Дело об императорском пингвине - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов cтр.№ 23

— Есть один вариант. — Я присела к столу Спозаранника и, гипнотизируя его взглядом, принялась излагать ему свои мысли относительно «засветки» источников. Я даже пошла на то, чтобы слегка приоткрыть коленки…

Нет, я была далека от мысли соблазнить Глеба, просто таким образом можно было на некоторое время дестабилизировать его умозаключения и, если повезет, в этот короткий промежуток попробовать убедить его в резонности моих доводов. — Мы можем настаивать, чтобы их имена и показания оглашались в закрытом заседании… — с каждой секундой я все больше понимала тщетность своих попыток. Глеб уже формулировал речь.

— Я всегда подозревал, что особи женского пола не отличаются глубиной интеллекта, — начал Спозаранник. — В вашем случае я иногда допускал исключения, но с нынешнего дня у меня нет для этого никаких оснований.

Тут Глеб остановился, чтобы перевести дух. Я устало поднялась со стула и направилась к выходу.

— Можешь не продолжать, Глеб Егорович. Несмотря на неразвитый интеллект, я все-таки догадываюсь, что ты скажешь дальше. Надо вносить разнообразие в свои монологи, Глеб.

А то ты начинаешь повторяться.

Все правильно. И Обнорский прав, что процесс нельзя проигрывать нам просто будет потом не подняться.

И Глеб прав тоже. Стоит Агентству раскрыть хоть один конфиденциальный источник, даже со всеми мерами предосторожности, как слух об этом пойдет по всем инстанциям. Кто после этого станет делиться с нами информацией? К тому же люди, «слившие» нам сведения по «Нерпе», до икоты боялись мести Аллоева. Я, признаюсь, тоже чувствовала себя неуютно — кому охота связываться с осетинской мафией или с Жорой Армавирским! А ведь именно их — то осетинов, то Армавирского — называли наши источники в качестве «крыши» Аллоева… Впервые за последние несколько лет моей довольно успешной адвокатской карьеры я почувствовала полнейшее бессилие и даже отчаяние. Процесс громкий, «Нерпа» наверняка проплатит PR-кампании в СМИ, Агентство и меня (!) просто размажут по стенке. Какой позор, просто стыдобища!

От этих безрадостных мыслей меня отвлек мобильник. Звонил коллега из южного курортного города. По старомодному внимательный в своих ухаживаниях, он уже давно намекал на неустроенность своей холостяцкой жизни и с маниакальной настойчивостью приезжал в Питер, чтобы увидеть меня и склонить к матримониальному шагу.

— Нюша, — плавный голос собеседника диссонировал с моим взвинченным состоянием, — я в городе, может, поужинаем вместе?

И тут на меня накатило. Я вдруг поняла, что устала до тошноты. Однажды в юности, когда я еще занималась плаванием, наворачивая очередную 25-метровку, неумолимо приближавшую меня к пятому километру за день, я почувствовала смертельную усталость. Казалось, тело уже существуют автономно от меня, оно лишь огромный камень, привязанный к шее, который тянет, тянет меня ко дну. А там — тишь и благодать. Нужно только перестать работать руками и ногами. Тогда перепуганный тренер кричал мне, чтобы я больше не показывалась в бассейне, что в гробу он видал таких неженок, как я. Рядом стояли недоумевающие ребята, вытащившие меня с дорожки. А я так жалела, что меня лишили этой возможности — отдохнуть. Вот и сейчас это чувство сожаления охватило меня с такой же полнотой, как тогда. Я устала работать, как волк, чтобы содержать семью и машину. Чтобы иногда выбираться куда-нибудь за границу и к старости лет познакомиться с мировыми достопримечательностями. Чтобы в этой гонке забыть о собственном одиночестве и каждый день доказывать самой себе, что я — самостоятельная и не зависящая ни от кого женщина, довольная своей судьбой.

Я подумала, что вот он, выход. Плюну на работу, Агентство, опостылевшего Обнорского. Выйду замуж за немного занудного, но вполне обеспеченного мужчину, который к тому же любит меня, и заживу совершенно иной жизнью. И уж точно в этой жизни не будет места какой-нибудь «Нерпе»!

— Да, милый, конечно, поужинаем, — я попыталась придать голосу нужную степень ласковости. И, видимо, добилась этого, потому что заглянувшая в кабинет Агеева, намеревавшаяся обсудить со мной свои впечатления от «летучки», подняла изящно выщипанную бровь, сделала понимающее лицо и тактично удалилась.

Когда я выходила из кабинета, так же понимающе на меня смотрело уже пол-Агентства. Правда, в некоторых взглядах я уловила сочувствие. Или мне показалось? До меня долетели обрывки фраз из приватного разговора нашего редакционного водителя Леши с другими сотрудниками.

— Клянусь, у шефа с Завгородней что-то зреет. Или уже было, я пока не понял.

В «Пуле», в общем-то, не пренебрегали возможностью посплетничать, но только если для этого были хоть какие-то основания. Сама же мысль о том, что у Обнорского что-то, как выразился водитель Гена, «зреет» со Светкой, могла показаться абсурдной.

Даже бредовой. Да нет же, не может быть! Завгородняя в жизни не польстится на мужчину, который имел наглость обозвать ее (и не единожды!) полной дурой. Разве только из чувства протеста. А шеф сам не станет крутить шашни с той, которую он считает дурой. Его, видите ли, на интеллектуалок тянет. Однако Леша не унимался:

— Да я сам сегодня вытаскивал Светкины вещи из багажника его «хонды». Причем вещички-то были в весьма пикантном состоянии. Как после бурных и продолжительных совместных кувырканий. А Завгородняя Обнорскому лепила, что ее мамаша не успела его одежду погладить. Извинялась даже. Нет, ну ты скажи, с чего бы это маме Светки просто так гладить вещи Обнорского?

В моей памяти всплыли Светкины умопомрачительные ноги, покоящиеся на столе Ксюши в приемной. А еще Обнорский, обычно не злоупотреблявший вниманием к репортерскому отделу, сегодня то и дело заглядывал в кабинет к акулам пера. Я поймала себя на мысли, что все эти нюансы не улучшают моего настроения. И даже совсем напротив. Неужто ревную? Кого к кому? Я скорее признаюсь себе в том, что Светку к Классику. Как же так, с ее тягой к эстетике — и вдруг такой мезальянс! Если бы меня слышала моя подруга, она бы не преминула поинтересоваться:

— Лукошкина, ты яд сегодня в аптеку сдавала?

Проходя мимо сплетничающих, я ослепительно улыбнулась и пожелала всем удачного уик-энда. Меня окликнула все та же Марина Борисовна:

— Анечка, ты так сияешь, будто выходишь замуж за красивого и богатого. — Агеева, видимо, решила проверить свои догадки. Вот уж кому в расследователи идти — здесь фантазии хоть отбавляй. Из ничего такую историю придумает — Агата Кристи почернела бы от зависти.

Я решила Мариночку Борисовну не разочаровывать.

— Какая вы все-таки проницательная! Только это пока информация с ограниченным доступом, — мне пришлось даже воспользоваться языком наших архивариусов. Договорились? — И, заговорщицки подмигнув Агеевой, я вышла из Агентства. Я точно знала, что до конца рабочего дня известие о моем скором замужестве дойдет до самого нелюбопытного сотрудника «Пули».

6

Домой я доехала на удивление быстро — город был почти пустой, все автовладельцы, видимо, уже отправились на дачи. Еще с порога я услышала, что сын Петруша с кем-то оживленно беседует. Глаза зафиксировали уже забытую картину — стоящие посреди прихожей кроссовки.