасюка в Ирпене, [62] и хватало им сил горбатиться на приусадебном участке – получал Василий Васильевич такое серьезное вспоможение, что на «горшок» денег не тратил. Разве что хлеб покупал. Завез на торфяной участок с оказией году эдак в 86-м списанную строительную бытовку – ну и ладно.

* * *

Следует признать, что все последующие десять дней и ночей прожитых Бонасюком на даче, так и не утихомирили его расшатавшихся нервов. От зари до зари Вась-Вась хаотически перемещался по участку, как сорвавшийся с орбиты электрон, кидал рассеянные взгляды то на обшарпанную бытовку, то на бетонные кольца так и не отрытого колодца, отчаянно заламывал руки и временами громко постанывал. Днем его допекала жара, ночью заедали комары. Он питался тушенкой прямо из банки и ожесточенно грыз салями, за что желудок, изнеженный супчиками и овощными рагу, мстил беспощадно, заставляя Василия Васильевича часами сиживать в покосившемся деревянном сортире.

Тем не менее Бонасюк мужественно переживал выпавшие на его долю лишения и считал дни, оставшиеся до возвращения Кристины с исступлением незадачливого мореплавателя, выброшенного волнами на затерянный посреди океана атолл.

* * *

Понедельник выдался для Бандуры по-настоящему тяжелым днем. Никаких перестрелок, погонь и ночных фей, а восемь часов настоящей, рутинной физической работы. Они с Армейцем, обливаясь потом, перемазанные с ног до головы известкой, мелом и клеем, делали косметический ремонт в убогой квартире Андрея. Счищали грязь, размывали накопившиеся за три десятка лет слои побелки на потолке, шпаклевали алебастром пробоины в стенах, а затем лепили и лепили обои. Стояла неописуемая духота, прямо, как в джунглях. Армеец заявил, что сквозняк – злейший враг новорожденных обоев. Бандура поверил и немедленно захлопнул окна – чувствовалось, что на ремонтах Эдик собаку съел.

– Слушай, – не выдержал Андрей, когда они, прервавшись ненадолго, выбрались передохнуть на лестничную клетку. Стояли, наслаждаясь воздухом, казавшимся противоестественно свежим после устроенной в квартире душегубки. Как подводники, поднявшиеся на мостик из тесных отсеков субмарины. – Слушай, Эдик, откуда ты все это умеешь, а?

– Я, с-старик, ремонтом по-подрабатывал. Обои, п-плитка, са-са-сантехника.

– А я слышал, ты в школе работал?

– Д-днем. А вечером – маляр, штукатур, п-плиточник. Старший, куда по-пошлют… Чтобы зубы на полку не по-положить. Понимаешь? – Армеец немного погрустнел.

– Тяжело было?

Армеец покачал головой:

– Те-терпимо. Тяжело с-cтановилось, когда ки-кидали, а кидали частенько…

– Как это? – не понял Андрей.

– Так. Работу сделал, потом к чему-то п-придираются и по-пошел вон.

– Ничего себе. Я думал, новые русские на таком не наживаются…

– По-по-всякому бывает. Вообще-то, мы на к-крутарей не ориентировались. В основном, с-средней руки клиентов обслуживали. Оболонь, Т-троещина, Святошино. Не центр.

– Почему?

– С-себе дороже, потому что. В-все-таки д-дремучая ты личность, Бандура. П-просто дерево, как П-протасов выражается. – Армеец немного помолчал. – Ч-чем больше у тебя денег, т-тем больше тебе хочется. Это они г-галстуки по пя-пятьсот баксов, чтобы друг перед другом повы-выпендриваться легко покупают. А работяг оп-прокидывают еще легче. Особняк п-построили, вместо расчета – т-три джипа с «узколобыми» подъехало – вот и весь ра-разговор. В городе по-половина ремонтов по такому п-принципу выполнена.

– Не может быть, – не поверил Андрей.

– Еще как – может, Андрюша. В-все их ми-миллионы, – по-по большей части, с воровства и кидков п-произрастают. С чего еще? К-кто тебе сказал, что п-порядочность определяется то-толщиной че-чековой книжки?

– А работяги что?

– А что с-сделаешь? – Эдик вздохнул, – ты думаешь, по-пониже этого нет? Идешь в в-строительную бригаду с испытательным сроком, пашешь, как э-электровеник…

– Ну и?

– Ну и получаешь ко-коленом под зад к концу срока. На т-твое место желающих – море разливанное. То-только пальцем щ-щелкнуть… – Армеец махнул рукой. – Пошли, Андрюша, работать.

К вечеру с обоями было покончено. Армеец и Бандура буквально валились с ног, но Эдик неожиданно предложил:

– С-слушай, Андрюша, давай санузел добьем, чтобы хоть к этому не во-возвращаться?

Андрею нечего было возразить. Он и так не знал, как отблагодарить Армейца, титаническими стараниями и мастерством которого вчерашняя землянка обрела весьма презентабельный вид.

Армеец выломал унитаз и приступил к установке нового. Бандура поднял старый и, держа на вытянутых руках как можно дальше от себя, понес в последний путь, то есть на мусорку. Вернулся расстроенным. Армеец уже посадил компакт на дюбели и теперь, стоя задницей кверху, монтировал сливную трубу.