Высокие блондинки - читать онлайн книгу. Автор: Жан Эшноз cтр.№ 38

В общем, между ними то и дело вспыхивали короткие перепалки, неизбежные при подобном безделье, когда люди начинают психовать по любому поводу. Например, из-за Бельяра, из-за Лагранжа, даже из-за Збигнева. Из-за лошадей. Из-за собаки, которая сама психует из-за другой собаки и потому все утро лает без остановки в глубине парка. Да и скука терзает их всех не меньше безделья. За неимением лучшего они все больше времени проводят у телевизора, совсем как Женевьева Жув. Смотрят сериалы («Ты рискуешь потерять ее, Алекс! Она ведь уверена, что любит тебя!»), смотрят телеконкурсы («А теперь прошу вас сосредоточиться, Роже! Какие цветы мы чаще всего видим на балконах?» — «Кувшинки… нет, я хотел сказать, петуньи… ой, нет, я хотел сказать, герань!» — «Увы, я сожалею, Роже, но вынужден учесть только ваш первый ответ. Итак, вы сказали „кувшинки“…»), смотрят выпуски новостей. В выпусках новостей никогда не упоминается имя Глории. Да и с какой стати его упоминать? Однако она по-прежнему боится этого. «Ты боишься не того, что о тебе заговорят, — злорадно бросил как-то Бельяр, — ты боишься, что о тебе НЕ заговорят… Эй, хватит, отпусти меня! — завопил он миг спустя. — Ты же знаешь, я не выношу физического насилия!»

Так прошло двенадцать нескончаемых дней — без радостей, но и без опасностей, — не таких увлекательных, как хотелось бы Глории, зато в надежном, уютном сельском мирке, пусть и замкнутом. Однажды Глория попыталась даже охмурить Збигнева, но он оказался не слишком-то податливым, этот Збигнев, — слова путного не вытянешь. Несколько книжек, обнаруженных на полках в гостиной, Глория давно уже прочла. Бельяр продолжал дуться, Лагранж пил теперь с утра до вечера, с каждым разом хмелея все быстрее. Нужно было срочно чем-то заняться.

И в первый же солнечный день, пока Лагранж еще не успел приложиться к бутылке, Глория попросила отвезти ее на машине в Руан. Быстренько туда и обратно, чтобы к ужину вернуться домой.

— Ну конечно, давай съездим, — сказал Лагранж, — почему бы и нет. Хоть немножко развеемся!

Итак, они поехали в Руан. В Понт-Одемаре Лагранж остановился, чтобы заправить свой «опель»; тем временем Глория пошла к ближайшему супермаркету фирмы «Шопи».

— Ты куда это? — удивился Лагранж.

— Хочу купить коньяк, — ответила Глория.

— Прекрасная мысль! — одобрительно сказал Лагранж.

Лучший коньяк «Шопи» в твердой картонной упаковке стоил сто двенадцать франков двадцать сантимов; Глория зашла в отдел канцтоваров, где купила рулончик скотча и рулончик цветной бумаги. Затем она вернулась к «опелю», и они тотчас поехали дальше; по дороге она кое-как завернула картонный футляр с бутылкой в цветную бумагу; это отняло у нее немало времени, но в конце концов ей удалось соорудить сносный подарочный пакет, да-да, вполне сносный. Лагранж включил радиолу, откуда, конечно, тут же полились песенки Дж. Дж. Кейла, и не только его, а еще и Боза Скеггса. Лагранж выстукивал кончиками пальцев ритм на баранке; слава богу, у него хватило такта не попросить у Глории коньяк.

Руан. Затем предместье Руана. Кварталы дешевых многоэтажек, больница, кладбище, дом престарелых. Они остановились у дома престарелых.

— Подожди меня здесь, — сказала Глория, выходя из машины. — Я ненадолго.

У Лагранжа снова хватило такта не навязываться ей в провожатые.

