Преступления в детской - читать онлайн книгу. Автор: Эйлет Уолдман cтр.№ 44

— И вообще, он даже не нанимал никого, чтобы ее убить. Он сделал это сам, за рулем ее машины, — продолжила Одри.

Я сидела там, на диване, рядом с подростком, дочерью Абигайль Хетэвей, и мне становилось плохо: то, чего я боялась, оказалось правдой. Она не просто была «ДЕфффочкоЙ». Она разместила на том сайте объявление. И если объявление — это ее рук дело, я могла не сомневаться, что она и есть убийца Абигайль.

Я положила руки на живот и почувствовала, как в тепле моего тела плавает маленький мальчик. Я не могла понять, как можно потратить так много энергии, любви и нежности на создание существа, которое однажды настолько тебя возненавидит, что решит убить. Я представила себе Абигайль Хетэвей, располневшую от форм своей дочери, грезящую о ее жизни точно так же, как я сейчас грезила о жизни Исаака и еще раньше — о Руби. Потом я представила себе лицо Абигайль, когда ее убивали. Видела ли она Одри за рулем? Знала ли она, умирая, что ее ребенок, которого она родила и воспитала и которого, конечно, любила, давит на педаль газа?

— Джулиет? — окликнула меня Одри.

Я не смогла ответить.

— Джулиет? Ну хорошо, ладно, я расскажу копам. Ладно? Джулиет?

Теперь Одри говорила сладким, льстивым голосом. Я повернулась к ней и поняла, что не боюсь этого жестокого ребенка, хотя это странно и абсурдно. Мне приходилось сидеть рядом со многими преступниками, с людьми, которые делали то же, что и Одри, или даже хуже, и я никогда не боялась. Мои клиенты знали, что могут мне верить, что я за них всей душой, и поэтому никогда не пытались причинить мне вред. Никогда. Я так часто была единственным человеком, который видел, как прожженный негодяй прячет лицо в ладонях. Плачет и зовет маму. Так часто я бывала жилеткой для пристрастившегося к героину грабителя, пока он признавался в том, какие кошмары принес в его жизнь белый порошок. Я привыкла к напуганным людям, которые делали ужасные вещи. Я привыкла к ним и не боялась. Я взяла девочку за руку.

— Что произошло, милая? Скажи мне, зачем ты это сделала.

Я пристально смотрела ей в глаза, и на мои навернулись слезы. Должна быть какая-то причина, какая-нибудь отвратительная история с избиением и предательством, которая придаст смысл ужасному деянию Одри.

Девочка покраснела и вырвала руку.

— О чем вы говорите? — Она поднялась, быстро подошла к столу матери и отвернулась от меня.

— Одри, пожалуйста. Мне ты можешь рассказать. Ты можешь мне доверять, — умоляла я ее в спину.

Она резко обернулась.

— Ты думаешь, ты все знаешь, да? — крикнула она внезапно и резко.

— Нет, нет, я так не думаю. Я знаю, что-то случилось. Ты можешь мне рассказать, Одри. Можешь мне верить. Мне не все равно.

— Ты думаешь, так легко, черт побери, быть тронутой дочкой мадам «Безупречная мать»?

Она уже плакала. От сухих, резких всхлипов ее голос становился хриплым и ломался. Слова хлынули из нее бурным потоком.

— Вы все думаете, что она была такая суперская, а она не была! Она была ужасная! Ужасная! Что бы я ни делала, все не так! Все! Она любила каждого из этих маленьких гаденышей в детском саду больше, чем меня! — Одри сердито вытерла нос, размазав по щеке слезы и сопли. — Я ее ненавидела!

Что бы ни сделал этот ребенок, ей было ужасно больно. Что бы ни заставило ее так поступить, она и правда всего лишь несчастный, испуганный ребенком.

Я медленно подошла к ней и протянула руки. Одри упала в мои объятья, неуклюже из-за моего выступающего живота, и прижалась головой к моему плечу. Отчаянно всхлипывая, она продолжила:

— Я ее ненавидела. Так сильно. И она меня тоже. Правда. Клянусь, что она тоже. Они оба. Они просто страшно меня ненавидели.

— Ох, милая. — Я погладила ее по голове.

— Она вышла за Дэниела прямо через пятнадцать минут после смерти папы. Дождаться не могла. И тогда я им стала не нужна. Они меня не хотели. Никогда не хотели. Дэниел меня бил, вы это знали? Он меня бьет, а она стоит и ничего не делает.

— Все будет хорошо. Я помогу тебе.

Она выпрямилась и удивленно посмотрела на меня.

— Поможете?

— Конечно, помогу. Прямо сейчас позвоню очень хорошему адвокату. И он пойдет с тобой в полицию. Мы можем попробовать несколько способов защиты. Что-нибудь придумаем.

Я была не вполне уверена, что мы сможем, но сейчас было не время говорить о сомнениях насчет защиты ребенка, с которым плохо обращались.

Одри посмотрела на меня, застыв от ужаса.

— О чем вы говорите? Я не пойду в полицию. — Она отпрянула.

— Тебе придется, Одри. Другого выхода нет. Они как-нибудь узнают, и будет хуже, если они придут за тобой, а не ты придешь к ним.

— Я не пойду в полицию! — Она снова кричала, лицо покрылось ярко-красными пятнами.

— Успокойся, милая. Я знаю, тебе страшно, но я буду рядом. Обещаю, что помогу тебе. — Я потянулась к ней, снова раскрыв объятия.

Одри посмотрела на меня, ее лицо исказилось от ярости.

— Нет! — выкрикнула она и забежала за стол. Прежде чем я успела догнать ее, она рывком открыла ящик, тот самый, который она закрывала, когда я входила в двери. Одри сунула руку внутрь и что-то вытащила. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что именно она держит в руке. Может, я не могла понять, что это, поскольку просто не могла в это поверить. Ее рука дрожала, а в кулаке трясся маленький серебристый пистолет.

Прежде чем я успела отметить, что она держит оружие, что-то ударило меня в правое бедро. Сначала больно не было, но меня с силой развернуло, и нога у меня подломилась. Я упала. Я изо всех сил старалась удержаться, но тяжело приземлилась на живот. Вдруг боль в бедре стала невыносимой, горячей и острой. Вся нога казалась налитой свинцом и бесполезной. Я перекатилась на левый бок и, плача, попыталась сесть. Ногу жгло, но в то же время она будто принадлежала кому-то другому: я не могла заставить ее двигаться. Прикрыв ладонями огненный эпицентр боли, я смотрела, как сквозь пальцы течет кровь. Она казалась густой и липкой, и я почувствовала, что теряю сознание. Я снова легла, закрыла глаза, подумала об Исааке и захныкала. Я обхватила руками живот, словно хотела убедиться, что ребенок все еще там.

— Джулиет.

Злость из голоса Одри пропала, теперь он звучал тоненько и тихо, или мне казалось так, потому что я слышала его как бы издалека, будто мы с ней стояли на противоположных концах длинного туннеля. Я открыла глаза. Она стояла надо мной.

— Я не хотела ранить вас, — Одри снова плакала.

— Ладно, — пробормотала я, испугавшись, что она собирается выстрелить снова. Но встать я не могла, не говоря уже о большем.

— Это только нога. Это не так уж и страшно.

— Ладно. — Кажется, это единственное слово, которое я могла произнести.