Стеклодув - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Биргер cтр.№ 16

– Возможно, - отозвалась она.

– Что тебя мучает? - спросил я, в свою очередь выдержав паузу.

Она поставила кружку с земляникой на траву и села, подтянув колени почти к самому подбородку и обхватив их руками.

– Ты не знаешь, как здесь все изменилось за последние полтора года, пока тебя не было. Шпана и пьяные драки были и раньше но сейчас...

– Бандиты? - спросил я, припоминая "наезд" на ее отца, который мог кончится для всей их семьи трагически, если бы не... Если бы не вмешательство какой-то высшей силы, к которой я был то ли причастен, то ли нет. Вспомнились мне и другие случаи.

– Если бы просто бандиты, - сказала она. - Безработица, нищета... В стекольное училище почти никто не идет, потому что многим кажется, что учиться незачем, лучше так прожить, ухватывая, что плохо лежит. Пенежин, если ты его помнишь, бросил школу, и его дружки тоже. Много таких ребят. Они воруют любой металл, который можно сдать в скупку, особенно медь и алюминий... Кольчугина, кстати, током убило, когда он вместе с двумя парнями постарше полез резать провода с линии электропередач. Да они вообще ничем не брезгуют, особенно когда под всякой дурью ходят. И тормозов у них нет, - она поежилась. - С бандитами можно договориться, потому что они бандитствуют ради своей выгоды. И потом, они всегда отступают, если видят, что сила не за ними. А эти... "малолетки", как их называют. То есть, наши сверстники. Они ничего не соображают. Вон, недавно трех из них в тюрьму засадили. Тех, которые этого, как его называют, уголовного авторитета убили. А остальным хоть бы хны, ничему эта история не учит.

– Погоди, погоди, - она так перескакивала с одного на другое, что я перестал улавливать, о чем она говорит. - Как убили? Какого такого авторитета? Ты о чем?

– У них мода такая завелась, - хмуро объяснила Ирка после очередной паузы. - Как продадут ворованное, а потом напьются или надышатся клеем, так садятся в карты играть... на людей. Кто проиграл - должен выйти на улицу и убить первого попавшегося прохожего. Ну, если сразу убить не получается, то остальные всей стаей наваливаются и ему помогают. Страшно по улицам ходить после сумерек.

– Погоди, погоди... А милиция? Она-то на что?

– Кого-то ловит, кого-то нет. Скажем, когда они этого уголовного авторитета порешили... Понимаешь, он почти хозяином города считался и представить не мог, что кто-то его хоть пальцем тронет. Любил он по вечерам гулять вокруг прудов, неподалеку от своего дома. Без всякой охраны. Воздухом дышал. Ну и вывалилась на него компания из троих... уже никакие. И, как первого встречного прохожего, его один ножом ударил, и получилось, что только ранил, а не убил. Тогда другие двое добивать стали. Ну, их-то быстро нашли. И милиция забегала, и бандиты свой собственный розыск организовали. Через два дня схватили. А потом... Говорят, это бандиты с милицией договорились, чтобы их в такую камеру поместили, где самые оголтелые сидят. Или в которую бандиты специально своих, как их там называют, "бойцов" посадили, которых будто как за мелкое хулиганство на сутки задержали... В общем, говорят, этих троих утром выносили из камеры под простынями, и они были в таком виде, что их тела никому не показывали. Но бывает и так, что никого найти не могут. Ну, натыкаются утром на труп в безлюдном месте и все. И никаких улик. Если человек был простой, никому не известный, то милиция из-за него бегать не будет.

– Ты будто страшные сказки рассказываешь, - сказал я. - Да, страшные сказки нового времени. Вроде тех фильмов ужасов что-то, которые мы с тобой смотрели.

– Сказки или нет, - проговорила Ирка, - а вот убийц Надьки Волжановой так и не нашли. Помнишь Надьку Волжанову?

– Разумеется, - сказал я.

Надька Волжанова была броской такой хохотушкой, училась классом старше.

