Хобо - читать онлайн книгу. Автор: Зоран Чирич cтр.№ 6

«Тебе удалось за это время кого-нибудь трахнуть?», спросил я, в надежде, что он провел свободное время как совершеннолетний.

«А теперь еще и издеваешься!», добавил он едко.

«Милан, детка», начал я тираду, «ты работаешь в абсолютно «ин» месте, в самом сердце крупнейшего в городе торгового центра. Парень, ты же просто посреди оазиса. Вокруг тебя стаями бродят телки, а ты? Чем ты занимаешься? Протираешь коробки от дисков и по сто раз в день пересчитываешь сдачу, которая тебе даже не принадлежит». Моя забота о нем имела скорее мужскую, чем корпоративную окраску.

«Твои советы мне не нужны», он понимал, какого хуя я завелся, но делал вид, что не понимает, что речь идет о его хуе.

«Но тебе нужна пизда. Пизда. Пиздища. Правильно? Ну, давай-ка, скажи это вслух, и проблема будет наполовину решена». Наверное, я был с ним слишком резок, семейный обед давал о себе знать.

«Ты просто больной, знаешь», несостоявшийся мужчина бил себя в безволосую грудь.

«Значит, ты не решаешься громко сказать: «Мне нужна пизда», проорал я вместо него. У него было пусто и в штанах, и в голове. Непонятно, откуда он брал свои прыщавые доводы.

«Тебе лечиться нужно», парень еще не научился реагировать на цинизм, а тем более говорить о пиздах. Я мог бы еще сколько угодно выебываться на его счет, но отрыжка заставила меня сократить выступление.

«Послушай меня, мудак несчастный. Если я хоть раз увижу, что ты дрочишь на рабочем месте, лечиться придется тебе». Если бы мне вдруг удалось заставить его расплакаться, я думаю, у него из глаз вместо слез потекла бы сперма.

Он сконцентрировал всю свою ненависть на пачке сигарет и пошел краснеть в каком-нибудь более безопасном месте. Я люблю делать добрые дела совершенно бескорыстно. Доброта должна проявляться спонтанно, или не проявляться вообще.

Тем временем, протиснувшись через нашу мужско-мужскую дискуссию, в магазин вошло несколько покупателей. Потом еще и еще. Делали все они одно и то же. Сначала рассматривали диски, потом начинали рассматривать друг друга, спереди и сзади. Завязывались знакомства, общение на скорую руку, они пряли ушами и, стоя или прогуливаясь, разговаривали о музыке все более увлеченно и раскованно. Что ж, они были более интересным товаром, чем «носители звука». Как будто их прислал сюда коллега Милан — может быть, у них были общие, связанные с хуем проблемы.

Новые посетители все прибывали, они прямо запрыгивали в дверь. Лезли как тараканы: родители тащили за собой детей, парни — девчонок, мужики — баб, настоящий поток выжатых как лимон существ, которые даже не замечали хронического недостатка воздуха в переполненном «Атлантике». Хм, пожалуй, это подходящее имя для места, где молодые и молодящиеся лечат страх одиночества среднего возраста. Терапевтически-расслабленный шум голосов становился все более музыкальным и раскрепощенным. Я чувствовал себя библиотекарем в читальном зале. Хранителем музея на ярмарке. Над входной дверью следовало бы поместить табличку «Выход обязателен» с изображенной на ней схемой движения. Те, кто нашел нужным обратиться ко мне, спрашивали «это что?», и никто не спрашивал «сколько стоит?». Не возникало никаких недоразумений или попыток торговаться, хотя один тип пялился на музыкальные центры и плейеры, решив, что они тоже продаются, и добивался от меня цены за «в комплекте» и за «компоненты». Твою мать, ни они не были покупателями, ни я не был продавцом. Мне захотелось предложить им кофе, но я опасался, что после этого кто-нибудь из них начнет интересоваться, свободен ли туалет. Но они были терпеливы и заняты болтовней в неизвестном им раньше интимном уголке, декорированном дисками, постерами с портретами супер-звезд и концертными афишами. В конце концов, мне не осталось ничего другого, кроме как выключить музыку. Пора им, наконец, придти в себя и вспомнить о своих бумажниках. Тех, кто не понял брейк, я начал преследовать навязчивым вопросом: «Вы что-то ищете?». Тут и наиболее социализированные отщепенцы постепенно стали переходить к стратегии отступления, стараясь избежать моего зоркого взгляда «телохранителя».

