Тайные убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Уилсон cтр.№ 80

— Тем не менее нам очень важно знать, что будет найдено в мечети, — заявил Пабло. — И мы настаиваем на том, чтобы Якоб приступил к работе как можно скорее.

— А как вы узнаете, с нужной ли вам группой вступит в контакт Якоб? — спросил Фалькон. Он смертельно устал и готов был впасть в ярость от разочарования.

— Мы в этом уверены, потому что получили надежную информацию от одного арестованного преступника, к тому же она подтверждается британскими агентами в Рабате.

— Какую группу вы имеете в виду?

— ГИКМ, Groupe Islamique de Combattants Marocains, она же — Марокканская группа исламских боевиков. Они имеют отношение к взрывам в Касабланке, Мадриде и Лондоне, — сказал Пабло. — Мы сейчас не пробуем идею, которая родилась только вчера: мол, стоит попытаться. Нет, Хавьер. За этим стоят месяцы разведработы.

Вскоре Пабло ушел. Фалькон был почти раздавлен этим разговором. Все усилия его сотрудников казались теперь пустой тратой энергии, к тому же в том, что Пабло ему сообщил, были неприятные пробелы. Было такое ощущение, что каждая группа, участвовавшая в расследовании, больше всего доверяла информации, которую добыла она сама. Так, в СНИ верили, что найденный Коран — это шифровальная книга, потому что у них был перед глазами пример «Книги свидетельств», найденной британской разведкой, — и это окрашивало в соответствующие тона все, на что они смотрели. Пабло не обращал внимания на тот факт, что Хосе Дуран, свидетель из мечети, описал электрика и его помощников как испанца и двух граждан восточноевропейских стран, что мало согласовывалось с типичным портретом исламского террориста. Впрочем, мелкие испанские преступники снабжали мадридских террористов взрывчаткой, а что нужно для того, чтобы оставить где-нибудь бомбу? Совсем небольшие усилия плюс психопатический склад ума.

После пресс-конференции на ТВЕ с комиссарами Лобо и Эльвирой судья Кальдерон взял такси и отправился на «Канал Сур», где ему прицепили микрофон и подключили к дискуссии за круглым столом: обсуждалась проблема исламского терроризма. В эти дни он был одной из главных фигур, и ведущая программы быстро вовлекла его в беседу. Вся оставшаяся часть передачи прошла под полным его контролем. Он давал тонкие и компетентные комментарии, он блистал юмором и простодушной мудростью: все это он приберегал для так называемых специалистов по вопросам безопасности и высоколобых экспертов по терроризму.

Затем его пригласили на ужин сотрудники отдела текущих событий «Канал Сур» и ведущая программы. Они кормили его и льстили ему в течение полутора часов, пока он не обнаружил, что остался наедине с ведущей, которая дала ему понять, что это общение можно продолжить в более комфортной обстановке. В кои-то веки Кальдерон отказался. Он устал. Ему предстоял очередной длинный день, но главное — он был уверен, что Мариса — вариант получше.

Кальдерон расположился посередине заднего сиденья лимузина «Канал Сур». Он чувствовал себя героем. После выступлений по телевидению его сознание подхлестывали эндорфины. У него было такое ощущение, что весь мир лежит у его ног. Севилья, ночные огни которой мелькали мимо, уже казалась ему мала. Он представлял себе, каково было бы достичь подобного успеха где-нибудь в Нью-Йорке, где по-настоящему умеют сделать так, чтобы человек ощутил себя значительной персоной.

Его высадили у церкви Сан-Маркос в двенадцать сорок пять, и он, вопреки своему обыкновению, не стал огибать храм сзади, а пошел по другую его сторону, мимо баров, надеясь встретить там друзей Инес, которые остановят его и станут поздравлять. Он ведь и вправду необыкновенно блеснул. Однако бары уже закрылись. Кальдерон, в своем приподнятом настроении, даже не заметил, как тихо в городе.