– Когда она к полуночи не вернулась домой, ее родители заволновались. Ну... и нашли ее. Неподалеку от дома. Она была вся изрезана. Что ее в карты проиграли, факт, все признаки убийства на проигрыш в карты. И говорят... Ирка опять поежилась. - Говорят, впечатление было такое, будто ее пытались растерзать на куски. Будто те, кто на нее напал, в ярость вошли и уже себя не помнили. Я потом на похоронах была, - помолчав, сообщила она. - Мы все ходили. Гроб не открывали. А день был такой ясный, весенний, березы только-только зазеленели, и все солнцем пронизано.

– И никаких намеков, никаких догадок, кто бы это мог сделать? - спросил я.

– Никаких. Может, кто и знает, догадывается... но молчит, боясь, что дружки арестованных с ним потом счеты сведут, если он милиции на убийц укажет.

Она примолкла и глубоко задумалась. Похоже, Ирка обо всем забыла, даже о том, что я рядом. Я сидел и ждал. Потом сорвал длинную тонкую травинку, кончиком травинки пощекотал Иркину шею. Она подскочила, как ошпаренная, - и опрокинула свою кружку с земляникой.

– Ой, извини!.. - растерялся я.

– Это ты извини, - сказала она. - Не надо было... обо всем этом, в такой хороший день. Но теперь-то ты понимаешь? Я жду не дождусь, когда вырвусь отсюда. Хоть в Москву, хоть в Германию, лишь бы вырваться.

– Да, понимаю, - сказал я, помогая ей собирать рассыпавшуюся землянику.

– Вот и хорошо, - она тряхнула волосами. - И не будем больше об этом. Хотя...

– Да? - Я насторожился.

– Я никому не рассказывала. И тебе сначала рассказывать не хотела. Но, думаю, тебе нужно знать.

И опять наступила долгая пауза. Я боялся шелохнуться, потому что видел, как Ирка напряжена и взволнована. Мне казалось, что от любого слишком резкого моего движения она опять шарахнется прочь.

Наконец, она снова заговорила:

– Понимаешь... Понимаешь, мы с Надькой вместе должны были в тот день пойти в гости, к нашей подруге, и возвращаться из гостей. Но я отказалась, не пошла, осталась дома. И теперь я чувствую себя... ну, как будто виноватой в чем-то.

– А что ты могла сделать-то? - возразил я. А под сердцем у меня словно ледяная корочка образовалась, так холодом всю грудь обожгло от ужаса, едва я представил, чем для Ирки мог кончиться тот день. - Ты погибла бы вместе с ней, вот и все.

– И все равно, - она покачивала головой. - Остается это ощущение... трусости или предательства, чего-то подобного. Мне надо было предупредить ее, но... Но я не хотела, чтобы надо мной смеялись, потому что все это выглядело так глупо, и мой страх выглядел таким глупым. Да, я струсила в том, что не захотела быть осмеянной, а ведь могла бы ее убедить... Уберечь, понимаешь?

– О чем ты? - мне почему-то сделалось страшно того, что я сейчас мог услышать.

– Я о твоем шаре говорю, о твоем подарке. Я сидела, разглядывая его, и вдруг... То ли лучик солнца так на него упал, то ли еще что, но я увидела, как в нем заиграл красный свет, сгущаясь в расплывчатое пятно, и это пятно было в моем животе... Будто я кровью истекала, получив удар ножом. Я сразу припомнила страшные рассказы о всех этих картежниках, и... И я позвонила Надьке, сказала, что мне не здоровится, что я не пойду на этот день рождения, пусть идет одна. Но у меня язык не повернулся сказать ей правду. Понимаешь? - в который раз повторила она. - Твой шар меня предупредил! И я должна была донести это предупреждение до подруги! Но я предпочла спрятать голову в песок. Я и в Москву ехала, думая сразу рассказать тебе об этом. Но даже тебе рассказать не смогла. Хотя уж ты бы конечно мне поверил и не стал бы меня высмеивать. Но не получалось у меня заговорить вслух о моем позоре, о том, что я...