Удивительное путешествие Помпония Флата - читать онлайн книгу. Автор: Эдуардо Мендоса cтр.№ 8

— Да, это я, — подтвердил эфеб.

— Тогда тебе, разумеется, известны обстоятельства злополучного события, из-за которого Эпулону пришлось пересечь реку Слез, направляясь туда, откуда никто не возвращается.

— Если не считать Орфея, — сказал Филипп.

— Да, правда твоя.

— А также Одиссея, хитроумнейшего из мужей, который за время своих долгих странствий посетил также и то место, где обитают умершие. И Алкестиды, которую Геракл сумел освободить из Аида.

— Верно, — пришлось согласиться мне, — нет правил без исключений. Но не станем отвлекаться от предмета моего любопытства, и если, по твоим словам, ты что-то знаешь, возможно, не откажешься поведать как о самих событиях, так и о том, что с ними связано.

— Я с удовольствием сделал бы это, — сказал Филипп, — если бы имел понятие, о чем ты толкуешь.

— О том, что произошло, — не удержавшись, вставил Иисус.

Я щелкнул его по макушке и поспешил извиниться перед Филиппом за это вмешательство, на что он, обнажив белые ровные зубы в обворожительной улыбке, заметил:

— Нет ничего дурного в прямом вопросе, если только за прямотой его не кроется зловредность. Но скажи мне, кто этот милый и бойкий мальчик?

— Мой приемный сын, — поспешил объяснить я, — и звать его Титом. Мое же имя — Помпоний Флат, я римский гражданин из сословия всадников.

— Ах да, я слышал о тебе, — произнес эфеб с едкой улыбкой. — Знаю, что вчера ты прибыл в Назарет вместе с трибуном Апием Пульхром, но понятия не имел, что с тобой был мальчик. Впрочем, ни то, ни другое меня не касается. Что же до вашего интереса к убийству богача Эпулона, то мне вовсе не трудно сполна его удовлетворить, поскольку я находился так близко от места событий, что память моя навсегда сохранит картину случившегося, даже если я проживу столько же лет, сколько несчастный Тифон, которого Зевс по просьбе Эос, богини зари, сделал бессмертным, но, на беду, Эос позабыла попросить для своего возлюбленного еще и дар вечной молодости, и он старел и старел, пока не превратился в настоящую развалину. В отличие от Эндемиона, которого влюбленная Селена погрузила в сон, благодаря чему он остался вечно молодым.

— Да, да, но довольно дидактики — перейдем к аподиктике [6] и, прошу тебя, вернемся же наконец к интересующей нас теме.

Словоохотливый эфеб замолчал и с изящной старательностью стал мылить себе то место, что находится между ног, а потом приступил к рассказу:

— Вам, должно быть, уже известно, о знатные чужестранцы, что по рождению я грек, хотя и живу теперь здесь. Несколько лет тому назад, обитая в Коринфе, я познакомился с богачом Эпулоном, который взял меня к себе в услужение. Вскоре я сделался его доверенным лицом, то есть тем, что в Риме называется maior domus. В таком качестве я и последовал за ним, когда он со всей семьей решил обосноваться в Назарете. Все то время, что я был при нем, я служил ему верно, и он отблагодарил меня за преданность многочисленными и богатыми дарами и, что для меня особенно ценно, своей любовью, какую может дать лишь настоящий pater familias. [7] Из моих слов вы легко можете вывести, в какое смятение повергла меня его гибель. И пусть вас не удивляет, что при таких обстоятельствах я посещаю термы, ибо я делаю это, не желая оставаться там, где жил среди удобств и уважения и где теперь вдруг почувствовал себя никому не нужным и покинутым.

Он потер губкой свою крайнюю плоть и продолжил:

— Утром того дня я направился к хозяину непривычно поздно. Эпулон, как правило, просыпался рано, так что Аврора, та, что с перстами пурпурными, всегда заставала его в библиотеке погруженным в изучение какого-нибудь документа, связанного с делами.

— А не могу ли я спросить тебя о характере этих дел? — вставил я.

— Чуть позже отвечу. Сейчас я предпочел бы не прерывать рассказа, потому как не выношу несвоевременных отступлений. Итак, как было сказано, я направлялся в покои хозяина, богача Эпулона, когда увидел идущего мне навстречу первосвященника Анана, который весьма сердитым тоном сообщил: Эпулон призвал его в столь ранний час, и он явился на его зов, но, как выяснилось, напрасно, ибо сколько ни стучал в дверь библиотеки, не получил никакого ответа.

— А не упомянул ли Анан причину столь раннего приглашения?

— Нет, не упомянул. Наверняка речь шла о каком-то деле, касавшемся Храма, которому Эпулон часто приносил щедрые дары. По этой причине, а также из-за личной дружбы, их связывавшей, первосвященник часто посещал наш дом; а так как Анан тоже имел обыкновение вставать рано, чаще всего они с моим хозяином встречались на рассвете, пока на них не обрушились каждодневные хлопоты. Так что необычным тут было лишь поведение Эпулона. Изумленный и слегка встревоженный, я предложил первосвященнику вернуться вместе со мной к библиотеке. Я принялся громко стучать и в конце концов, заподозрив неладное, кликнул двух слуг, и втроем мы сумели справиться с дверью, запертой изнутри. В библиотеке царила темень, потому как ставни тоже были затворены. И тем не менее свет, проникавший в помещение сквозь дверной проем, позволил нам разглядеть бездыханное тело, лежавшее на полу в луже крови. Мы вошли и, приблизившись к нему, убедились, что это хозяин, богач Эпулон. Рядом с трупом валялось орудие убийства — заточенная стамеска, какими обычно пользуются плотники, чтобы делать отверстия в досках. А еще по всему полу были разбросаны стружки.

— Таким образом, нет никаких сомнений, что убийцей был кто-то посторонний, и не надо слишком ломать себе голову, чтобы восстановить ход событий. Некто застал Эпулона в библиотеке одного и убил, а затем удалился, не забыв запереть окно и дверь. Смею предположить, что ключа внутри библиотеки обнаружить не удалось, а раз так, мы имеем дело с удивительным случаем, хотя и нельзя сказать, чтобы неслыханным. Цицерон упоминает подобный, называя его occisus in bibliotheca cum porta conclusa. [8] Загадка, которая кажется неразрешимой.

— Ты хорошо сказал, Помпоний. Едва оправившись от неожиданности, мы обшарили все углы библиотеки в поисках какой-нибудь улики, которая привела бы нас к преступнику, но, сколько ни искали, так и не нашли ключа. Из чего вывели, что убийца запер дверь снаружи и унес ключ с собой.

— Вывод вполне обоснованный, но он не проясняет мотивов преступника, если преступление и вправду было умышленным.

— Вероятно, он запер дверь, чтобы Эпулон, если вдруг оживет, не смог позвать на помощь, а скорее, он действовал бессознательно, ведь любое преступное деяние производит большое смятение в душе того, кто его совершает. И наконец, он мог поступить так, чтобы выиграть время.

— Последний довод выглядит вполне убедительным, но никак не вяжется с характером предполагаемого убийцы, который, как мне сказали, был схвачен на следующий день у себя в мастерской, где он занимался своими обычными делами. Если убийца, как утверждают, Иосиф, то дверь он запер вовсе не ради того, чтобы выиграть время и убежать из города. Либо он поступил так по какой-то иной причине, либо преступление совершил не он, а другой человек. Также не следует отбрасывать и тот вариант, что убийца запер дверь изнутри и покинул библиотеку через окно.