Они открыли двери и прыгнули внутрь. Прайс сел за руль.
– Как мне нравятся богачи! – воскликнул он. – Они оставляют ключ в замке зажигания своего шикарного автомобиля. Подумаешь, одним «Роллсом» больше, одним меньше. Уносим ноги отсюда!
Мощный двигатель взревел, Камерон включил передачу и понесся прямо через лужайку к дороге вокруг озера, визжа покрышками и разбрасывая по сторонам комья земли.
– Куда мы сейчас? – спросила Лесли. – Боюсь, возвращаться в гостиницу не следует.
– Это уж точно. Поедем к Тогацци, если только я смогу отыскать дорогу.
– Вот телефон, – сказала Монтроз, указывая на трубку под приборной панелью.
– Телефоном мы воспользуемся только в том случае, если действительно заблудимся. Наверняка все разговоры прослушиваются.
Немного поплутав по узким улочкам Белладжио, Прайс отыскал крутой подъем, который вел к длинной горной дороге, проходящей вдоль оставшегося внизу озера. Дважды они проехали мимо скрытого от людских глаз въезда к такому же скрытому дому дона Сильвио Тогацци. Наконец суровый страж в домике привратника поднял стальной шлагбаум, и измученные, все еще не пришедшие в себя от шока Камерон и Лесли оказались вместе со своим хозяином на веранде, выходящей на озеро. Слуга принес американцам крепкие напитки; те с благодарностью выпили живящий алкоголь.
– Все это было просто ужасно! – поежившись, пробормотала Монтроз. – Эти жуткие, кричащие птицы – фу!
– Многие были уверены, что одержимость Карло Паравачини своими пернатыми тварями рано или поздно обернется для него гибелью, – заметил пожилой итальянец. – Так оно сегодня и произошло.
– Что? – перебил его Прайс.
– Значит, вы ничего не слышали? – спросил Тогацци. – Вы не включали рацию в своей шикарной машине?
– Нет, черт побери. Я не хотел прикасаться ни к чему кроме того, что было необходимо.
– Сейчас об этом знает уже весь Белладжио, а к завтрашнему дню будет знать вся Италия.
– О чем? – нетерпеливо спросила Лесли.
– Постараюсь передать это как можно деликатнее, – продолжал дон Сильвио. – Окна птичника Карло остались открытыми, и вскоре гости стали обращать внимание на множество всевозможных птиц, кружившихся в небе. Сначала это зрелище их забавляло, но затем на лужайку и на яхту стали падать обрывки одежды и куски человеческой плоти. Поднялась паника, и слуги бросились в дом. От того, что они там увидели, одних вырвало, другие лишились чувств, и все вопили от ужаса.
– Тела, – тихо промолвил Камерон.
– То, что от них осталось, – поправил Тогацци. – Останки опознали по клочкам одежды. Любимцы Карло расправились с ним.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – пробормотала Монтроз, отворачиваясь.
– Что будем делать дальше? – спросил Прайс.
– Разумеется, вы остаетесь здесь.
– Вся наша одежда, а также довольно большие деньги остались в гостинице.
– Я позабочусь о «Вилла д’Эсте», администратор работает на меня.
– Правда?
– Как и первый помощник шеф-повара, совершенно неприятный тип, однако для меня незаменимый во многих отношениях.
– Например?
– Он может подсыпать в вино порошок, если мне нужно, чтобы мои люди кого-то допросили; а однажды он отравил прислужника Паравачини, чьи руки были обагрены кровью. Не забывайте, я – Скоцци.
– Я вами восхищаюсь…
– Как-никак, мне довелось поработать с лучшим из лучших. Его звали Беовульф Агата, и я многому научился у него.
– Наслышан об этом, – сказал Камерон. – Но вернемся к моему предыдущему вопросу. Что будем делать дальше?
– Я отправил Скофилду зашифрованное сообщение и теперь ожидаю в самое ближайшее время ответа от него, если только он не валяется пьяным. Но и в этом случае очаровательная Антония его разбудит.
– Если он не валяется пьяным? – воскликнул Прайс. – Черт побери, что вы хотите сказать?
– Пьяный или трезвый, Беовульф Агата даст сто очков вперед любому сотруднику разведки, даже если тот целых двадцать лет даже не нюхал спиртного.
– Не могу в это поверить!
На плетеном столике зазвонил телефон. Тогацци снял трубку.
– А, старый мошенник! – воскликнул он. – А мы как раз тебя вспоминали.
– Гром и молния, чем там у вас занимается этот малыш? – проорал голос из Нью-Йорка.
– Ты меня прости, Брэндон, но я переключу тебя на громкоговорящую связь, чтобы ты мог обращаться ко всем. – Тогацци нажал кнопку.
– Прайс, ты здесь? – донесся из громкоговорителя крик Скофилда.
– Я здесь, Брэй. Что там у тебя?
– Госдеп – Государственный департамент, если ты забыл, – прочистил свои поганые уши и пытается нас запеленговать.
– Мне это прекрасно известно. И что с того?
– Их человек из Рима связался с Вашингтоном, и Госдеп позвонил Шилдсу, интересуясь, не проводим ли мы тайную операцию в Северной Италии. Естественно, Косоглазый категорически отверг нашу причастность. Это правда?
– Нет, неправда. Мы в самом эпицентре.
– Проклятие! И как это случилось?
– Нас самих едва не прикончили.
– Весомое оправдание. Как Лесли?
– Меня до сих пор колотит, Брэндон, – ответила Монтроз. – А ты знал, что наш товарищ специальный агент Прайс может угнать «Роллс-Ройс»?
– Да этот жулик, наверное, сможет угнать и танк.
– Что будем делать дальше? – вмешался Камерон.
– Уносите ноги из Италии, и живо!.. Сильвио, ты сможешь договориться с Римом?
– Конечно, смогу, Брэндон. А какая мне за это будет награда?
– Когда все останется позади, если такое произойдет, мы с Тони сядем на первый же самолет, прилетим в Италию и устроим тебе ужин в лучшем ресторане на виа Венето.
– Bastardo
[86]
, мне там принадлежат все заведения.
– Я рад, что мы оба ничуть не изменились, сукин ты сын!
– Grazie! – рассмеялся Тогацци.
– Prego!
[87]
– последовал его примеру Беовульф Агата.
– Куда вы желаете отправиться? – спросил владелец холмов Белладжио, кладя трубку.
– Назад в Штаты, – ответил Прайс. – Возможно, сейчас у нас уже достаточно информации, чтобы нанести упреждающий удар.
– Кам, пожалуйста, можно мне побыть с сыном хотя бы часок? – взмолилась Лесли. – Он еще такой молодой, и ему пришлось столько пережить!
– Я спрошу разрешения у Лондона, – сказал Прайс, хватая ее за руку. – И надо предупредить Джеффри!