Майор Пронин против врагов народа - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Замостьянов cтр.№ 35

– О, «Динамо», я слышал! Фурор на всю Европу! Побивают англичан у них же дома!

– Да, так называется наша знаменитая футбольная команда. На сегодня – самая популярная, если не считать ЦСКА со сдвоенным центром: Григорий Федотов – Всеволод Бобров. Слышали? А ведь я, дружище, видел и вашу футбольную команду – швейцарскую. Там были неплохие мастера. Хавбек Слюттер, левый инсайд Аугенталер – крепкие ребята.

– Да. – Теперь уже Вольф закатил глаза.

Пронин хмыкнул, выждал паузу и продолжил:

– В Пятигорске я вам покажу стадион – там профессор Зеленский проводит занятия по гимнастике по изобретенной им методике. Поднимает с постели мертвых, как пишут газеты! Может быть, вас это и заинтересует.

– Если там наливают нарзан – я ваш должник навсегда!

– Нарзан в любых количествах я вам обещаю. Вплоть до ванны, наполненной нарзаном. «И клизмы», – чуть было не прибавил майор Пронин.

Вся последующая его беседа с Вольфом проходила примерно в таком же ключе. Секретарь дипломата не разбирался в искусстве, его не интересовали ни история, ни культура, ни музеи, ни наука. Он любил спорт, автомобили, военную технику и авиацию.

«Странноватый набор увлечений для выпускника Сорбонны. Филолог с футбольным уклоном», – размышлял Пронин. На следующий день он решил проверить политические пристрастия Вольфа.

Поздним вечером Пронин выведал у Андрея Горбунова подробности переговоров Малля с послом. Андрея удивило, что Малль категорично настоял на присутствии Хармишей на концерте Леонида Утесова, который ожидался вскоре после прибытия делегации на Кавказ. Жена Хармиша – поклонница серьезной музыки – не хотела идти на это легкомысленное джазовое представление, а собиралась посвятить вечер прогулке по парку, однако Малль жестко настоял на присутствии обоих супругов на концерте.

– Я раньше ни разу не замечал в его голосе таких жестких нот, – говорил Андрей, – всегда был вежливый, уступчивый даже. Визит-то частный, то есть и регламент не должен быть строгим.

– Отлично, Андрюша, это очень полезная информация. А как там дела с его одеждой?

– Одежда в полном порядке. Часы, скорее всего, золотые, запонки, булавка для галстука – все было на месте весь вечер.

– Ну, что ж, и на том скажем спасибо господину Маллю. А мы теперь давай-ка попьем чайку и ляжем спать. У меня еще пирожки слоеные сохранились, надо бы их доесть сегодня, пока свежие.

Пронин распорядился насчет чая и достал из чемоданчика Агашины сласти.

– Андрей, а вот скажи мне, у тебя девушка есть? Ну, я имею в виду в Москве?

Юноша смутился и промямлил, глядя на поверхность чая в стакане:

– Нет… То есть мне нравится, конечно… но серьезно… я считаю, что еще не время…

– Ну, это ты зря. Любить всегда можно и нужно! Особенно в твоем возрасте. Вот будем ездить по курортам, ты присматривайся, запоминай – потом девушку свою повезешь отдыхать уже с толком, со знанием. Я вот тебе расскажу…

Пронин начал рассказ о своем опыте курортной жизни, о горах, туристических маршрутах, санаторных романах… Увидев, что Андрей клюет носом, предложил укладываться спать. Когда молодой человек, утомленный новым поручением и затянувшимся разговором, уснул, майор встал, оделся, стараясь не шуметь, и вышел из купе.

Мы не станем следить за ним в эту ночь. Должен же герой повествования хоть на некоторое время избавиться от назойливого внимания читателя!

Наутро Пронин продолжал «прощупывать» секретаря дипломата. После завтрака, который прошел в гробовом молчании, «глава гидов» нашел Вольфа в тамбуре и исподволь повел разговор на политическую тему.

– Я слышал, господин секретарь, что вы сочувствуете коммунистическому движению. А как относится к вашим убеждениям шеф?

Вольф слегка оторопел от такого напора Пронина.

– Да, собственно говоря, мы живем в демократической стране… Ну и я, вообще-то, не смешиваю работу и личные убеждения…

Пронин внимательно наблюдал за смятением секретаря.

– То есть я хочу сказать, что мои политические взгляды никак не отражаются на нашей общей работе с господином Маллем.

– Но вы все же были коммунистом до войны?

– Нет, я не состоял членом партии, а просто интересовался рабочим движением, тем более что мои родители не из высшего общества. У меня пролетарское происхождение.

– О, но как же вам удалось учиться в Сорбонне?

– Это помог мой дядя – он был торговцем, не завел своей семьи, и вот благодаря его стараниям я получил неплохое образование в Германии, а потом он послал меня в Париж.

– Так вы, наверное, в Париже и заинтересовались коммунизмом? Все же Франция – это родина революций: Великая французская, Парижская коммуна?

– Ну да, да… Студенчество Парижа очень свободолюбиво… Однажды мы тренировались на стадионе Парк-де-пренс…

Вольф явно не знал, о чем говорить. Он, конечно, вызубрил свою легенду, кое-что читал, но большого интереса к «своей» прошлой жизни у него не было. Пронин это отлично видел. Вольф не был тем, за кого себя выдавал. Он натужно улыбался Пронину, склонявшему его к искреннему разговору о судьбах мирового пролетариата и идее социализма. Ему эти судьбы были явно безразличны. И глаза его при этом не загорались огнем страсти, как во время обсуждения спортивных проблем, особенно нюансов футбола. Все мировое рабочее движение «Юрген Вольф» с готовностью отфутболил бы в аут.

Встречали их в Минводах, как положено, – с оркестром и делегациями от пионеров. Сначала долго пришлось слушать выступление местного активиста из райсовета, затем последовала крикливая речь комсомольского вожака. После выступления ветерана Гражданской войны – полубезумного бывшего казака, а потом полкового комиссара, пригрозившего вырубить в СССР «вот этой вот рукой» остатки фашизма, империализма и бандитизма, Малль шепнул Пронину:

Подустал я от этого энтузиазма. Нельзя ли…

– Одну минуту.

Пронин подозвал кого-то из местных руководителей, и через пару минут они уже на трех машинах, украшенных цветами, двигались по направлению к Пятигорску, где их ждали комфортабельные номера в местной гостинице.

– Вы волшебник или работаете с товарищем Берия? – осведомился у Пронина Малль веселым голосом, в котором все же слышались жесткие нотки.

Майор контрразведки скромно потупил взор:

– Это русская традиция. У нас желание иностранца – закон, перед которым рассыпаются любые заклятия. Знаете, Салтыков-Щедрин, наш знаменитый сатирик, говорил: «Хорошо иностранцу – он и дома иностранец».

Малль не рассмеялся, и Пронин понял, что совершил оплошность, проявив на вокзале свою власть в столь откровенной форме. «Кажется, я играю уже в открытую. Он почти уверен, что я чекист и подозреваю что-то о запонках. Вон они, серебряные. Обе на месте… Впрочем, теперь это к лучшему. Пусть он меня боится еще больше. А вот с Леной что-то нужно делать. Это уже мой страх… А он мне совершенно ни к чему».