Поднимаясь на лифте, он думал, что сумеет заснуть только после изматывающего, безумного секса с Марисой — на балконе, в коридоре, в лифте на обратном пути, на улице. Он чувствовал себя победителем, и ему нужно было, чтобы все видели его в деле.

Мариса посмотрела телевизор в состоянии безразличной скуки. Она поняла, что вся пресс-конференция вертелась вокруг Эстебана, потому что журналисты задавали вопросы только ему. Она поняла и то, что он управлял этой дискуссией за круглым столом, и даже то, что ведущей до смерти хотелось залезть ему в штаны, но тема «круглого стола» удержала ее поползновения на ранней стадии. Почему западным людям всегда надо так все обмусоливать, говорить о разных вещах до посинения, как будто это может чем-то помочь? Потом ей надоело. Вот что раздражало ее в западных людях: они всегда смотрят на вещи поверхностно, потому что только так могут их контролировать и оценивать. Они повсюду сеют ложь, а потом поздравляют друг друга с тем, что «взяли ситуацию под контроль». Вот почему ей было скучно с белыми людьми. Их не интересует то, что лежит в глубине. «Что ты делаешь, Мариса? Просто сидишь весь день?» — вот вопрос, который ей чаще всего задавали в Америке. А в Африке ее никогда об этом не спрашивали — да и вообще ни о чем не спрашивали. Когда задаешь вопросы о существовании, это не помогает тебе существовать.

С балкона она наблюдала за прибытием Кальдерона. Она видела его уверенную поступь, его маленькие приготовления. Когда он, как всегда, сказал в домофон: «Это я», она откликнулась: «Мой герой».

Он ворвался к ней в квартиру, точно телевизионный шоумен, воздев руки и ожидая аплодисментов. Он притянул ее к себе и поцеловал, протолкнув язык за барьер ее зубов, хотя она этого не любила. Обычно они целовались только губами.

Нетрудно было сообразить, что он до сих пор на гребне волны этого успеха на экране. Она позволила ему вытащить ее на балкон, где они и занялись сексом. Он смотрел на звезды, не отрываясь от ее губ и предвкушая еще более яркую славу. Она принимала в этом участие, прижимаясь к перилам и издавая нужное количество звуков.

Закончив, он тут же почувствовал страшную физическую и душевную усталость, словно прошло действие большой дозы кокаина. Ей удалось поместить его в постель и снять с него ботинки, прежде чем он погрузился в глубокий сон: это было в час пятнадцать. Она стояла над ним с сигаретой в руке и размышляла, удастся ли ей разбудить его часа через два.

Она подмылась в биде, жмуря правый глаз от сигаретного дыма. Она лежала на диване, предоставляя времени делать то, что оно так хорошо умеет. В три часа ночи она попыталась его поднять, но он оставался совершенно безучастным. Тогда она поднесла к его подошве зажигалку. Он дернулся и брыкнул ногой. Она не сразу смогла привести его в чувство. Он не понимал, где находится. Она объяснила, что ему надо домой, ему рано утром на работу, он должен переодеться.

В три двадцать пять она вызвала такси. Она сама надела ему ботинки, помогла не упасть, вдела ему руки в рукава пиджака и нажала кнопку лифта. Потом она стояла рядом с ним на улице, и его голова клонилась то на грудь, то к ней на плечо, а потом, вздрогнув, приподнималась. Такси приехало вскоре после половины четвертого. Она разместила его на заднем сиденье и дала таксисту указание отвезти его на улицу Сан-Висенте. Она объяснила шоферу, что он устал, что он — главный судебный следователь по делу о взрыве, и шофер ощутил, что выполняет ответственное задание. Он отмахнулся от ее десятиевровой бумажки. Такой человек не должен платить за поездку. Такси отъехало. Кальдерон сидел, откинув голову назад. В желтоватом свете он был похож на мертвеца. Из-под век виднелись белки глаз.