Попозже, когда воздух немного расчистился, мое внимание привлекли три типа, которые принялись описывать мне клип песни, которая их интересует — полностью вся хореография и сценография, сколько чернокожих и сколько белых, сколько мужчин и сколько женщин, раздеваются ли они пока поднимают руки, раскачивают ли бедрами и потирают ли ляжки, подпрыгивают ли они на крыше здания или на капоте «кадиллака», курят они или выпивают, у скольких обритые головы, а у скольких хиппи-афро-дред прически, украшают ли их лица розовые очки в роговой оправе или серебряный мейк-ап, открывают ли они рты, когда поют, поют они или рэпуют, что написано на их майках, какого цвета у них шорты, появляются ли в небе над ними вертолеты или полная луна, а за спиной — дорога в прериях или мокрые городские улицы, валяются ли музыканты на кроватях или на пляжах, имеют ли место поцелуи, петинг или романтические объятия, сколько раз показывают гитару, а сколько пупок гитариста. Они запомнили каждую идиотскую деталь клипа и только одного не могли вспомнить — как называется песня и кто ее исполняет. От меня они хотели получить судьбоносный ответ, который позволит им дышать и жить дальше. Я сказал им, что продаю не знание, а диски и кассеты, а им самое лучшее было бы записаться для участия в каком-нибудь музыкальном квизе. Они смотрели на меня смущенными глазами до тех пор, пока я сам не смутился и не начал перед ними извиняться: «Мне ужас как жалко, что это не я снимался в том клипе, но сами понимаете, везде не поспеешь». Только после этого они удалились, торжествующе приплясывая.

Все мы разные, и никто ни в ком не ошибается. Энди Уорхол давно сказал, что в будущем каждый станет на пятнадцать минут звездой, однако в «Атлантике» хронометраж был более продолжительным. Под конец моей смены откуда-то на меня свалилась молодая толстуха, которая целый час пела мне песни, которые она хотела записать. «Мне нужна пати-кассета на любой случай», объяснила она приглушенным тоном, аранжированным запахом пива. Пела она кошмарно, ее английский был такого же уровня. У нее то ли уже была, то ли задерживалась менструация. «А эту узнаешь?», спрашивала она перед тем, как пропищать следующую. «Сестренка, не обязательно всю, можешь только рефрен», я пытался облегчить жизнь и себе и ей. «Я не могу прямо так начать с рефрена, я тебе не джукбокс, еб твою мать», прохрипела она, демонстрируя максимальные возможности своего голоса, который любой ценой стремился быть вокалом. «Я тоже», защищался я с ручкой и блокнотом в руках. «Но у тебя есть жетон», она раздирала мой слух каждым фальшивым звуком. «Сконцентрируйся, мать твою. Это же твоя работа». Она была права. Я неожиданно почувствовал благодарность к этой нахальной безбашенной толстухе. Она поставила меня на один уровень с выключателем и подсоединила к сети. Я присоединялся к ней, когда он запевала. Я был ее басом, ее терцией и ее секретаршей. Я записал все названия, и ее и мои. Они и так теперь стали нашими общими песнями. В конце сеанса я пообещал ей бонусную кассету. «Идет», сказала она запыхавшись, «только пусть будет микс». И еще я сказал, чтобы она не переживала и попросил придти завтра в первой половине дня, именно в первой половине, когда здесь не бывает хозяина. «Он не одобряет бесплатные услуги, понимаешь?». Она поняла. У Милана будет шанс показать себя, подумал я, пока, на всякий случай, провожал ее к выходу. Я постарался сделать ей уникальную универсальную кассету: музыка к порнофильмам, микшированная с музыкой к компьютерным играм. Это был образец продукции «Диджей Хобо продакт». Должно быть, он подействовал, потому что больше я ее не видел.