Мозаика Парсифаля - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Ладлэм cтр.№ 105

— О, я ежедневно получаю в университете десятки посланий и только мой секретарь знает их число, мистер... Мистер?..

— Хейвелок.

— Мистер Хейвелахт. Позвольте, позвольте! Я знавал в Берлине в старое время некоего Хабернихта. Фридриха Хабернихта. Что-то похожее, правда?

— Приблизительно.

А может, дело в походке? Этот четкий, выверенный шаг, который он недавно видел на улице? Величественный... высокомерный, ему больше всего соответствуют средневековый плащ или сутана высокопоставленного иерарха церкви... Хейвелок не выдержал:

— А мы ведь с вами где-то встречались, не так ли?

— Мы?! — Старик вскинул брови, поправил очки в металлической оправе и уставился на Майкла. — Совершенно не представляю! Конечно, если вы не были студентом одного из моих больших потоков. Но это, я полагаю, происходило много лет назад. В таком случае вы, бесспорно, могли меня запомнить, но это не значит, что я запомнил вас. Возраст и закон больших чисел... вы понимаете.

— Ерунда. Не обращайте внимания. Много лет назад? Насколько много?..

— Так вы говорите, что не имеете вестей от Бруссак?

— Я пока вам ничего не говорю. Да вы присаживайтесь, присаживайтесь... Я просто говорю, что не знаю. Вы сообщили, что эта личность... Бруссак передала мне какое-то сообщение сегодня, и я ответил, что в мой офис ежедневно поступают десятки сообщений, но до меня они могут дойти лишь через несколько дней. Опять же — возраст и закон больших чисел...

— Я это уже слышал, — перебил его Хейвелок. Он остался стоять и внимательно рассматривал комнату. Книжные шкафы вдоль стен, антикварная мебель, чересчур мягкие кресла, лампы под абажурами с бахромой, подушечки — отнюдь не спартанская, скорее — старинная академическая атмосфера. — Дженна Каррас! — внезапно громко произнес Майкл.

— Еще одно сообщение? — с искренним простодушием старика, удивленного настойчивостью молодого оппонента, спросил Хандельман.

— Мне следует побеседовать с моим секретарем. Она слишком сильно заботится обо мне.

— Дженна Каррас приходила к вам вчера вечером, я точно знаю!

— Три... нет, четыре человека навещали меня вчера — и все мои студенты. У меня даже где-то есть их имена и планы двух дипломных работ. — Хандельман подошел к стоящему у стены письменному столу, на котором царил хаос.

— Перестаньте! — заорал Хейвелок. — Вы переправили ее дальше, и я Должен найти эту женщину! Именно в этом состояло сообщение Бруссак.

— Так много сообщений, — монотонно пробубнил старик, как будто цитируя Талмуд. — А... Куда же подевались эти имена... эти планы... — бормотал Хандельман, склонившись над столом и роясь в кипе бумаг. — Так много посетителей и разных посланий... невозможно запомнить.

— Послушайте меня! Бруссак не сообщила бы мне вашего имени и не сказала бы, где можно вас разыскать, если бы я решил вам солгать. Мне необходимо найти ее! С ней — с нами — поступили просто ужасно, и она не понимает этого!

— "Возражения, произнесенные в диспуте с Арием" [52] , — пропел Хандельман. Он выпрямился и держал в свете лампы пачку исписанных листков. — Очень интересная тема. Речь идет о Никейском. Соборе — это пятый век. Мало кто понимает тот период дискуссий с Восточной церковью.

«Он может не захотеть с тобой разговаривать». Слова Бруссак.

— Куда вы ее отправили, черт побери?! Прекратите ваши игры! Потому что, если потребуется, я...

— Что? — откликнулся Джекоб Хандельман, откладывая бумаги и оборачиваясь. Стекла очков в металлической оправе резко блеснули в свете торшера.

Вот оно. Оно здесь. Глаза за стеклами в металлической оправе, собранность за внешней расслабленностью... Походка. Нет, это походка не прелата, вступающего под церковные своды, не средневекового барона, входящего в пиршественный зал... это поступь человека в мундире. В черном мундире!

Хейвелока ослепили молнии прошлого, в голове прогремели взрывы... тогда и сейчас, сейчас и тогда! Не восемь и не десять лет тому назад, а много раньше. Его ранние годы. Ужасные годы! Этот человек один из тех! Образы прошлого подтверждали догадку. Он увидел стоящего перед ним человека точно так, как видел его в то время. Крупное лицо — без бороды, — длинные прямые волосы, но не седые, а соломенного — арийского -цвета. Он прохаживался с самодовольным видом вдоль траншей. Автоматная очередь. Крики.

Лидице!

Майкл, словно в трансе, двинулся к Хандельману, вытянув вперед руки со скрюченными, как когти, пальцами. Зверь, готовый к схватке с мелким и злобным хищником.

— Ш-ш-ш-ш-то с вами? — прошипел старик. — Опомнитесь! Вы с ума сошли! Посмотрите на себя... Вы же больны!.. Не приближайтесь ко мне.

— Раввин! Господи, ну и сукин сын! Неслыханная сволочь! Кем ты был тогда — обер-лейтенант? Майор?.. Нет, рейхсфюрер [53] ! Я узнал тебя! Лидице!

Глаза старика, увеличенные толстыми линзами, расширились в ужасе.

— Вы сумасшедший! Полный, законченный безумец! Оставьте мой дом! Вам нет в нем места. После всех страданий, которые мне пришлось перенести, теперь мне приходится выслушивать бред безумца!

Причитания старикана, шарящего правой рукой по столу, чуть было не отвлекли внимание Майкла. Он прыгнул вперед лишь тогда, когда в руке оказался пистолет. Прежде чем открыть дверь, старик — на всякий случай — неплохо подготовился. Рейхсфюрер не забыл свое прошлое. Убийца чехов, поляков, евреев. Человек, скрывший свою личину под именем одного из тех несчастных, которых он пачками отправлял в газовые камеры или на расстрел.

Старик не успел увернуться и оказался прижатым спиной к столу. Хейвелок схватился за пистолет, всунул палец под спусковой крючок, заблокировав его, и резко рванул руку вниз с намерением вырвать оружие. Но старик оказался крепок. Не выпуская пистолета, он изогнулся, мгновенно напрягшись. Жутко оскалившись, он левой рукой вцепился в лицо Хейвелоку, пытаясь выцарапать глаза.

Хейвелок отчаянно крутил головой; в этот момент старику удалось вывернуться из-под него, но не больше. Оба, как в клинче, лежали на краю стола, не в силах вырваться. Неожиданно для старика Майкл высвободил правую руку, сжимавшую пистолет, и мгновенно изо всех сил обрушил кулак в то место, где, по его предположению, должна была быть физиономия Хандельмана.

Немец вскрикнул — разбитые стекла очков врезались в глаза. Он схватился обеими руками за лицо. Со стуком ударился о пол пистолет.