В приемной Глория попросила о встрече с месье Эбгреллом. Родственные связи? — Единственная дочь. «Подождите минутку», — сказали ей. Вскоре явился санитар — высокий красивый парень в белоснежном халате, очень любезный и, по всей видимости, хорошо знавший ее отца; во всяком случае, он говорил о нем с большой симпатией. Санитар повел Глорию в отделение трудотерапии. Папаша Эбгрелл оживленно беседовал с дамой столь же преклонного возраста; завидев их, он встал с кресла. Невысокий, худощавый, с серебристой щеточкой усов и немного растерянным взглядом, но все такой же элегантный в своем костюме блеклых тонов — словом, вылитый бывший консьерж Персоннета (о чем знаем только мы с вами, читатель). Он поцеловал руку Глории, едва она приблизилась к нему.

— Вот ваша дочь, месье Эбгрелл, — весело объявил санитар, — вы ведь рады ее видеть, правда?

Старик долго и чересчур пристально разглядывал Глорию.

— Прекрасно, — сказал он наконец, — вы пришли для сопровождения. Да, именно так: вы пришли для наблюдения. Садитесь. — И, обратившись к своей дряхлой собеседнице, он сообщил ей вполголоса: — Она пришла для вознаграждения.

Несмотря на вполне тихие занятия окружающих престарелых дам: вязание крючком и на спицах, изготовление искусственных цветов, плетение ивовых корзиночек, — в отделении трудотерапии было довольно шумно. Беззубые экстремалы, сидевшие в плетеных пластиковых креслах на ржавых металлических ножках, раскачивались взад-вперед с опасностью для жизни, другие пели хором «Ах, эта сладость первого объятья меня пьянит, пугает и влечет», запашок в помещении стоял тот еще, телевизор орал вовсю.

— Мы не могли бы пойти в более тихое место? — тоскливо спросила Глория.

— В принципе это не положено, — ответил санитар, — но я постараюсь что-нибудь устроить. Сейчас поищу вам спокойный уголок.

Уголок нашелся в маленькой гостиной, где царили тишь и полумрак, однако любезный санитар раздвинул портьеры, и их взорам предстала лужайка с клумбой посередине. Мебель была натерта воском, кресла облачены в белые чехлы, обои пестрели цветочками.

Санитар исчез, через минуту вернулся с чайным подносом и снова исчез. Они остались одни.

— Ну, как ты тут? — спросила Глория.

— Лично я — хорошо, — ответил ее отец, — но, видите ли, что касается соек…

— Каких соек? — удивилась она.

— С сойками дело обстоит неважно, — продолжал старик, — можно даже сказать, что их дела совсем плохи. И все же… — он поразмыслил с минутку и добавил: — Нет, в общем, все не так уж и скверно.

— Тебя здесь хорошо кормят? — осведомилась его дочь. Старик хитро подмигнул:

— О, я ем лучше, чем они. В десять раз лучше и в десять раз больше, — уточнил он, хихикнув.

— Нет, я хотела узнать, хорошая ли здесь еда. Вкусная ли она? — спросила Глория.

— В основном горячая, — ответил отец.

— Ну и ладно, — сказала Глория. — Пусть лучше горячая, чем холодная.

— Это верно, — согласился старик.

— Ты заметил, какая сегодня чудесная погода? — спросила Глория, пытаясь продолжить разговор, но отец как будто не слышал ее.

— Смотри, что я тебе принесла, — сказала она.

— Как любезно с вашей стороны! — воскликнул старик. — А что там в пакете?

— Коньяк для тебя, как всегда, — ответила Глория.

— Коньяк? — удивился ее отец. — Но я никогда в жизни его не пил!

— Ну да, рассказывай! — усмехнулась Глория, однако старик не отреагировал и на это замечание. — Ладно, мне пора, — сказала Глория.

— И правда, — задумчиво откликнулся ее отец, — вероятно, вам придется уйти.