Жажда возмездия - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 35

У Эстебана были свои планы. Рано утром, одетый в длинную холщовую блузу, с двумя корзинами в руках, которые с удовольствием вручила ему Пероннелла вместе со списком поручений, когда он сказал ей, что хочет пройтись по Центральному рынку, Эстебан направился к монастырю якобинцев и бродил там до тех пор, пока не увидел, как оттуда вышел послушник с корзинами, как и у него. Он последовал за ним и через несколько минут догнал и окликнул его, представившись иностранцем, недавно приехавшим в Париж, и сказав, что он еще не знает самых хороших торговцев.

— Мне дали список, — сказал он, показывая то, что написал сам втайне от Пероннеллы, — объяснили, как дойти до рынка, и все.

— Вы правильно сделали, что обратились ко мне, брат мой, — сказал монах с важным видом. — Я знаю лучших торговцев и покажу вам лавочки, где можно купить самые свежие продукты и по умеренной цене.

— Я вам буду очень благодарен за это, брат мой, — смиренно ответил Эстебан.

Он знал только один способ выразить признательность: когда корзины были заполнены, кастилец увлек своего добровольного проводника в кабак на улице Кокийер, чтобы угостить его холодным вином. Брат Гийо умел ценить божьи благодеяния и имел слабость к вину, этому божественному напитку, освященному самим господом богом на Тайной вечере. После третьего кувшинчика вина Эстебан узнал все, что ему было надо: его святейшество папа римский дал Игнасио Ортеге специальное и тайное поручение к королю Франции, к которому он скоро поедет, и весь монастырь гордился этим.

Узнав все, что ему было нужно, Эстебан напомнил своему собеседнику, что пора было возвращаться. Тридцать минут спустя он принес Пероннелле две полные корзины и сообщил Фьоре самые свежие сведения.

— Его миссия, видимо, не очень важная, — сказала Фьора, — иначе папа поручил бы ее какому-нибудь кардиналу-легату.

— Я придерживаюсь другого мнения, — возразил Эстебан. — Простой монах менее заметен, чем помпезный кортеж кардинала, и людям более скромным доверяют много государственных секретов. Во всяком случае, он отправляется туда же, куда и мы. Попытаемся вместе с моим хозяином понаблюдать за ним. Не думайте больше о нем, донна Фьора!

Этот последний день пребывания в Париже Фьора провела возле Леонарды. Она укоряла себя за то, что оставляет ее, словно это решение зависело от нее самой.

Она покинула Леонарду только на время беседы с Агноло Нарди. Они уединились в его кабинете.

— Вам нужны деньги, донна Фьора? — спросил негоциант, как только она вошла, и указал ей на кресло.

— Не смущайте меня, мессир Агноло! Щедрость, с которой вы приняли нас, моих друзей и меня, запрещает мне обсуждать с вами подобную проблему.

— Господи! Донна Фьора! Как только вы можете говорить такое?

— Прошу вас не продолжать дальше, ибо вы смутите меня еще больше!

— Как вы не понимаете? Гостеприимство — это христианская обязанность, а принимать вас было настоящим удовольствием, но это ничего общего не имеет с коммерцией! Что касается вас, то дело обстоит следующим образом: мессир Анджело Донати, который отвечает, с согласия сеньора де Медичи, за имущество, торговлю и частную собственность покойного Франческо Бельтрами, довел до моего сведения, что доходы от торговли, полученные ранее от доли вашего отца, должны быть полностью переданы вам. Так же обстоят дела в Брюгге, где для большего удобства мессир Ренцо Каппони получил распоряжение присылать мне ежегодно то, что полагается вам, и я могу сказать, что если даже речь и не идет о богатстве, сравнимом с богатством Франческо Бельтрами, вы все же с настоящего момента обладаете солидным состоянием. Оно будет увеличиваться с каждым годом и позволит вам, если вы этого пожелаете, купить красивый дом во Франции. Например, на Луаре, где жизнь такая приятная и где обычно живет король.

— А вы не преувеличиваете? — недоверчиво спросила Фьора.

— Никоим образом, клянусь честью! Надо подумать о будущем, донна Фьора, и взять то, что принадлежит вам.

— Если это действительно так, то я с удовольствием приму немного денег для завтрашней поездки. Что же касается остальных денег, мне хотелось бы, чтобы вы их поместили с выгодой для меня и для вас, а еще я хотела бы, чтобы вы сняли оттуда сумму, необходимую для ухода и содержания моей дорогой Леонарды.

Агноло махнул рукой, дав понять, что это не деньги, и подошел к одному из сундуков с железной окантовкой, стоявших в ряд в его кабинете. Он открыл тяжелую крышку и вынул оттуда увесистый мешочек с монетами.

— Вот для начала тысяча ливров. Вы можете просить у меня деньги каждый раз, когда они вам понадобятся, но раз вы доверяете мне управление вашим состоянием, я постараюсь сделать так, чтобы вам не пришлось пожалеть об этом.

Растрогавшись, Фьора подошла к нему и расцеловала в обе щеки.

— Я в этом убеждена. Если бы мне не надо было уезжать, я попросила бы вас ввести меня в курс коммерческих дел, которыми так интересовался мой отец.

— И в этом я тоже всегда буду в вашем распоряжении, — с улыбкой пообещал мэтр Нарди. — Это было бы действительно хорошо, если бы вы изучили дело.

Мы еще обсудим это, когда узнаем, что хочет от вас наш король!

Фьора сердечно попрощалась с этим добрейшим человеком. Она еще не свела счетов с Карлом Смелым и Филиппом де Селонже, не говоря уж об Иерониме де Пацци, которую только чудо спасло от наказания за ее преступления. И только потом она, может быть, пойдет по следам Бельтрами. Но когда наступит это «потом»?

Через сколько лет? И какой станет тогда она, Фьора?

На рассвете следующего дня Фьора выезжала из ворот Сен-Дени в сопровождении Филиппа де Коммина и Эстебана. За всадниками следовала рота лучников, эскортировавшая несколько повозок, нагруженных бочками. При виде кортежа горожане отпускали шуточки, крича, что хитрому королю Людовику потребовалось хорошее вино, чтобы взбодрить свои войска до начала битвы с алчным англичанином. Солдаты улыбались и отшучивались.

Один только де Коммин знал, что лишь в трех из этих бочек было любимое вино короля с берегов Луары.

Остальные же были наполнены золотом, которое, может быть, лучше, чем бряцание оружием, заставит англичан покинуть территорию Франции.

Если в ближайших окрестностях Парижа шла мирная жизнь, население было занято сбором урожая, то по мере удаления к северу путникам все чаще встречались солдаты. Даже самая маленькая деревня охранялась, на башнях замков можно было заметить блеск копий. Густой лес Сенлиса, где Людовик XI любил охотиться, был уже не таким тихим. Эхо отданной команды или бряцанье оружия иногда заглушали пение птиц: будучи предусмотрительным человеком, король держал свои войска в боевой готовности, несмотря на то что его эмиссары вели переговоры с посланниками английского монарха.

Вдруг наступила тишина, божественный лесной покой, нарушаемый лишь пением птиц. Всадники съехали с главной дороги, в конце которой вырисовывались укрепления Сенлиса, и направились дальше по заросшей травой тропинке, на которой были едва заметны следы от колес повозок. На молчаливый вопрос Фьоры Коммин ответил улыбкой.