Картонные звезды - читать онлайн книгу. Автор: Александр Косарев cтр.№ 62

Доходим до госпитальной землянки. Здесь довольно оживленно. Несколько раненых солдат терпеливо ждут своей очереди на перевязку. На плетеной циновке лежит только один из них. У него воскового цвета лицо и неестественно заострившиеся скулы. Видно и невооруженным взглядом, что ему совсем худо, но он крепится и даже не стонет. Едва мы подходим к дверям, как раненые начинают что-то хором выкрикивать, явно приветственное, стараясь обязательно коснуться нас рукой. Останавливаемся и растерянно жмем им руки, не очень понимая, что это они так обрадовались нашему появлению. В этот момент дверь распахивается и появляется наш лейтенант, прыгающий, словно легендарный пират Флинт, на одном костыле. Сходство с мифической личностью усиливается еще и тем, что его голова «украшена» свежей марлевой повязкой, закрывающей один глаз.

— О-о, привет, вояки, — радостно улыбается тот, — где вы все пропадали-то?

— С «Фантомами» насмерть бились, вьетнамскую батарею с тыла прикрывали, — солидно отвечает Преснухин своим неподражаемым окающим баском.

— А я опять пострадал, — сокрушается тот. — Только нога стала помалу оживать, так на тебе, всю щеку располосовало.

— Осколком? — заботливо интересуется Федор.

— Нет, — конфузится тот, — щепкой бамбуковой. Да, а что это вас тут так чествовали?

— Да мы только что очень удачно два американских самолета от батареи отогнали, — стараюсь и я получить хоть кусочек начальственных похвал. — Один так вообще завалили.

— Ну надо же! — удивляется лейтенант. — Из нашей-то пукалки? Вот уж не ожидал. А я-то, — мгновенно возвращается он к своим проблемам, — только утром на перевязку поплелся, как трах, ба-бах! Все вокруг летит вверх ногами, а спрятаться абсолютно негде. Скачу как заяц на одной ноге. Не успел я добежать до траншей метров тридцать, как долбануло рядом со мной… прямо по землянке, где складывают гильзы. Просто жуть. Двоих солдат на моих глазах вообще разорвало на части. А меня вот тоже куском палки садануло.

— Надо бы нам выбираться отсюда, — глубокомысленно изрек в этот момент Преснухин, — а то скоро всех нас вместо выбывших солдат на местные пушки поставят.

— Я поговорю с капитаном об этом сегодня же, — кивает Стулов. — В самом деле, местечко здесь какое-то… такое, я бы сказал, аховое.

Не знаю, поговорил он с Ворониным или нет, но в порубленной «Фантомом» пальмовой роще мы сидели еще довольно долго. Впрочем, все это было потом, после, а в тот момент нам было просто некогда рассуждать над словами старшего лейтенанта. Заботу-то о чистке пушки капитан с нас снял (ее два часа потом драили Щербаков с Басюрой), но с боевого дежурства он нас снять был просто не в силах. И едва придя в себя от пережитого стресса, мы помчались обратно в лагерь. Нас встретил изрядно перетрухнувший Камо, которого едва не зашибло разбитым деревом. Во время боя, опасаясь самого худшего, он после первой же очереди барсом прыгнул в продуктовую яму и сидел там, пока наверху все не прекратилось.

Ругаясь самыми нецензурными грузинскими выражениями, он предстал перед нами перепачканный по пояс томатной пастой и полностью залитый маслом из опрокинутой банки. И лишь услышав от нас о том, что виновник его вселенского позора сбит и рухнул где-то за рекой, он несколько приободрился, перестал дрожать и возмущенно фыркать. Прежде чем приступить к работе, мы все вместе тщательно осмотрели лагерь. Потерь, в общем-то, весьма не много: окончательно испорченной оказалась лишь одна из антенн. Однако мы лишились большей части продуктов, и в который раз была сильно повреждена хозяйственная машина. Шальной снаряд напрочь вышиб у нее лобовое стекло и заодно проделал приличную дыру в спинке водительского сиденья. Но все это были, разумеется, мелочи. Сидеть на полуголодном пайке нам уже не впервой, а новую антенну мы изготовили и натянули за каких-то двадцать минут.

Ханой. (ТАСС)

«Сегодня бойцы ПВО Вьетнамской Народной Армии в провинции Хайфынг и городе Хайфоне сбили 3 американских самолета», — сообщает агентство ВИА. Таким образом, общее число сбитых самолетов достигло 2.792.

