Я - начальник, ты - дурак - читать онлайн книгу. Автор: Александр Щелоков cтр.№ 28

Один из моих сослуживцев, начинавший службу рядовым на дальневосточной границе, рассказывал, как солдаты немало дивились бестолковости своих командиров. В самые трудные дни Великой Отечественной войны их стрелковый полк по ночам сажали на машины и куда-нибудь увозили. Утром в строю, совершая марши по двадцать-тридцать километров, роты и батальоны походным строем шагали к границе и укрывались в лесах. Так повторялось изо дня в день, неделю за неделей. Изредка войскам давали отдых, и опять марши…

Только после войны товарищ понял, что совершалась крупная маскировочная операция. Японская разведка, внимательно следившая за нашей стороной, то и дело засекала подход свежих частей к маньчжурской границе. И это сдерживало горячность генералов-самураев, которые не прочь были испытать прочность нашей обороны на востоке. Пот солдатский лился не зря.

— А как же с суворовским требованием «каждый солдат должен знать свой маневр»? — Такой вопрос мне задали, когда я рассказывал эту историю.

С суворовским требованием все очень просто: солдат должен знать именно свой маневр, а передвижки войск — это маневр высшего командования. Оно и должно понимать его назначение.

Кстати, маневр силами у Занудина был коронным номером. В его штабе хорошо помнили про овраги. А в подразделениях знали — любой приказ подлежит исполнению. И точка.

Из многих учений запомнилось одно — показное.

На слух последнее слово иногда воспринимается как нечто связанное с показухой. Спешу уверить: общего здесь ничего нет. Показные учения, как правило, для войск куда сложнее обычных, поскольку их назначение — показать образец, продемонстрировать своеобразный эталон действий слаженных и безошибочных. А действовать эталонно в условиях специально усложненных не так-то просто.

Учение проходило в присутствии представителей Объединенного командования Варшавского Договора на территории Венгрии.

Командующий войсками, руководивший показными учениями, — человек выдержанный, умевший не обнаруживать своих чувств, все же явно волновался и буквально стоял над душой у Занудина. Положение командира дивизии усложняли четко прорисованные схемы боевых действий. Они висели у всех на виду, и каждый, видя бой со стороны, имел право мнить себя стратегом и сверять реальное со схематическим.

На одном из рубежей, в горах, ситуация складывалась драматически. Занудин со штабом выскочил на каменистую высотку и быстро раскинул наблюдательный пункт. Выдвинувшись к самому обрыву, комдив присел среди обомшелых камней и приник к микрофону рации. Войска отставали от графика. Так, во всяком случае, нам всем казалось.

— «Волга», «Волга», — заклинал комдив. — Атакуйте третий рубеж!

А стрелка секундомера безжалостно кружила по циферблату, все меньше оставляя возможностей танкам вовремя появиться на заданном рубеже.

Командующий волновался.

— Где танки, полковник? — вопрошал он ледяным тоном Занудина. — Где танки?

Полковник бросал взгляды на часы и повторял:

— Будут. Сейчас будут!

Стоявший рядом генштабист Венгерской народной армии — высокий красивый эзредеш — полковник — иронически усмехнулся и по-русски сказал:

— Танки не спички. Из кармана не вынешь.

— «Волга», «Волга», — повторял Занудин. — Я — «Кама». Вперед! Вперед!

И тут же, усиленный громкоговорителями, донесся ответ:

— «Кама», «Кама», я — «Волга»! Атакую!

Из лесистой лощины с опозданием на полминуты от расчетного времени на полигон покатилась стальная лавина.

Высокий эзредеш отошел в сторону, достал пачку сигарет, выбил щелчком одну и закурил.

— Ну что? — спросили его.

— Все отлично, — ответил он. — С такой дивизией воевать можно. Работает как часы.

Начальник штаба войск Южной группы генерал Никитин, слышавший весь разговор, улыбнулся и сказал:

— Часы хорошо стучат, потому что часовой мастер отличный.

Занудин этих разговоров не слышал. Он занимался делом. Он работал. Вызывая нужных ему командиров, он уточнял задачи, менял направления ударов, сжимал сроки, подбадривал:

— Вперед! Вперед!

Есть в трилогии Константина Симонова «Живые и мертвые» такой эпизод. Перед началом нашего наступления в Белоруссии рассуждают два офицера:

«— Неплохо бы и обратно — за три дня отсюда до Могилева, — сказал Ильин. — Но пока до Днепра дойдешь — водные преграды одна за другой. И у всех, как на смех, названия бабьи: Проня, Бася, Фрося, Маруся.

Синцов улыбнулся. Фроси и Маруси — таких рек здесь не было, но Проня и Бася действительно были, и их форсированию отводилось немало места в предварительных планах…»

Та вот, именно на Могилевщине, на речке Басе стал Героем Советского Союза Юрий Федорович Занудин.

В июне сорок четвертого года в бою за господствовавшую над местностью высоту его рота отбила контратаку танков, участвовала в разгроме вражеского гарнизона в деревне Живань Дринского района, форсировала Басю, захватила первые траншеи противника и четырнадцать часов подряд отбивала контратаки противника. В числе первых старший лейтенант Занудин вместе с ротой переправился через Днепр, занял оборону и огнем прикрывал строительство моста, по которому на запад хлынула техника.

Не берусь утверждать со всей уверенностью, но не там ли родилось это боевое «Вперед!», определившее на многие годы существо командирской натуры?

Наверное, все же там.

А что касается фамилии, то уже значительно позже я узнал, что генерал поменял неблагозвучную родную фамилию на другую — Зарудин. Быть Занудиным полковнику еще казалось допустимым. Обращение к его высокопревосходительству генерал-полковнику должно звучать благородно и услаждать слух.

* * *

Старый кавалерист рассказывает: «Все байки об особом уме лошадей не выдерживают критики. Помню, в бою меня ранило. Я упал и потерял сознание. Мой конь Воронок без меня поскакал в расположение эскадрона и привел ко мне врача». — «Так это и подтверждает, что кони умные существа». — «Как бы на так! Вы знаете, какого он привел врача? Ветеринара!».

Я никогда не любил отсвечивать на глазах у высокого начальства, но случалось волей-неволей попадать в сопровождающие лица.

Так вышло и в тот раз, когда, приехав в отдаленный гарнизон, на пути к штабу неожиданно столкнулся с командующим Южной группой войск генералом армии Казаковым. Он шел в окружении большой группы офицеров, и возможности стушеваться у меня не было.

Пришлось представляться и докладывать о цели приезда.

Выслушав, Казаков немного о чем-то подумал и вдруг сказал:

— Со мной поедешь. Здесь ничего интересного не предвидится.

План командировки летел напрочь, но приказ есть приказ.