— Прошу вас, мистер Зеллербах. — В голосе сторожа звучала гордость. — Это наша красавица. Лучшая машина во всем гараже. Рад, что она, наконец, поедет куда-то. А то совсем застоялась.
Смит взял ключи и велел Марти устраиваться на заднем сиденье. Рубашку он надевать не стал, а вот кепи надел и низко надвинул на лоб, чтобы больше походить на шофера. Какое-то время неподвижно сидел за рулем из цельного куска красного дерева и изучал приборную доску. Затем с чувством некоего благоговения выжал сцепление и вывел элегантный автомобиль из гаража на узкую боковую улочку. Почти во всех городах Америки на «Роллс-Ройс» непременно пялились бы, как на некое диво. Но только не в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Вашингтоне. В этих городах «Роллс— Ройсов» было предостаточно, и все знали, что в таких дорогих и роскошных автомобилях могут разъезжать только послы, знаменитости или чиновники самого высокого ранга.
— Ну, как тебе, Джон? — спросил с заднего сиденья Марти.
— Все равно, что летишь на волшебном ковре-самолете, — ответил Смит. — Превосходная машина!
— Поэтому и сохранил ее, — Марти улыбнулся и с самым довольным видом откинулся на спинку мягкого сиденья. Здесь он чувствовал себя защищенным от всего враждебного окружающего мира, и настроение у него сразу же улучшилось. Он положил рядом бумаги и черную кожаную коробочку с лекарствами и заметил с тихим смешком: — А знаешь, Джон, если тот парень в ванной расскажет своим приятелям о черном ходе, им все равно ни за что не додуматься, как он работает! — И Марти приподнял руку с зажатым в ней пультом управления. — Кретины! Мы их сделали!
Смит расхохотался и посмотрел в зеркало заднего вида. Вертолет отстал и растерянно кружил сейчас в квартале от них. Он вывел роскошный автомобиль на Массачусетс-авеню. Мотор «Сильвер клауд» по-прежнему работал бесшумно.
— А что там за бумажки у тебя на сиденье? Распечатки того, что удалось выудить из компьютера? — спросил он Марти.
— Ага. Есть хорошие новости. Но есть и плохие.
И Марти стал рассказывать о результатах своих поисков, а они тем временем проехали Дюпон-серкл и устремились через город на север, к автомагистрали под номером I-95. Марти рассказывал, Смит оставался настороже, готовый к любым неприятным неожиданностям. У него было ощущение, что в любой момент они снова могут подвергнуться нападению.
Услышав последнюю фразу друга, он удивленно взглянул на него в зеркальце.
— Так тебе действительно удалось найти сообщение из Института имени принца Леопольда?
Марти кивнул.
— И еще доклады об этом вирусе из Ирака.
— Просто поразительно! Спасибо, дружище. Ну а как насчет записей телефонных переговоров Софи? И что узнал о Билле Гриффине?
— Ничего. Извини, Джон. Я, правда, очень старался.
— Знаю, знаю. Ладно. Потом прочту, что ты там надыбал.
Они приближались к выезду с Коннектикут-авеню, к тому месту, где начинался парк Рок Крик в Мэриленде. Смит проехал в ворота парка и остановил «Роллс-Ройс» на тихой лужайке, окруженной высокими толстыми деревьями. Марти протянул ему две распечатки со словами:
— Все остальные записи и материалы уничтожены директором Информационного медицинского центра.
— Решением сверху! — чертыхнулся Смит. — Проклятие! Наверняка за всем этим стоят люди из правительства или армейской верхушки. Или же у негодяев, которые сотворили все это, больше власти, чем я предполагал.
— Знаешь, это меня пугает, Джон, — заметил Марти.
— Меня тоже. А вот кто за этим стоит, мы, думаю, скоро выясним.
И Смит принялся читать сообщение из Института имени принца Леопольда.
В нем доктор Рене Жискур описывал случай, произошедший много лет тому назад, когда он работал в полевом госпитале, развернутом в дикой глуши, в джунглях боливийской Амазонии. Там он столкнулся с новой вспышкой лихорадки «Мачупо». И у него практически не было времени поразмыслить над неподтвержденными слухами из далекого Перу. Но появление нового вируса, о котором говорила Софи, подстегнуло память. Он порылся в бумагах и отыскал свои старые записи. Но не сам доклад. Еще тогда молодой ученый особо отметил необычную комбинацию гантавируса и симптомов геморрагической лихорадки, а также тот факт, что все это каким-то образом связано с обезьянами.
Смит призадумался. Что могло привлечь внимание Софи в этом сообщении? Фактов совсем немного, лишь смутные воспоминания о некой, почти анекдотичной истории, связанной с работой в джунглях. Может, упоминание о «Мачупо»? Но ведь сам Жискур не проводил никаких параллелей, никак не связывал старый вирус с новым, к тому же антитела, выделенные из «Мачупо», не оказали никакого воздействия на неизвестный вирус. Что, в свою очередь, позволяет предположить, что этот новый неизвестный вирус действительно существует в природе. Но исследователи и без того пришли к этому выводу. Может, упоминание о Боливии? Или Перу? Но почему и в какой связи?
— Это важно? — спросил Марти. Он так и горел желанием помочь.
— Пока что не знаю. Подожди, дай прочесть остальное.
Там было еще три доклада — все из иракского министерства здравоохранения. В первых двух упоминались случаи трех загадочных смертей год тому назад в Багдаде, причины которых так и остались невыясненными. Но в целом врачи склонялись к тому, что вызвал их гантавирус, переносчиком которого являлись обитавшие в пустыне мыши. Голод загнал их в город, где они расплодились и стали распространителями заразы. В третьем упоминалось о еще трех пострадавших от того же заболевания в Басре, но всем троим удалось выжить. Всем троим — в Басре.Смит почувствовал, как по спине у него пробежал холодок. Одинаковое количество умерших и выживших. Точно контрольный эксперимент. А что, если все три американские жертвы тоже стали частью какого-то злодейского плана? Плюс еще прослеживалась отчетливая связь с тремя американцами, принимавшими участие в операции «Буря в пустыне».
И тут вдруг он со всей ясностью осознал, куда должен теперь ехать. В Ирак. Ему просто необходимо выяснить, кто именно умер, а кто выжил. И почему...
— Мы едем в Калифорнию, Марти. Есть там один человек, он нам поможет.
— Я не полечу.
— Ничего не попишешь, придется.
— Но, Джон... — запротестовал было Марти.
— Прекрати, Марти. Теперь мы с тобой одна команда. Кроме того, тебе прекрасно известно, насколько далеко ты можешь зайти в разных безумных выходках. И расценивай эту как одну из самых диких.
— Просто не вижу ничего позитивного в этой ситуации. И потом, знаешь ли, я могу и сломаться. Нет, мне этого вовсе не хочется, ты уж поверь. Но даже у Александра Македонского были приступы.
— Он страдал эпилепсией. А у тебя болезнь Асперджера, и имеются медикаменты, чтобы контролировать свое состояние.
Марти весь так и сжался.
— Тут возникла одна маленькая проблема. Как раз с лекарствами.