Он махнул клинком, метя мне в ноги, но я без труда уклонился. Достаточно было просто отступить на шаг назад. Свет шаманских фонарей призрачными огнями красил темный коридор, посреди которого черной тушей полз на меня человек, предавший свою команду ради обещаний сумасшедшего заклинателя льдов.
«Имеешь ли ты право осуждать его, Эд?»
Я отступил еще на несколько шагов, а затем с разбегу перепрыгнул ползущего Шестерню. Вернее – попытался это сделать. Боцман ловко перехватил мою ногу, и я грохнулся лицом о железный пол. В глазах засверкало от удара, но сознание меня не покинуло. Извернувшись, я клинком перерубил кисть пирата и пополз прочь. Шестерня заорал от боли.
Почему никто не пришел мне на помощь?!
Добравшись до трапа, я почувствовал, как меня подхватил кто-то за ворот и потащил наверх. Только там, когда захлопнулась дверь на нижнюю палубу, я понял, что это Фарри.
– Где все? Где?
Он ничего не ответил. Прислонился спиной к двери и медленно сполз вниз. А затем закрыл лицо руками.
– Что случилось, Фарри?
Внизу бесновался истекающий кровью Шестерня, он добрался до двери и колотил в нее, изрыгая проклятья. С каждой минутой его голос звучал все слабее. Внизу, в чреве третьей палубы, догорал труп шамана, и даже здесь запах гари драл мои ноздри. Внизу отправились в подледные чертоги порабощенные инструментарии «Звездочки», служившие какой-то загадочной цели прежде доброго и рассеянного старичка.
Но чувства в душе Фарри подсказывали мне, что это еще не все новости…
Глава девятая
Освобождение
Первым в тамбур у трапа прихромал Сабля. Остановился, с изумлением глядя на нас.
– Че, уже?! Справились? Че орал-то, где Шестерня?
Я сидел на полу, и мое сердце потихоньку успокаивалось. Хотя поселилось в нем что-то темное, что-то совсем нехорошее. Сожаление? Я смотрел на огонек лампадки в руках пирата и понимал, что мимолетное движение пальцем, прервавшее жизнь безумца, далось мне не так легко, как выстрел в Головача. Вдруг мы поспешили? Меня мучила неуверенность в содеянном. Более того, если бы в тот момент мне предложили вернуться на час назад, то я бы не стал стрелять. Не знаю почему.
Сабля перевел взгляд на Фарри:
– Получилось? Балиар того… Кончился?
Тот кивнул.
– Быстро, мать. Драный демон, да вы прирожденные убийцы, – неприятно хохотнул приободрившийся пират.
Я вздрогнул от этих слов. Поймал себя на мысли, что было бы неплохо проснуться. Прекратить то, что день за днем накатывалось на меня в этой драной Пустыне. Как было бы здорово открыть глаза и оказаться в доме старика Раска, в Снежной Шапке. А еще лучше – дома, за тонкой стеной от кухни, где возится с завтраком жена моего двоюродного брата.
В груди стало тесно, глаза защипало. Проклятье, я не хотел жить так, как выходило. Не хотел. Но с каждым днем все становилось только хуже, и сбежать от неприятностей возможности не было. Кругом Пустыня, в которой караулят Эльм, зверодемоны и убийственный холод.
Перед глазами вдруг встало лицо Балиара, когда он вылечил меня от страшных ран после порки Мертвеца. Доброе, чуть отстраненное. Почему-то представлялось именно оно. Совсем не тот звериный оскал, которым встретил нас старик перед гибелью. Да, в Балиаре не осталось ничего из того прежнего шамана. Но, может быть, мы могли помочь ему. Могли решить все как-то иначе?
«Где были эти мысли, когда ты согласился на предложение Дувала?!»
Сердце резануло еще больнее. Капитан сейчас, должно быть, выбрался наружу и призывает Эльма. Если тот выйдет… Если жажда крови в Гончей проиграет разуму… То Дувал вернется обратно, зная, кому он должен быть благодарен за все случившееся со «Звездочкой». Зная, что из-за новеньких юнг его корабль застрял в Пустыне, а большая часть команды мертва.
Фарри думал о том же. Бывший воришка понимал, что скоро все раскроется. Эльм расскажет, что ему нужно… Стало совсем худо. Я всхлипнул.
– Ты че, малец? Не реви тут.
Я спрятал лицо в грязном рукаве парки, силясь сдержать рвущиеся изнутри рыдания. Почему нельзя прокрутить все назад? Капитан вернется, и… Что будет? Нас с Фарри разорвут на части озверевшие от новостей пираты? Никто не поможет. Никто не защитит. Все закончится.
– Слышь! – Сабля подхромал ближе, неуверенно застыл надо мною. Он опирался на длинный клинок, словно на трость.
Фарри, плотно сжав губы, смотрел куда-то в темноту. В тамбуре появился Половой с наброшенным на плечи грязным одеялом и топором в руке.
– Все в порядке? Удалось? – спросил он. – Мы не ждали вас так быстро. Почти все на первую палубу ушли.
Сабля махнул ему рукой, неловко присел рядом со мной, аккуратно положив клинок на пол.
– Ты это… Малец… Молодец. Ты все правильно сделал.
– А если нет? – выдавил я из себя.
– Рано или поздно приходится рвать кому-то гребаную глотку. Это тебе не бредни оледенелых на голову бардеров. – Сабля засопел, глядя на мои слезы. Неуклюже подался вперед и похлопал меня по плечу. – Главное – знать, за что грохнул. Обычно все по-шаркуньи выходит. Либо ты, либо тебя. Хе… Самый такой вариантец. Самый обычный для нашего племени. Бывает – по тупости, бывает – из-за гребаной настойки. Или вообще случайно! Вникаешь?
Я помотал головой, не понимая, к чему клонит Сабля.
– Я впервые грохнул человека, когда был таким же гребаным пацаненком, как ты, малец. По дурости, мать. Он глянул на меня как-то так, сученыш. Как-то противно так глянул. Я ему по рылу и съездил, а этот… Раскроил себе черепушку, когда упал. Вникаешь? Вот где полная шаркунья ерунда получается. А ты… Ты тварь отправил к Темному, или куда там такая мразота попадает?
Неуклюжее утешение Сабли меня удивило и действительно встряхнуло. Я поднял взгляд на самого злого из моряков палубной команды.
– Я – тоже мразота. Но ты – нет, малец. Я следил за тобой. Ты сделал больше, чем мог бы сделать кто-то еще, вникаешь? Погано, понимаю. Думай о том, что если бы не ты – грохнуть старика пришлось бы рыжему.
– Я сейчас тоже расплачусь, – с сарказмом промолвил Половой.
Сабля чуть не подпрыгнул, обернулся. В душу его хлынула тьма.
– Могу помочь, – процедил он.
Старший матрос лишь хмыкнул. Сзади появился кто-то из абордажников и Рэмси, оба вооруженные.
– Сваливай, – отогнал меня от двери Рэмси. – Он еще там? Старик послал нас разобраться.
Бывший палубный матрос, а теперь штурмовик, дернул за запор и выругался. Закрыто. Раненый боцман вновь заблокировал механизм со своей стороны.
– Что? То, что кажется хорошей идеей при обороне корабля, на поверку оказывается не таким удобным, да? – осклабился Половой. – Ничего, сейчас вышлем мальцов, пусть добьют Шестерню.