Великолепный век Сулеймана и Хюррем-Султан - читать онлайн книгу. Автор: П. Дж. Паркер cтр.№ 93

Хюррем положила свиток на колени и медленно потянулась за своим кубком. Мысли у нее в голове путались, пока она подносила кубок к губам и осторожно пробовала сладкий шербет. «Я не должна допустить, чтобы этот человек понял, что новости об Ибрагиме удивили меня. А судя по его дрожи, в письме содержится нечто еще более ужасное. Нельзя показывать ему, насколько письмо поразило меня».

Изящно, как подобает женщине ее положения, она поставила кубок точно на свое место на подносе и неторопливо развязала ленту, которой был обвязан свиток. Она легла на диван и, напустив на себя беззаботный вид, стала читать слова, которые ранили ее в самое сердце. Послание подтверждало то, чего она так боялась.

Послание было адресовано одному венецианскому дипломату, человеку, который давно уже был союзником Габсбургов и злейшим врагом османского двора. Хюррем взглянула на подпись и сразу же узнала руку Ибрагима. Она прочла послание, не выказывая ни презрения, ни гнева, ни страха, которые раздирали ее изнутри.

«Как глупы те, кто говорят, что короли являются королями только благодаря своим коронам, — так начиналось письмо. — Командуют не золото и не драгоценности, а железо — меч, с помощью которого добиваются послушания…

Хотя я раб султана, все мои замыслы осуществились. Я могу разом сделать пашу из мальчишки-раба. Я раздаю провинции по своему усмотрению, и мой господин ни слова не говорит против. Если я не согласен с его приказами, они не исполняются. А если наши с ним распоряжения противоречат друг другу, все делается так, как желаю я, а не он» [10] .

Хюррем перечла все письмо несколько раз, словно желая пропитаться заключенным в нем ядом. Она вздрогнула, поняв, что ее любимый султан находится в ловушке у этого ублюдка. В сердце у нее осталось лишь одно желание: чтобы Давуд, с которым они много разговаривали перед отбытием мужчин в Персию, сохранил жизнь султана до тех пор, пока Сулейман не получит возможность прочесть письмо.

Она медленно свернула свиток и аккуратно перевязала его лентой. Встала и кивнула послу, который по-прежнему сидел, низко опустив голову, а затем, не сказав более ни слова, вышла из зала.

Сулейман отдыхал в своем военном шатре, держа в руках письмо от Хюррем. Когда глаза его любовно пробежали по последнему предложению и изящной подписи его любимой, он передал письмо Давуду.

«Во имя Аллаха милостивого, милосердного, я днем и ночью сгораю в огне от разлуки с вами», — так начиналось письмо.

Давуд наклонился и нежно погладил Сулеймана по голой ступне, а затем продолжал наслаждаться письмом от любимой.

«Прибыла весть о вашей победе. Когда я услыхала ее, Аллах свидетель, мой падишах, мой султан, я умирала, но новость возродила меня к жизни. Тысяча, тысяча благодарностей Всевышнему! Весь мир восстал из тьмы, и все охвачено светом вашей божественной благодати» [11] .

Сулейман встал с дивана и сел рядом с Давудом. Они обнялись, и Давуд продолжал читать:

«Вы спрашиваете, почему я не восхваляю Ибрагима-пашу. Вы обо всем узнаете, когда, по воле Аллаха, мне будет дарована встреча с вами. Пока же передайте паше от меня привет. Надеюсь, он его примет» [12] .

Сулейман посмотрел на Давуда и расплылся в улыбке:

— Она никогда не ладила с Ибрагимом!

— Да, — прошептал Давуд, гадая, что таится за стройными фразами письма Хюррем. Обернувшись, он убедился в том, что его кинжал находится на расстоянии вытянутой руки, а затем прижался к своему любимому.

— Хюррем! — Хатидже, смеясь от радости, вбежала во двор.

Хюррем сидела в тени колоннады и, наверное, уже в тысячный раз читала письмо, которое ей передал французский посол. Она давно выучила его наизусть, но все равно снова и снова пробегала глазами слова, написанные затейливым почерком.

Когда Хатидже приблизилась, Хюррем поспешно свернула письмо и засунула его в рукав.

Хатидже тяжело опустилась на скамью рядом с Хюррем и положила руку ей на плечи:

— Мне сообщили, что сегодня на закате наши мужья войдут в Стамбул!

Хюррем пытливо заглянула в радостное лицо Хатидже. «Моя милая Хатидже, ты и понятия не имеешь, что сейчас находится у меня в рукаве! Там доказательство того, что твой муж предатель и изменник… Неужели этот подлый змей разобьет сердце и тебе?»

Она обняла свою золовку и прошептала:

— Хатидже, как-то давно я спросила, счастлива ли ты. Теперь, став твоей сестрой, я снова задаю тебе тот же вопрос.

Хатидже отпрянула; на ее лице отразилось замешательство.

— Почему ты спрашиваешь, моя милая? Ибрагим и Сулейман возвращаются и уже сегодня ночью будут в наших объятиях. Как может женщина не радоваться скорой встрече с любимым?

Хюррем долго молчала, но наконец отважилась спросить:

— Ибрагим… в самом деле любит тебя, как ты того заслуживаешь?

Хатидже выдержала ее взгляд и тихо ответила:

— Знаю, Ибрагим действительно находит радость в прелестях других, но от всех мужчин ждешь неверности…

Хюррем ничего не ответила.

— Конечно, Ибрагим меня любит. Я родила ему трех крепких сыновей, которые теперь составляют счастье моей жизни. Я радуюсь, глядя, как они постепенно взрослеют и превращаются в красивых молодых людей. А Ибрагим осыпает меня дарами своей любви. — Не переставая говорить, Хатидже дернула за цепочку, висящую у нее на шее, и достала из складок халата амулет.

Глаза Хюррем сверкнули от ужаса, и она недоверчиво ахнула, когда перед ее глазами заблестел сапфир размером с яйцо, окруженный рубинами. Замерцала золотая филигрань. Хатидже встревоженно отпрянула, заметив, как поражена и опечалена ее невестка.

— Где… ты его взяла? — хрипло спросила Хюррем.

— Мой любимый сделал его собственными руками и подарил мне перед тем, как отправиться в поход на Багдад. Почему ты так странно себя ведешь? Хюррем, ты пугаешь меня! Что случилось?

Хюррем, почти ничего не видя перед собой от горя, потянулась к амулету, висящему на шее золовки. Провела ногтем по филиграни, и крышка медальона открылась. Хатидже недоверчиво смотрела на нее. Видимо, она не знала, что сапфир открывается. Она прочла надпись, выгравированную на эмали внутри сверкающих бриллиантовых полосок:

Хафсе, моей любимой с глазами лани,

От ее покорного слуги Селима.

— Во имя Аллаха, — прошептала Хатидже, застывая от охватившего ее горя. Она бросилась на грудь Хюррем и разрыдалась.