– Тявки не желали заткнуться.
– И потому надо было палить в потолок!
– А то. – Щелкунчик подставил нижнюю челюсть под пивную струю. Он напоминал морячка Пучеглаза
[47]
из старых субботних мультиков. – Ночью ты уснешь, а я этих шавок пришью. И у меня еще останется три патрона, так что не вздумай там чего.
– О, великий арифметик! А сколько в тебе еще талантов!
– Что, не веришь?
– Собаки привязаны во дворе и никому не мешают.
Щелкунчик осушил банку, смял ее и бросил на ковер. Потом вынул револьвер и принялся крутить барабан – наверняка подсмотрел где-то в кино. Не обращая внимания на эти манипуляции, Эди пошла в гараж подлить бензина в генератор. Электричество нужно для телевизора, без которого Щелкунчик становился неуправляемым.
Когда Эди вернулась в гостиную, бандит уже разбил лагерь перед «Опрой».
– Про шлюх показывают, – доложил он, вперившись в экран.
– Сегодня твой день.
Эди была вся липкая от пота. Ураган выпотрошил внутренности всей хитрой вентиляционной системы Тони Торреса. Но даже если бы кондиционер работал, как прохладному воздуху удержаться в доме без крыши, окон и дверей? Эди прошла в спальню, сняла банковское платье и переоделась в дорогие полотняные шорты и безрукавку миссис Торрес. Эди очень бы расстроилась, если б вещи оказались ей впору, но, слава богу, хозяйка была размера на три крупнее. Одежда сидела мешковато, но выглядело симпатично и обеспечивало вентиляцию в тропической влажности.
Эди разглядывала себя в зеркале, когда зазвонил телефон. Щелкунчик тотчас заорал, чтобы взяла, черт бы ее побрал, трубку.
Эди не была подвержена предчувствиям, но сейчас возникло довольно сильное – и не подвело ее. Телефонистка с межгорода спросила, согласен ли абонент оплатить звонок от «Нерии из Мемфиса».
Мемфис! Ведьма двигалась на юг!
– Я не знаю никакой Нерии. – Эди старалась говорить спокойно.
– Это номер 305-443-1676?
– Не знаю. Понимаете, я здесь не живу. Проходила мимо дома и услышала телефон.
– Мэм, пожалуйста…
– Барышня, может, вы не в курсе, но у нас тут случился страшный ураган!
Донесся голос Нерии:
– Я хочу поговорить с мужем. Спросите, нет ли там Антонио Торреса.
– Слушайте, в доме никого, – продолжила Эди. – Я просто шла мимо и подумала, вдруг чей-то родственник звонит. Может, что срочное. Хозяина нет, он уехал. В пятницу закинул пожитки в фургон и отбыл. Кажется, говорил, что в Нью-Йорк.
– Спасибо, – сказала телефонистка.
– Что? Как вас зовут, леди? – врезалась Нерия.
– Спасибо, – повторила телефонистка, пытаясь свернуть разговор.
Но Эди понесло:
– Они с какой-то девушкой наняли фургон. Может, это его жена. Ей года двадцать три – двадцать четыре. Длинноволосая блондинка.
– Это я его жена! – взорвалась Нерия. – И дом мой!
Еще бы, подумала Эди, как запахло денежками от страховки, долой яйцеголового профессора и бегом обратно к толстячку мужу.
– Бруклин! – живописала Эди. – Кажется, он говорил про Бруклин.
– Сукин сын! – простонала Нерия.
Телефонистка грубовато спросила, будет ли миссис Торрес звонить по другому номеру. Молчание. Нерия повесила трубку. Эди тоже.
Сердце колотилось о ребра. Эди машинально отерла взмокшие ладони о задницу в прекрасных полотняных шортах хозяйки. Потом поспешила в гараж и нашла кусачки с зелеными ручками.
В гостиной надрывался Щелкунчик:
– Кто звонил? Опять жена? – Услышав, как хлопнула гаражная дверь, он завопил: – Эй! Я с тобой разговариваю!
Эди его не слышала. Она кралась к соседу перерезать телефонный провод, чтобы Нерия не позвонила мистеру Варга и не проверила дикую историю о Тони, уехавшем в фургоне с юной блондинкой.
Номера черного «чероки» сняли с «камаро», зарегистрированного в районе «Черепашья Луговина». Туда Августин и направлялся, когда Сцинк велел остановиться у палаточного городка, разбитого национальными гвардейцами для бездомных после урагана.
Сцинк выбрался из пикапа и зашагал вдоль рядов открытых палаток. Бонни с Августином, пораженные открывшимся зрелищем, шли чуть сзади. Их провожали мутные взгляды мужчин и женщин, безвольно лежавших на армейских раскладушках. Босоногие дети с потухшими глазами бродили по белесым лужам. Малыши вцепились в новые куклы, розданные Красным Крестом.
– Души человеческие! – завопил Сцинк, воздев к небу обезьяньи длани.
Солдаты сочли его контуженным и трогать не стали.
К гвардейцу, раздававшему бутылки с водой «Эвиан», выстроилась неровная очередь. Дорогу Сцинку перебежал малыш в грязном подгузнике. Губернатор сграбастал его одной рукой и поднес к глазу.
Бонни толкнула локтем Августина:
– Что будем делать?
Приблизившись к Сцинку, они услышали, что он невероятно трогательно поет высоким голосом:
Кто-то забыл
Шкатулку с дождем.
Хочешь – бери,
Не хочешь – уйдем.
Малышу, наверное, и двух нет, подумала Бонни. Толстенькие щечки, темные кудряшки и засохшая царапина на лбу. Маечка с Бэтмэном. Слушая песню, он улыбался и с любопытством дергал незнакомца за седую бороду. Рваные облака сочились легкой дымкой.
Августин коснулся плеча губернатора:
– Капитан…
– Как тебя зовут? – спросил Сцинк малыша. Тот в ответ застенчиво хихикнул. Губернатор разглядывал мальчика. – Ты ведь не забудешь, правда? Ураганы – это божья повестка на выселение. Скажи об этом своим.
Он снова запел, но гнусаво, потому что детские пальчики защемили ему нос:
Вот тебе шкатулка с дождем
И красивая лента.
Как долги прощания наши
И как встречи мгновенны.
Малыш захлопал в ладоши. Сцинк чмокнул его в лоб.
– С тобой хорошо, сынок, – сказал он. – В тебе жив дух приключений?
– Нет! – бросилась к ним Бонни. – Мы его не возьмем. И думать не смейте!
– Ему бы понравилось, разве нет?
– Не надо, капитан. – Августин забрал малыша и передал его Бонни. Та кинулась искать родителей мальчика, пока безумец не передумал.
Оловянное небо наполнилось чвакающим стрекотом. Очередь за водой тыкала пальцами в стаю низколетящих военных вертолетов. Палатки заходили ходуном от кружащих железных стрекоз. В городок вкатила процессия полицейских машин, правительственных лимузинов, черных джипов охраны и фургонов телевизионщиков.