Разработка - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов, Евгений Вышенков cтр.№ 35

Короче говоря, оконцовкой всей этой невеселой истории, когда Штукин грубо нарушил приказы, Будашкин получил ранение, а Ходырев пошел на таран, стала фраза, адресованная Ильюхину и произнесенная раздраженно начальством ОПУ:

– Да забирай ты этого… истребителя-перехватчика к себе в розыск! Если с кадрами договоришься.

– Мои проблемы, – поблагодарил Виталий Петрович. – Если он тебе принесет рапорт на перевод – подпишешь?

– Легко.

Сам Штукин об этом разговоре, конечно, ничего не знал. Ильюхин ведь все сделал в свойственной ему манере, то есть с конца и начала одновременно: вник в суть конфликта, разрешил его и только потом выдернул к себе Валеру для разговора. Вообще-то Виталий Петрович даже, можно сказать, рисковал, прося за парня, которого совсем не знал. Но, видимо, заметил он в Штукине что-то живое, человеческое… пусть даже и проявившееся не совсем удачно.

…Валера, зайдя в кабинет Ильюхина и поздоровавшись по уставу, попытался прикрыть за собой дверь.

– Дверь была открыта, – остановил его Виталий Петрович.

– Извините… – смутился Штукин.

– Ничего, ничего, – Ильюхин выбрался из-за стола и начал в упор разглядывать парня: – А вот скажи мне, пожалуйста, товарищ лейтенант младший, во всей этой карусели ты сам-то себя считаешь правым или виноватым?

Валерий уже все свои страхи пережил, особо ни на что не надеялся и вообще не очень понимал, зачем его вызвал заместитель начальника уголовного розыска всего Санкт-Петербурга. Поэтому ответил он спокойно и не без чувства собственного достоинства:

– Товарищ полковник, любой мой короткий ответ будет плохим, неверным. Если я отвечу, что считаю себя правым, – значит, мне наплевать на товарища и учителя. Если скажу, что виноват, – значит, дебил, который непонятно почему забыл элементарные правила.

Ильюхин хмыкнул:

– Присядь.

Валера сел на один из стульев у стола. Виталий Петрович закурил, посмотрел на парня еще раз внимательно и сказал:

– Сейчас я расскажу тебе одну историю. Как ты на нее отреагируешь – так я и пойму, что ты на самом деле думаешь и как у тебя нутро устроено. Эта история не аналогична твоему фортелю, она глубже и взрослее. Слушай: когда я был еще школьником, то залез однажды к отцу в стол, вытащил коробку с его наградами и начал рассматривать. А тут он в комнату заходит и спрашивает: «А как ты думаешь, сын, за что вот этот вот орден Красной Звезды»? Я отвечаю, за подвиг, мол. Он усмехнулся так невесело и рассказал, за какой именно подвиг. В 1941 году он служил преподавателем на офицерских артиллерийских курсах. И вот его, других командиров и курсантов в срочном порядке бросили на фронт. Так было надо. Снарядов хватало, орудия тоже были, правда, не ахти какие. А самым печальным обстоятельством был средний возраст курсантов – 18-19 лет и все необстрелянные. Ну да ладно, заняли позицию, окопались. А один капитан, начальник отца, и говорит: «Побегут!» Отец ему возражает: «Товарищ капитан, это же советские люди!» А капитан ему: «Эх, сынок… не в этом дело… Побегут они… А поэтому стреляй в трусов, не жалей, иначе всем нам в любом случае хана: либо от немцев, либо от нашего трибунала!» Через некоторое время немецкие гаубицы начали лупить из-за холмов. Немецкие танки еще даже и не показались, а курсанты уже: «Ма-амочка!» и врассыпную. Тогда капитан выхватил ТТ, и отец выхватил ТТ. Так они человек пять в спину и застрелили. Остальные вернулись к орудиям. Капитан орал: «Заряжай, суки!» И ходил с пистолетом между курсантами. Продержались они недолго – меньше суток. Но продержались. Так вот что я хочу спросить: о чем эта история и за что у моего отца был боевой орден?

