Шпион, выйди вон - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 85

– И о схемах тоже знали? – быстро спросил Смайли. – Тех, что лежали в нотной папке?

– Нет. – Затем он добавил:

– Вначале не знали. Нет.

Стид-Эспри называл это «выворачивать вопрос наизнанку». Они знали, потому что им об этом сказал «крот» Джералд, подумал Смайли. «Крот» знал, что именно администрации удалось вытянуть из старого Макфейдина. После чего Цирк выдает «посмертное заключение», и Карла получает возможность воспользоваться своей находкой как раз к тому моменту, когда ее можно испробовать на Джиме.

– Итак, ты уже должен начать догадываться. Теперь я думаю, что Хозяин таки был прав: «крот» действительно существует, – сказал Джордж.

* * *

Джим и Смайли стояли, опершись о деревянную калитку. Земля здесь круто уходила вниз, туда, где раскинулись заросли папоротника, переходящие в широкое поле. За ним лежала другая деревушка, там же виднелась бухта и тонкая полоска залитого лунным светом моря.

– Они сразу попали в самую точку: "Почему Хозяин действовал в одиночку?

Чего он надеялся этим достичь?" – «Вернуть себе былое положение», – отвечаю я. Это их просто рассмешило: «Получить второсортную информацию о расположении войсковых частей в районе Брно? Да он бы этим даже на обед в своем клубе не заработал». – «Может быть, он просто начал терять контроль над ситуацией», – сказал я. Если Хозяин теряет контроль, говорят они, кто в таком случае наступает ему на пятки? Аллелайн, говорю я; был такой слушок:

Аллелайн конкурирует с Хозяином по части добываемой информации. Но в Брикстон доносятся только сплетни, никто точно не знает. «И что удается добыть Аллелайну такого, что не удается Хозяину?» – «Не знаю». – «Но вы только что сказали, что Аллелайн конкурирует с Хозяином по части добываемой информации». – «Это сплетни. Я не знаю». И опять меня в каталажку.

Ощущение времени на этой стадии окончательно покинуло его, сказал Джим.

Он жил или в темноте мешка, который ему надевали на голову, или при искусственном свете тюремных камер. Для него перестали существовать понятия «день» и «ночь», а для того чтобы придать всему этому еще больший мистический оттенок, они почти все время делали так, чтобы отовсюду доносились разные шумы.

Они обрабатывали его по принципу конвейера, объяснил Джим: не давали спать, постоянно изматывали допросами, дезориентировали, применяли силу, пока дознание не стало казаться ему медленным соскальзыванием к тому, что он либо слегка свихнется, как он выразился, либо сломается окончательно.

Естественно, он надеялся, что скорее свихнется, но человек не может решать такие вещи за себя; в конце концов, у них были способы привести его в чувство. Чаще всего в таких случаях они применяли электричество.

– Итак, мы начинаем снова. Очередной заход. «Генерал Штевчек был важной птицей. Если он просил, чтобы прибыл старший офицер британской разведки, он рассчитывал, что тот будет всесторонне информирован обо всех аспектах своей работы. И вы говорите, что не обладаете подобной информацией?» – «Я говорю лишь то, что получил информацию от Хозяина». – «Вы читали досье на Штевчека в Цирке?» – «Нет». – «А Хозяин?» – «Не знаю». – «К каким выводам пришел Хозяин относительно второй командировки Штевчека в Москву? Говорил ли с вами Хозяин о роли Штевчека в Комитете по вопросам взаимодействия вооруженных сил стран Варшавского Договора?» – «Нет». Они уцепились за этот вопрос, а я, кажется, уцепился за свой ответ, потому что после нескольких моих «нет» они слегка вспылили. Кажется, у них кончилось терпение. Когда я «вырубился», они стали поливать меня из шланга, потом начали все заново.

Эти переезды, вспоминал Джим… Его повествование стало почему-то путаным и отрывочным. Камеры, коридоры, автомобиль… В аэропорту: сначала обращение как с особо важной персоной, потом перед самой посадкой в самолет стали бить… во время полета провалился в сон и был наказан за это.

– Пришел в себя снова в камере, еще меньшей, чем раньше, стены некрашеные. Иногда мне казалось, что я в России. Я вычислил по звездам, что мы перелетели на восток. А иногда я словно возвращался в Саррат, на курсы по поведению во время дознания.

На пару дней они оставили его в покое. В голове царила полная неразбериха. Он продолжал слышать стрельбу в лесу и снова видел этот праздничный военный фейерверк; и к началу этого большого заседания, которое ему запомнилось как нескончаемый марафон, преимущество было сразу на их стороне, потому что он с самого начала уже чувствовал себя наполовину побежденным.

– Когда ты нездоров, это сказывается больше, чем все остальное, – объяснил он очень напряженно.

– Мы могли бы сделать перерыв, если хочешь, – предложил Смайли; однако там, где был Джим, перерывов не существовало, и то, чего он хотел, не имело никакого значения.

Это длилось очень долго, сказал Джим. В какой-то момент он рассказал им о заметках Хозяина, о его схемах, о его разноцветных чернилах и карандашах.

Они тут же уцепились за это, как сумасшедшие; он только помнил большую аудиторию, где в дальнем конце комнаты собрались одни мужчины и пялились на него, как какой-нибудь паршивый врачебный консилиум на безнадежного больного, и переговаривались без конца друг с другом, и он стал рассказывать им о цветных карандашах только для того, чтобы что-нибудь говорить, чтобы заставить их помолчать и послушать. Они слушали, но разговаривать не переставали.

– Как только они услышали про разные цвета, так тут же захотели узнать, что эти цвета означали. «Что означал синий цвет?» – «У Хозяина не было синего». – "Ладно, что означал красный? Для чего использовался красный?

Приведите нам пример того, что было на схеме помечено красным. Что означал красный цвет? Что означал красный цвет? Что означал красный цвет?" Затем все вдруг вышли, кроме пары охранников и какого-то маленького седоватого типа с радикулитом, судя по всему, самого главного у них. Охранники подвели меня к столу, и этот коротышка сел рядом, сложив ручки, как какой-то паршивый гном.

Перед ним на столе лежали два карандаша – красный и зеленый, и схема всей карьеры Штевчека.

Нельзя сказать, что именно это доконало Джима, просто он был не в состоянии изобретать что-нибудь еще. Он не мог больше выдумывать никаких уловок. В этот момент почему-то именно та правда, которую он так далеко запрятал и запер на замок, громче всего просилась наружу.

– Итак, ты рассказал ему про «гнилое яблоко», – предположил Смайли. – И про Кузнеца со Скорняком.

Да, признался Джим, именно так. Он рассказал, как Хозяин надеялся, что Штевчек назовет имя «крота» в недрах Цирка. Он рассказал ему о шифре «Кузнец, Скорняк…» и о том, кто кому соответствовал, по именам.

– И какова была его реакция?

– Задумался ненадолго, потом предложил мне сигарету. Терпеть не могу эту гадость.

– Почему?

– Американские «Кэмел».

– А сам он курил? Джим коротко кивнул: