Убийства никого не красят - читать онлайн книгу. Автор: Сельма Эйчлер cтр.№ 39

— Идея была чертовски неплохая, но, к сожалению, она не сработала, — угрюмо произнёс Тим. — Только что разговаривал с нотариусами. Мередит и Мэри Энн Фостер не являются их клиентами.

А я была так уверена!

— Ни та, ни другая? — подавленно переспросила я.

— Нет. Но не печалься, ещё не всё потеряно! — с деланным оживлением утешил Филдинг и решил скормить мне мой же оптимистический прогноз: — Возможно, очень скоро мисс Фостер сама нам обо всём расскажет.

Но в удачу я больше не верила. Как и Филдинг. Чтобы всё так просто завершилось? Да никогда!

* * *

К ужину пришёл Питер.

Пока запекалась лазанья, мы сидели в гостиной, прихлёбывая красное вино и закусывая оладьями из баклажанов.

— Прости, что не перезванивал тебе, — извинился Питер, имея в виду сообщения, которые я оставила ему утром и накануне вечером. — Но у меня в голове одна Мэри Энн и то, что с ней происходит…

— Понимаю, — перебила я. — Просто я беспокоилась, всё ли в порядке.

— Всё замечательно! Повреждение мозга минимально! Левая рука у неё практически парализована и левый глаз плохо видит, но, возможно, лечение ей поможет. А если не поможет, то я всё равно счастлив. Врачи твердят, как ей повезло, что пуля, попавшая в мозг, почти не повредила глазной нерв. И как они рады, что сохранились моторные навыки, хотя и не в прежнем объёме. Посему жаловаться не приходится, ведь могло быть куда хуже… — Его передёрнуло.

Даже в самые радужные моменты я не надеялась на большее — по крайней мере в отношении физического состояния, жертвы.

— Слава богу! — воскликнула я. А про себя добавила: "Только бы это была Мэри Энн!"

— Она до сих пор не помнит, кто она… — Питер снизил тон. — Поначалу я думал, что это последствия комы, но теперь врачи считают, что дело серьёзнее.

— Каковы шансы на восстановление памяти, как они полагают? Или пока помалкивают? — мягко осведомилась я.

— Доктор Бейкер, невропатолог, говорит, что с такими повреждениями ничего нельзя знать наверняка. Память может вернуться к ней в любую минуту, либо… — Питер умолк и с усилием закончил: — Либо никогда. — После паузы он снова оживился и довольно весело предложил: — Но не будем о грустном. Мэри Энн уже разговаривает! Это ей даётся нелегко из-за проволоки, я её с трудом понимаю, но всё-таки! Вчера она спросила, что с ней произошло, и врачи сказали, что она попала в аварию. Потом она спросила, как её зовут. Ей ответили: «Фостер». И она этим удовлетворилась, не стала интересоваться именем. А чуть позже захотела узнать, кто я такой. Врачи заставили меня пообещать, что, если она спросит, я назовусь просто хорошим другом. Я так и сделал. Но у меня сердце разрывалось.

— Не переживай. До поры до времени, наверное, лучше не заходить далеко.

— Наверное, — неохотно согласился Питер. И опять восторженный всплеск: — Знаешь, сегодня она поела, сама, через соломинку! Каков прогресс, а?

На этой счастливой ноте мы двинулись на кухню за лазаньей. Уже к концу ужина Питер опять воодушевился:

— Послушай, я говорил тебе, что сегодня утром врачи обсуждали пластическую операцию, совершенно серьёзно, будто и не сомневаются, что Мэри Энн она понадобится. Операций будет несколько, три или четыре. Но, конечно, надо подождать, пока она окрепнет и челюсть заживёт.

— Это очень обнадёживает, — заявила я, дивясь тому, сколь многое изменилось за последние двое суток.

Пусть мы не знаем, которая из сестёр лежит в больнице Св. Екатерины и выздоровеет ли она окончательно, но всё лучше, чем кома и подвешенное состояние, в котором пребывал Питер.

Но, одёрнула я себя, Питер, что бы он ни заявлял, по-прежнему находится в подвешенном состоянии, и останется в нем, покуда не будут установлены личности потерпевших.

И, ощущая неприятную тяжесть в желудке, я поняла, что надо смотреть правде в глаза: личности жертв могут никогда не установить.

Питер ушёл в начале первого с лишней сковородкой лазаньи, которую я ему навязала.

Не прошло и пяти минут, как за ним закрылась дверь, а я уже была готова выпороть себя. Как я могла хотя бы на миг допустить, что не доведу расследование до конца?! Питер положился на меня, и я должна из кожи вон вылезти либо сдохнуть, но своего добиться.

В пятницу я, засучив рукава, взялась за дело с другой стороны: надо же выяснить, отчего всё-таки произошёл разрыв — пусть и кратковременный — между Мередит и Ларри Шилдсом.

Начала я с Тары Уайльд, участницы спектакля "Любовь и всё прочее", не сомневаясь, что из неё гораздо быстрее, чем из кого-нибудь другого, вытяну правду. Иными словами, Тарой Уайльд было легче всего манипулировать.

Я позвонила ей из дома в половине седьмого. Нет ответа. И, неожиданно для актрисы, автоответчика также не было. Двадцать минут спустя опять набрала номер. Результат тот же. Возможно, у неё свидание. Или она всё ещё не вернулась с репетиции. В четверть восьмого я решила, что звоню в последний раз: мой желудок бунтовал, после скудного обеда во рту маковой росинки не было. На сей раз Тара взяла трубку на втором гудке.

Стоило мне представиться, как девушка насторожилась. Хорошо, когда тебя зовут Дезире Шапиро: такое имечко раз услышишь — никогда не забудешь. Учитывая обстоятельства нашей последней встречи, её холодность меня не удивила.

— Знаете, — заговорила я, постаравшись, чтобы вся моя врождённая доброта и искренность прозвучала в полную силу, — хотелось бы обсудить с вами одну маленькую деталь. Я сейчас нахожусь неподалёку от вас. Если вы ещё не ужинали, может, мы перекусим вместе и поболтаем?

Тара жила где-то в районе Западных Шестидесятых улиц, и мне до неё было ехать и ехать. Но наша встреча должна была выглядеть почти случайной, дабы вызвать у девушки как можно меньше подозрений.

Очевидно, я не сумела расположить её к себе с первого же захода. Тара попыталась от меня отделаться:

— Но тогда, в театре, я рассказала вам всё, что знаю.

— Разумеется! Но всплыли новые обстоятельства, и я надеялась, что вы прольёте на них свет. Я не задержу вас надолго, обещаю. Я нахожусь на Западной Шестьдесят седьмой у клиента, а потом у меня ещё одна встреча в десять пятнадцать, так что два часа мне просто некуда деться. Вы окажете мне огромную услугу, если согласитесь вместе поужинать. Пожалуйста. Я просто умираю с голоду и терпеть не могу ужинать одна. — Уж что-что, а последняя фраза была чистой правдой.

Тара колебалась, взвешивая все за и против. Когда она наконец раскрыла рот: "Ох, но мне…" — я поняла, что она сейчас откажется, хотя и не без сожалений, и добила девушку:

— Выбирайте ресторан на свой вкус. (Учитывая, сколько зарабатывают молодые актрисы, ради действительно вкусной еды она могла смириться даже со мной.)

— Ну… здесь, рядом есть замечательный морской ресторан. Но он довольно дорогой.