Валерка задумался, ответил не сразу:

– Ну… я думаю, за то, что ваш отец и капитан спасли жизни своим подчиненным.

– Правильно. А сам рассказ-то о чем?

Штукин аж лоб сморщил, пытаясь правильно сформулировать:

– Ну… про то, что они… Как бы это…

Ильюхин усмехнулся:

– «Как бы это, ну про то…» Ты что, деревенский? Или из «калинарного техникума»? Ладно, молод ты еще. Это рассказ о жизни и смерти. Понял?

– Понял, – неуверенно кивнул Валера.

Виталий Петрович помахал рукой, разгоняя сигаретный дым, и, практически не изменив интонации и темпа, задал новый вопрос:

– Ну а раз понял, скажи: хочешь служить дальше?

– Да, – четко ответил Штукин, не раздумывая ни секунды. Именно тогда, наверное, и определилась его судьба. Потом он не раз вспоминал эту сцену… Ведь, несмотря на уверенный ответ, сомнения в душе Валеры были, и очень сильные сомнения… Да и смирился он уже почти с неизбежным увольнением. И «ментовской дух» не пропитал его еще до косточек, и не мог он сам себе сказать, что жить без службы не может, скорее даже наоборот – Штукин уже прикидывал, куда попробует ткнуться, как будет пытаться по-новому выстраивать свою жизнь, но… Но было еще, конечно, страдающее самолюбие, очень не хотелось уходить псом побитым, и даже не уходить, а «вылетать», получив коленом под зад. Одно дело, когда сам решаешь уволиться и тебя все уговаривают, просят остаться, причитают: «На кого ж ты нас покидаешь!» И совсем другой коленкор, если тебе убедительно советуют: «Пшел вон отседа, и чтобы духу твоего здесь больше не было, урод». В молодости, как правило, уязвленное самолюбие перевешивает здоровый прагматизм…

Да, потом Штукин не раз и с очень сложными чувствами вспоминал, как дал Ильюхину положительный ответ, умудрившись не проявить ни тени сомнения или неуверенности. По крайней мере, заместитель начальника уголовного розыска – матерый сыскной пес – ничего не почуял. Так бывает. Может быть, Виталий Петрович углядел в Валерке какие-то черты себя молодого, может, ему лишь показалось, что углядел. Ильюхин услышал то, что хотел услышать, его симпатия к парню была искренней и бескорыстной, и потому на быстрый Валеркин ответ полковник кивнул – еле заметно, но удовлетворенно:

– В уголовном розыске будешь работать?

– Да, спасибо! Спасибо, товарищ полковник, я…

– Да погоди ты благодарить! – довольный Ильюхин деланно нахмурился и движением руки усадил обратно на стул пытавшегося было привскочить Штукина: – Экий ты быстрый! Вот станешь капитаном таким, как из моего рассказа – и отблагодаришь. Работать пойдешь на «землю», в самые окопы… В 16-й отдел. Вот там и покажешь свою удаль… или глупость. И запомни: отвечать, ежели что – не только тебе придется, но и мне. Спросить с меня, конечно, не спросят, но отвечать придется мне. Да, и еще запомни: сыск – не разведка. В смысле, все наоборот – ты все время на виду… Ну, да скоро сам поймешь, чего трендеть.

– Спасибо, – снова кивнул Валера. – Я теперь…

– Погоди, – досадливо перебил его полковник. – Я еще не закончил. Ошибка, которую ты совершил, по счастью, оказалась обратимой. Будашкин жив и, Бог даст, даже инвалидом не будет. И это все меняет. Но ты – не победитель, которого не судят. Я и еще… некоторые мои товарищи… мы уверены, что твои мотивации были, в общем, здоровыми. Поэтому и вытаскиваем тебя. Вот и иди с миром и докажи Будашкину, что… Сам сформулируешь, что… Свободен… Рапорт на перевод подашь лично начальнику ОПУ.