Князь Света - читать онлайн книгу. Автор: Роджер Желязны cтр.№ 40

— Придет и другой день, о Будда, — промолвил он. — Я могу его подождать. Беги же теперь так быстро и далеко, как ты только сможешь. Мир недостаточно просторен, чтобы ты укрылся в нем от моего гнева. Я буду идти следом за тобой, и я научу тебя просветлению — чистым адским пламенем.

— Тем временем, — сказал Сэм, — я посоветовал бы тебе либо упросить моих послушников помочь тебе, либо овладеть непростым искусством грязевого дыхания.

Под испепеляющим взглядом Ямы он осторожно пробирался через поле.

Выйдя на тропинку, он обернулся.

— И если хочешь, — сказал он, — можешь сообщить на Небеса, что я отлучился, что меня вызвали из города по делам.

Яма не отвечал.

— Я думаю, что мне пора позаботиться о каком-либо оружии, — заключил Сэм, — о весьма специфическом оружии. Так что, когда будешь искать меня, возьми с собой и свою приятельницу. Если ей придется по вкусу то, что она увидит, она, может быть, убедит тебя перейти на другую сторону.

И он пошел по тропинке, и он уходил в ночи, насвистывая, под луною белой и под луной золотой.

Повествуется и о том, как Князь Света спустился в Демонов Колодезь, чтобы заключить сделку с главарем ракшасов. Честно вел он все дела, но ракшасы остаются ракшасами То есть злобными существами, обладающими огромной силой, ограниченным сроком жизни и способностью временно принимать практически любую форму. Уничтожить ракшасов почти невозможно. Более всего тяготит их отсутствие настоящего тела; главная их добродетель — честность в азартных играх и игорных долгах. Сам факт, что явился Князь Света к Адову Колодезю, служит, быть может, свидетельством того, что в заботах о состоянии мира был он на грани отчаяния…

Когда боги и демоны, и те, и другие отпрыски Праджапати, вступили в борьбу между собой, завладели боги принципом жизни, Удгитхой, подумав, что е ее помощью одолеют они демонов.

Они стали почитать Удгитху как нос, но демоны поразили его злом. Поэтому им обоняют и то, и другое — и благоухание, и зловоние, ведь он поражен злом.

Они стали почитать Удгитху как язык, но демоны по разили его злом. Поэтому им говорят и то, и другое и истину, и ложь, ведь он поражен злом.

Они стали почитать Удгитху как глаз, но демоны по разили его злом. Поэтому им видят и то, и другое и симпатичное, и уродливое, ведь он поражен злом.

Они стали почитать Удгитху как ухо, но демоны поразили его злом. Поэтому им слышат и то, и другое и благозвучное, и непотребное, ведь оно поражено злом-

Тогда стали они почитать Удтитху как разум, но демоны поразили его злом. Поэтому мыслят и о подобающем, истинном и хорошем, и о неподобающем, ложном и испорченном, ведь он поражен злом.

Чхаидогъя упанишада (1, 2, 1-6)

Лежит Адов Колодезь на вершине мира, и спускается он к самым его корням. Столь же он, вероятно, стар, как и сам этот мир; а если и нет, то по внешнему виду об этом ни за что не скажешь.

Начинается он со входа. Установлена там Первыми огромная дверь из полированного металла, тяжелая, как грех, высотою в три человеческих роста, шириною вдвое меньше. Толщиной она в локоть, над массивным медным кольцом, в которое кое-кому, может, удастся просунуть голову, вделана в нее металлическая же пластинка каверзнейшего замка; как нажимать на нее, чтобы он открылся, там не написано, а написано примерно следующее: «Уходи. Тебе тут не место. Если попробуешь войти — не выйдет, а ты будешь проклят. Если же ухитришься пройти — не обессудь, тебя предупреждали, и не надоедай нам предсмертными мольбами». И подписано: «Боги».

Место это расположено у самой вершины очень высокой горы, называемой Чанна, в самом центре очень высокой горной системы, называемой Ратнагари. В краю этом на земле всегда лежит снег, а радуги высыпают, как налет на языке больного, на длинных сосульках, пустивших ростки на промерзших верхушках утесов. Воздух остер, как меч. Небо ярче кошачьего глаза.

Редко-редко ступала чья-то нога по тропинке, вьющейся к Адову Колодезю. Приходили сюда по большей части просто поглазеть, посмотреть, вправду ли существует великая дверь; когда очевидцы возвращались домой и рассказывали, что видели ее воочию, смеялись над ними обычно все вокруг.

Лишь предательские царапины на пластине замка свидетельствуют, что кое-кто и в самом деле пытался войти внутрь. Орудия, необходимые, чтобы вскрыть огромную дверь, доставить сюда и даже просто уместить у двери невозможно. Последнюю сотню метров тропка, карабкающаяся по склону к Адову Колодезю, сужается дюймов до десяти; а на прилепившейся под дверью площадке — остатке когда-то обширного козырька, — потеснившись, смогут, может быть, уместиться человек шесть.

Сказывают, что Панналал Мудрый, закалив свой ум медитацией и разнообразными подвигами аскетизма, разгадал секрет замка и вступил в Адов Колодезь, провел во чреве горы день и ночь. Звали его с тех пор Панналал Безумный.

Скрывающий в себе пресловутую дверь пик, известный под названием Чанна, лежит в пяти днях пути от крохотного городишка. А вся эта местность — часть далекого северного королевства Мальва. Ближайший к Чанне горный городишко названия не имеет, поскольку населен свирепым и независимым народом, который не испытывает ну никакого желания, чтобы городок их появился на картах сборщиков податей местного раджи. О коем достаточно будет упомянуть, что роста и возраста он среднего, практичен, слегка располнел, ни набожен, ни чрезмерно знаменит — и сказочно богат. Богат он потому, что подданных своих облагает высокими налогами. Когда подданные его начинают возмущаться и по стране распространяется молва о готовящемся восстании, он объявляет войну одному из соседних королевств и удваивает налоги. Если война складывается неудачно, он казнит нескольких генералов и отправляет своего министра-по-миру обсуждать условия мирного договора. Если же вдруг все складывается особенно удачно, он взыскивает с противника дань за то оскорбление, которое якобы вызвало всю заваруху. Обычно, однако, дело кончается перемирием, и подданые его, озлобленные и на войну, и на соперника, и на отсутствие победы, примиряются с высоким уровнем налогов. Имя раджи — Видегха, и у него множество детей. Он любит граклов — священных майн, — не за их глянцевитое черное оперение с изысканными желтыми пятнами вокруг глаз, а за то, что их можно обучить распевать непристойные песенки; любит змей, которым он при случае скармливает оных граклов, когда они фальшивят; любит игру в кости. Он не очень-то любит детей и Льва Толстого.