* * *

Стучит телетайп, докладывает мне о том, что два F-4C и тройка F-104 убыли из Тайбея. На авиабазу Камрань прибыл С-130 из Окинавы, а из Вьентьяна только что взлетел легкий заправщик. Война не утихает ни на минуту, она просто не может остановиться. Механически переключая тумблера и поворачивая ручки настройки, размышляю на самую что ни на есть животрепещущую тему: почему люди воюют друг с другом? Вот что, например, заставило двух пилотов с утреннего «Фантома» пытаться убить меня и моих товарищей? Ответ на поверхности, увы, не лежит, ответ запрятан глубже. Это понятно, что два боевых летчика не обычные новобранцы, они не один год осваивали науку убивать. День за днем их учили правильно взлетать и садиться, ловко уворачиваться от зенитных ракет и точно сбрасывать бомбы. И их правительство наверняка платило им приличные деньги за их нелегкую работу. И когда понадобилось продемонстрировать боевое мастерство, они получили боевой приказ, привычно уселись за штурвалы и полетели убивать… меня. Человеку, которому правительство ничего не платит за то, что я ежеминутно подвергаю свою жизнь смертельной опасности. Те три рубля и шестьдесят копеек, выдаваемые ежемесячно на покупку гуталина и бязи на подворотнички, вряд ли можно приравнять к справедливой оплате тяжкого ратного труда. Но ведь и я, будучи на полигоне, стремился как можно лучше освоить зенитку, будто знал, что навыки эти мне обязательно пригодятся. Выходит, и я, и мои противники тщательно готовились к предстоящей схватке, совершенно независимо от материальных стимулов. Но вот ведь какой удивительный парадокс: значит, нами руководило что-то еще, какие-то неизвестные нам силы. Ведь как и я, так и сбитые утром летчики были кем-то сведены для своей первой и последней встречи в крошечную точку на географической карте. Интересно было бы как-нибудь выяснить, что именно заставило встретиться в смертельной схватке абсолютно ничего общего ни имеющих между собой людей, да еще и в совершенно чужой и тем, и другим стране. Стране, безмерно и бесконечно далекой как от Москвы, так и от Вашингтона. Зачем? Почему мы здесь оказались? Да повстречайся мы с погибшими летчиками в нормальной жизни, на берегу, допустим, Черного моря, да разве стали бы мы стрелять друг в друга? Да ни за что! Да никогда! Так неужели же магия войны столь сильна и необорима, что заставляет ничего друг о друге не знающих людей безжалостно уничтожать друг друга? А если бы они знали хоть что-то друг про друга? Хотелось бы мне когда-нибудь выяснить, стали бы они стрелять в меня из пушек и пускать ракеты, если бы знали, что там, внизу, крутит рукоятку горизонтальной наводки их старый друг Александр? И стал бы я нажимать на спусковую педаль, если бы знал, что над моей головой летят мои закадычные друзья, Джон и Гарри?

Ответ на свой риторический вопрос я опять же не получаю, поскольку сильный пинок в бок заставляет меня очнуться от неуставных размышлений.

— Ты что, — гневно смотрит на меня Федор, — заснул, что ли? Смотри, у тебя второй аппарат засбоил!

Рассеяно киваю ему в ответ и торопливо поправляю ручку настройки на приемнике. Но мои запоздавшие действия положения не улучшают, поскольку оказывается, что на этой частоте подконтрольная станция уже не работает. Торопливо верчу барабан диапазонов, спешно проверяя дублирующие частоты. Ага, вот оно! Щелк, щелк, щелк. Замолкший было телетайп, словно спохватившись, начинает одну за другой выщелкивать телеграммы. Убытие, прибытие, опять убытие… Ручьи липкого, противного пота стекают по моей спине. Ага, вот он, ответ на твой вопрос рядовой, вот предельно ясное подтверждение. Эти непрерывно взлетающие самолеты явно везут не туристов на курорт и даже не тушенку для голодающих бойцов ОСНАЗа. Все они несут только бомбы и бочки с напалмом. И ни один из них почему-то не повернул назад, и ни один летчик не отказался от задания. Стало быть, власть войны сильнее любого самого сильного и подготовленного профессионала, не говоря уже о таких бесправных рекрутах, как все мы. И дьявольская логика войны не оставляет нам никакого разумного выхода, кроме одного из двух, либо убить своего врага, либо быть убитым самому!