Когда людоед очнется - читать онлайн книгу. Автор: Доминик Сильвен cтр.№ 20

— Амели, милочка, не будете ли вы так добры принести нам портвейн и четыре бокала?

— Четыре, месье Жармон?

— Один для вас. Я знаю своего внука Гаспара, глоточек портвейна поможет вам продержаться до прихода его родителей.

— Хорошо, месье Жармон.

— Вы ведь тоже артистка, мадемуазель Дизель?

Лола испепелила Ингрид взглядом. Сейчас не время пускаться в разглагольствования о художественном раздевании по методу Дизель. Американка просто пояснила, что она друг Брэда Арсено, которого несправедливо подозревают в убийстве.

— А я был готов поспорить, что вы артистка, мадемуазель. Ваш наряд, стиль, манера держаться… На чем мы остановились, мадам Жост?

— На ваших мемуарах.

— Ах да, на моих мемуарах. Так вот, мадемуазель Амели помогает мне работать над ними. Я задумал написать о необыкновенных людях, которых встречал в своей жизни. Таких, как юная Неккер. Центр искусств Жармона — потрясающая была идея.

— Была?

— Мне бы хотелось помочь этим молодым дарованиям. Но до меня дошли слухи о наркотиках, потасовках, к тому же мне говорили, что помещение плохо содержится.

— Кто-то сообщает вам о состоянии мастерских?

— Я способен распознать тревожные признаки, — продолжал Жармон, пропустив мимо ушей вопрос Лолы. — Так что, вероятно, я продам мастерские подрядчикам, которые сумеют о них позаботиться. В Париже всегда не хватает престижных офисов и квартир.

— Вероятно, продадите?

— У меня впереди уже не девяносто четыре года жизни, но я по-прежнему думаю, что ни одно решение не следует принимать второпях. В нужное время я сделаю правильный выбор.

— Вы готовы сообщить мне, какого вы мнения о Жильбере Марке?

— Хотя вы мне очень симпатичны, мадам, и я ценю вашу преданность другу, которого, несомненно, оклеветали, но я не могу исполнить вашу просьбу. Месье Марке — достойный собеседник, возможный партнер, и, пока не доказано обратное, я обязан проявлять к нему уважение, в котором никому не отказываю.

Пусть Жерве Жармон и смахивал на доисторическую черепаху, голова у него варила. Лола оставила в покое Марке и вернулась к Лу Неккер. Жармон рассказал, что рокерша Лу не скупилась на уговоры, убеждая его стать меценатом. Она все продумала. ЦИЖ был бы обителью творчества. Лу собиралась восстановить подвал, сохранив копер, и устроить там кабаре с умеренными ценами, где проходили бы самые разные представления, от цирковых выступлений до рок-концертов. А еще она мечтала о днях открытых дверей, чтобы публика и СМИ могли увидеть произведения живописцев и скульпторов Центра. Предлагала приглашать европейских художников.

— Где она рассчитывала найти деньги на подобный проект? — спросила Лола. — У вас?

— Обивая пороги. Обращаясь в мэрии, отделы культуры, к частным инвесторам. Эта девушка обладала невероятной решимостью и харизмой. К ней нельзя было не прислушаться. Видите ли, я знал довоенный Париж: по ночам жизнь бурлила, не то что теперь. Развлечения стоили дешево, по вечерам в кабаре и кафе хватало публики. Так вот, Лу Неккер хотела вернуть дух той эпохи, вдохнуть жизнь в свой квартал, заставить людей выйти из дома. Какое чудовищное преступление.

— Я так и не поняла, почему Орден также намерен продать недвижимость.

— Цены в Париже неимоверные. Существующие ограничения в равной степени затрагивают и предприятия, и религиозные организации. Монастырей много, а монахов все меньше. Матье Шевийи, казначей Ордена, весьма компетентный человек. Он находит сделку разумной.

— Вы с ним знакомы?

— Имел удовольствие. Шевийи полагает, что французская экономика переживает не лучшие времена, она на грани банкротства. По его мнению, монахиням стоит перебраться в провинцию. Помимо прочего, Шевийи считает, что цены уже не вырастут и сейчас самое время получить для Ордена максимальную прибыль. Но, несмотря на обоснованность его доводов, ему с трудом удалось убедить сестру Маргариту.

— Почему?

— Она очень привязана к наследию своего предка. Сад и теплица — свидетельства блестящей эпохи. С годами это достояние таяло на глазах. И я признаю, что тут есть и моя вина. Видите ли, я промышленник. Когда я в тридцатых годах приобрел участок под свои мастерские, мне пришлось уничтожить часть великолепного сада. В восемнадцатом веке собственность Жибле де Монфори представляла собой прекрасную дворянскую усадьбу, выходившую на поля.

— Вы согласны сообщить мне координаты Матье Шевийи?

— Мы ведь можем доверять друг другу, не так ли? Мадемуазель Амели с удовольствием вам их передаст.

Попрощавшись, Ингрид и Лола вернулись к девушке. Она освободилась от Гаспара, но все же выглядела расстроенной. Амели увела Ингрид и Лолу подальше от хозяйских ушей.

— За пятьсот евро я готова поделиться с вами сведениями о Жильбере Марке.

У Лолы округлились глаза. Ингрид вынула чековую книжку.

— Ради Брэда, — пояснила она, посмотрев на Лолу.

— Хорошо, но оно того стоит?

— Окупится с лихвой, — заверила их Амели. — Я не хочу на вас давить, но у меня нет выбора. Я магистр экономики, но вот уже два года не могу найти другой работы, кроме поиска информации, машинописи и присмотра за испорченным, избалованным внуком Жармона.

— Договорились. Мы вас слушаем, — сказала Лола.

Амели объяснила, что Жерве Жармон просил ее, используя свои познания в экономике, оценить кредитоспособность генерального президента фирмы «Батикап» и инициатора проекта «Толбьяк-Престиж».

— Жильбер Марке проявил себя в начале восьмидесятых, когда подскочили цены на недвижимость. Но он увлекся. В восемьдесят шестом году он занял сорок пять миллионов франков в Инвестационном банке «Шуллер и Нарбо», чтобы перестроить помещения бывшей фирмы, занимавшейся скачками. Цены рухнули. Марке прогорел. К несчастью, та же участь постигла и банк.

— «Шуллер и Нарбо» обанкротились?

— Вот именно. И теперь во всей Европе не найти банкира, который ссудил бы владельцу «Батикап» даже десять сантимов. Он не раз пытался подняться. Сейчас его загнали в угол. «Толбьяк-Престиж» — его последний шанс. Если он его упустит, для него это конец.

— Но я слышала, что он готов выложить за эту сделку тридцать миллионов евро.

— Все верно. И я полагаю, что он нашел экзотические источники финансирования.

— То есть?

— В любом налоговом раю, кишащем нечистоплотными биржевыми операторами.

— Из тех, что загорают на солнышке, а трудятся в тени?

— Они самые. Но это только догадки. У меня нет возможности ловить рыбку на такой глубине.

Лола задумалась.

— Марке работает в одиночку?

— Поначалу он приходил на встречи один. А потом, получше узнав Жармона, появился с красивой женщиной. Не больше тридцати лет, сексуальная, загорелая. Светлые гладкие волосы, над которыми поработал дорогой стилист. И на наряд она денег не пожалела, выглядела потрясающе. Косметика, громкий смех. Наверняка американка. Марке переводил Жармону.