Владычица Жемчужины - читать онлайн книгу. Автор: Гейл Линдс cтр.№ 121

Почему он вообще об этом думает? Разве он ее любит? А если это не любовь, то что? Похоть? То, что они не подходят друг другу, совершенно очевидно. Вчера Сахор лишний раз в этом убедился. Его чувства к Гуль Алуф не сравнить с тем, что он испытывает к Элеане, Риане и Джийан. На самом деле он любил кундалиан намного больше, чем представителей своей расы. Если быть до конца честным с собой — а почему бы и нет, — то он не любил ни одного в'орнна, кроме своего отца.

Выбросив тревожные мысли из головы, Сахор стал пробираться по лабиринту Храма Мнемоники. Нужно было быть крайне внимательным, держать в голове план всего сооружения, опасаться каждого шороха, двигаться от одной тени к другой. Храм Мнемоники никогда не пустовал, в его комнатах и коридорах всегда хватало посетителей. Среди низших каст бытовало выражение, которое нравилось гэргонам: «Храм никогда не спит». Очень точно подмечено. В первозданном виде остались лишь большие комнаты на первом этаже и зал, в котором каждую неделю проводились собрания. Все остальные помещения давно превратились в трехмерную сеть, настоящий улей, идеально подходящий Товариществу техномагов. Поскольку в каждом гэргоне жил экспериментатор, они любили уединение, и у каждого имелись личные апартаменты и лаборатория. В целом Храм Мнемоники очень походил на гигантскую молекулу, что, учитывая деятельность гэргонов, было очень удобно. Апартаменты отделялись от лабораторий генераторами сгорания, фотонными цепями и ионными подстанциями. Отдельно располагалась лаборатория Гуль Алуф, где создавалось будущее Товарищества.

Осторожно пробираясь по лабиринту Храма, Сахор вспоминал своих врагов, союзников погибшего Нита Батокссса. Место погибшего командира всегда занимает кто-то другой, и лидером стал Нит Нассам. Единодушным Товарищество перестало быть уже очень давно. Сахор думал, что раскол вызван прибытием на Кундалу и, вероятно, был неизбежен как этап эволюции, которая начался, едва в'орнны оказались на этой планете. Он знал, что Гуль Алуф ни за что с ним не согласится, равно как Нит Нассам и даже Нит Имммон. А как они могут согласиться, если до сих пор считают, будто Покой и Гармония — синонимы. Сахор же не представлял, в какой части вселенной это возможно. Уж точно не на Кундале, которая столь склонна к изменениям. Наверное, эту теорию Товарищество создало в незапамятные времена, чтобы увековечить собственную власть. А теперь те, кто не понимает истинной сущности перемен или трансформаций, как называют их рамаханы, могут погибнугь под колесами Анамордора — великого катаклизма, в который верят кундалиане. Сахор тоже веровал в его наступление обоими сердцами и душой.

Он внимательно разглядывал всех гэргонов, которые проходили мимо, и вслушивался в обрывки их бесед, вжимаясь в углы, растворяясь в тесных нишах, врастая в стены. Сахор все еще не изучил особенностей своего нового тела. Например, он лишь совсем недавно открыл, что может становиться практически незаметным, сливаясь с неподвижными предметами. Это открывает столько возможностей! В прежней жизни он и подумать не мог ни о чем подобном! Сахор был живой моделью эксперимента, и любой гэргон пошел бы на что угодно, чтобы до него добраться, поместить под приборное стекло и узнать, по какому принципу функционирует его организм.

Маршрут Сахора походил на спираль для игры в варрниксс. Прямой дороги от апартаментов Гуль Алуф в лабораторию Нита Батокссса просто не существовало. Два шага вперед, один назад, три шага вперед, один вправо или влево. На пути было множество препятствий, живых и псевдоорганических, ведь бывший гэргон отлично знал, что Храм Мнемоники пронизан различными охранными устройствами. Если ты больше не Нит, то нужно обладать воистину энциклопедическими знаниями, чтобы не попасть в ловушку. Одни гэргоны устанавливают фотонные системы охраны, другие — защитные сети, у третьих вход в лабораторию обработан паралитическим гелем, четвертые вообще убивают любого чужака. Безопасные с виду сходни, пандусы и фотонные лифты могут таить такую опасность, о которой непосвященный просто не подумает.

Несмотря на все препятствия, Сахор благополучно добрался до лаборатории Нита Батокссса. Он видел, как Нит Имммон открывал фотонный замок, и оставалось лишь повторить процедуру, которая, как и все, связанное с Нитом Батоксссом, была довольно оригинальной. Покойный гэргон использовал давно забытую Нанжинскую шкалу. Естественно, Сахор был отлично с ней знаком. Когда-то отец заставил его выучить эту шкалу наизусть. А совсем недавно Сахор обнаружил, что Венча, древний язык рамахан, и Нанжинская шкала удивительно похожи.

Закрыв за собой люк, Сахор включил свет, и лаборатория засияла, словно перламутровая ракушка. На секунду он застыл, вдыхая аромат апельсиновой сладости, а потом прошел к тому месту, где стоял, прежде чем Нит Имммон заставил его выйти.

Сахор сделал свет поярче и склонился над бутонами. Нит Батокссс потрудился да славу — они были безупречны. Почти. Естественно, сам Сахор сделал бы их иначе. Хотя Нит Батокссс и запрограммировал переходы цвета, структура бутонов была слишком идеальной. Все лепестки были одинаковой длины и ширины, а сами бутоны располагались симметрично.

Сахор касался одного бутона за другим, чтобы понять, где именно находится нейронная сеть. Затем он аккуратно отделил один из цветков от лозы и положил на приборную панель. Размер бутона идеально соответствовал цилиндрической прорези, и стало ясно, для чего Нит Батокссс сделал эту прорезь.

Сахор вошел в информационную директорию Батокссса, и на экране появились две «сорочки». Чтобы получше рассмотреть их, бывший техномаг увеличил изображение. Сахор успел заметить, что они принадлежат Кургану и Терреттту Стогггулам, когда почувствовал опасность.

Он успел вытащить искусственный бутон из прорези, и в ту же секунду в лаборатории зажглись все лампы. Сахор сидел спиной к люку, так что входящий не мог заметить, как он спрятал бутон. Обернувшись, он увидел Гуль Алуф, крылья которой нервно дрожали.

— Я думала, мы договорились, — гневно проговорила она. — Зачем ты так поступил со мной?

— Не стоит принимать это так близко к сердцу.

— Я знала, что ты что-то нашел. Наверное, не стоит слишком удивляться, что ты решил это спрятать. — Производительница улыбнулась. — Ты очень многое от меня скрываешь, Сахор.

— Не стоит называть меня по имени в этой лаборатории.

— Ты, конечно же, прав, и у стен есть нейронные сети. — Она подошла поближе. — Тем не менее я буду вести себя так, как считаю нужным.

— Твое право, Производительница, — проговорил Сахор.

— Хватит болтать. — Она ткнула в голографический экран. — Расскажи мне все сейчас же.

Сахор заколебался, хотя выбора у него не было. Чем больше правды во лжи, тем больше доверия она внушает.

— Смотри. — Он повернул голографический экран, чтобы Гуль Алуф было лучше видно.

Глаза Производительницы расширились от удивления.

— «Сорочки» Стогггула Терреттта и Стогггула Кургана.

— Есть ли какой-то смысл в том, что имя Терреттта стоит первым? — спросил Сахор. — Что хотел от них Нит Батокссс?