Украшение и наслаждение - читать онлайн книгу. Автор: Мэдлин Хантер cтр.№ 45

Сидя в гостиной за утренним кофе, граф просматривал письмо, доставленное на рассвете посыльным. Письмо это нисколько его не порадовало, но у него не было выбора, следовало собираться в дорогу. И все же именно сегодня ему ужасно не хотелось уезжать — он предпочел бы оставаться здесь.

Эмма уже оделась и ушла в предназначенную для нее комнату — умыться и переодеться. Скоро она должна была спуститься, и ему надо было много сказать ей и о многом расспросить. О «Доме Фэрборна», например. О ее встрече с Таррингтоном. А также о прошедшей ночи. Но теперь все это придется отложить.

Она вошла в комнату в черном платье и с черной же шляпкой в руке. Хотя Дариус предпочел бы другой цвет. Но должно быть, в саквояже у Эммы просто не нашлось ничего, кроме черной траурной одежды, которую миссис Норристон и упаковала.

Слуга подал девушке завтрак, и ела она с аппетитом. К тому же, как казалось, нисколько не смущалась, и это немного удивляло — Дариус ожидал совсем другого.

— Мне надо обратно в Лондон, — проговорила Эмма. — Пожалуйста, попросите ваших слуг сказать Диллону, чтобы закладывал мою карету.

— Думаю, вам следует остаться здесь еще надень. Сегодня днем мне придется уехать, чтобы кое с кем повидаться, но если вы подождете, то завтра мы сможем вернуться в Лондон вместе.

— Если днем вы будете заняты, то думаю, мне нет смысла оставаться здесь, — заявила Эмма и тут же, покраснев, добавила: — Ах, Саутуэйт, я вовсе не это хотела сказать, просто… — Еще больше смутившись, она потупилась. Потом, посмотрев графу прямо в лицо, проговорила: — Если честно, то ночь была прекрасной и трогательной. Да и утро замечательное… Но все же думаю, что было бы неразумно продолжать это.

Мисс Фэрборн высказалась с предельной откровенностью, и Дариус понял, что она уже все обдумала и беспощадно осудила их обоих, пока умывалась и одевалась наверху. Он представил, как она взвешивала все «за» и «против», как оценивала значение наслаждения и прикидывала, стоило ли оно возможных потерь. Минувшей ночью она капитулировала, сдалась на его милость, но теперь решила, что такое не должно продолжаться вечно. Не должно продолжаться даже сутки. И это означало, что он немедленно должен был сказать ей то, что собирался сказать.

Саутуэйт встал и предложил Эмме руку.

— Давайте-ка выйдем из дома, и я объясню вам, что считаю разумным, а что нет.

Суровое выражение, появившееся на лице Саутуэйта, удивило Эмму. Неужели он вообразил, что она настолько ослеплена их близостью, что теперь всегда и во всем будет ему подчиняться?

Разумеется, Эмма не осталась равнодушной к вниманию графа — она ведь прекрасно помнила, как он утром, когда она проснулась, смотрел на нее, — но все же Эмма не была настолько самоуверенной, чтобы думать, что подобное внимание заслужено ею. Поразмыслив, она решила, что у них с графом просто не может быть любовной интриги. И ему следовало понимать, что в отношениях с ним риск для нее будет слишком велик. Да-да, она никак не могла стать любовницей человека, от которого ей пришлось бы скрывать… некоторые свои не вполне законные дела.

Она остановились в тени, под высоким вязом, раскинувшим над ними свою крону. А откуда-то издалека, из глубины сада, доносилось журчание ручья.

Повернувшись к Эмме и взяв ее за руки, граф проговорил:

— Вы были правы, говоря, что я дерзко соблазнил вас. Но я ничуть не жалею об этом, хотя вы и были невинны. И именно поэтому…

— Я не уверена, что слово «невинна» уместно в данном случае. Едва ли его можно употребить по отношению к женщине моего возраста. Но я была девственницей. Теперь это не так. Впрочем, я не жалею о случившемся и не жду ничего в дальнейшем.

— Джентльмен, скомпрометировавший леди…

— Испытывает чувство вины? Речь об этом? Но я ведь не леди… Так что у вас нет необходимости вести себя как джентльмен. Разве не так?

— Черт побери, Эмма! Я пытаюсь… Если вы не будете меня перебивать… — Он набрал полную грудь воздуха. — Я не собираюсь вести себя иначе по отношению к вам из-за разницы в нашем общественном положении. Именно поэтому мы поженимся… и очень скоро!

Эти слова графа кое о чем напомнили ей. Ах да, о мистере Найтингейле… Тот долго собирался с духом, чтобы выговорить слова, которые не были правдивыми и означали только одно: он хотел прибрать к рукам «Дом Фэрборна».

Но Саутуэйту не нужен был «Дом Фэрборна», хотя и он не отказался бы от того, чтобы полностью распоряжаться им. То есть граф, как и мистер Найтингейл, делал ей предложение, руководствуясь деловыми соображениями.

И все же Эмма медлила с ответом — позволила себе немного пофантазировать, представляя, как стала бы графиней Саутуэйт. К несчастью, за этими фантазиями последовали другие соображения… Интересно, какова была бы реакция графа, если бы он узнал, что отец его жены сотрудничал с контрабандистами? И что он сказал бы, узнав о том, что и она продолжала деятельность отца? А потом вернулся бы ее брат, который сообщил бы, что их отца вовсе не принуждали к этому сотрудничеству и что он годами использовал аукционный дом для своих незаконных операций…

Отбросив грустные мысли, Эмма внимательно посмотрела на графа; она вглядывалась в его лицо, чтобы никогда не забыть, как выглядел человек, заставивший ее почувствовать себя не совсем ординарной — пусть даже на несколько чудесных мгновений.

— Конечно, это честь для меня, сэр, но я не смею принять ваше предложение, — сказала наконец Эмма. — Ведь мы с вами оба понимаем, что я вам не подхожу.

— Нет, ничего подобного. Если я говорю, что вы мне подходите, значит, так и есть.

Он, похоже, и впрямь верил в это. Иногда его самонадеянность казалась очаровательной…

— И все же я не могу принять ваше предложение. Думаю, что причины вам уже известны. — С этими словами Эмма осторожно высвободила руки из рук графа и отступила на шаг. В тот же миг ее сердце болезненно сжалось, и она почувствовала, что ее по-прежнему влечет к этому мужчине.

А он посмотрел на нее с изумлением и пробормотал:

— Иногда вы просто невыносимы…

— Скорее я благоразумна.

— Насколько благоразумно для вас предпочесть скандал браку с графом? Ваш отказ ставит под сомнение ваше здравомыслие.

— Скандала не будет. Никто ничего не узнает. Об этом позаботитесь вы, сэр. Ведь вы известны своей сдержанностью и скромностью… Так что нет причины глотать горькое лекарство и делать хорошую мину при плохой игре.

— Вы выразились с предельной откровенностью. И если бы несколько часов назад вы не стонали от наслаждения, то я бы счел оскорбительным ваш практицизм.

Эмма нахмурилась и с некоторым раздражением проговорила:

— Сэр, почему вы настаиваете на том, чтобы поссориться со мной?

И тут он вдруг посмотрел на нее как-то странно и с нежностью в голосе сказал:

— Тогда станьте моей любовницей, Эмма.