Смерть белой мыши - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Васильевич Костин cтр.№ 44

— Гадость? — доброжелательно спрашивает он.

— Жуткая!

Я уже попробовал. К сожалению, вернувшись домой.

— Плесни чуть-чуть.

Я наливаю в стакан на палец прозрачной, резко пахнущей анисом водки и заливаю ее водой, отчего жидкость тут же приобретает цвет молока.

— А ты? — спрашивает Какаду.

— Нет, спасибо. Я уж лучше виски.

Мой тесть всеми мышцами лица пытается максимально сдвинуть ноздри и одним глотком влить в себя напиток, который в жару сотни тысяч людей по всему Средиземноморью с наслаждением смакуют. Получается это у него неважно, и я стучу его по спине, чтобы он откашлялся.

— Я вас предупреждал, профессор Фергюсон, — говорю я.

— Джим. Зови меня Джим, — выговаривает Какаду, когда наконец к нему возвращается дыхание.

Не прошло и пяти лет, как я стал полноправным членом семьи.

… У Бобби шестой день рождения. В доме полно детей и их родителей. Сладкий стол, вокруг которого со стаканами в руках ходят и болтают родители, накрыт в гостиной, а в просторной детской приглашенные с криками разбирают подарки. Они возятся на полу среди игр, игрушек, коробок и ворохов подарочной бумаги. Мистер Куилп возбужден и суетится больше всех: роет носом упаковку, которая мешает открыть очередную коробку, уворачивается от ласк — а все норовят его погладить, наконец выскакивает на свободное место и громко лает, то ли призывая разыгравшихся детей к порядку, то ли просто чтобы дать выход переполняющим его чувствам.

Мы с Джессикой и Пэгги входим в комнату, чтобы позвать детей к столу.

— Эй, люди, — говорит Джессика. — Я там приготовила кое-что перекусить, только ведь мороженого, наверное, никому нельзя?

С веселыми протестующими криками орава — наш пес впереди всех, хотя его и не звали — вскакивает и несется к двери. Мы поспешно отходим в сторону, чтобы нас не снесло. Бобби, худой, с тоненькой шейкой, тоненькими ручками, чинно идет среди последних — он всегда был обстоятельным и рассудительным.

Пэгги приседает на корточки и, обняв, останавливает его:

— А пропуск?

Бобби неохотно — он не хочет отставать от компании — подставляет свою мордочку. Пэгги звучно, со вкусом целует его в обе щеки и говорит:

— Помой, пожалуйста, руки.

Высвобождающийся из ее объятий Бобби стреляет в нее гневным взглядом. Он, видимо, в кои-то веки как примерный именинник и сам намеревался это сделать.

— А ты не подсказывай! — строго говорит он.

Фраза была взята на вооружение. Профессор Фергюсон, то есть Джим, может сказать мне так, если, например, я попрошу его не забыть купить древесный уголь для барбекю.

Они все еще были рядом — Какаду, Джессика, Бобби, Пэгги, но если я ясно видел их лица, то, что они говорили, уже не различал. В последнем проблеске сознания я понял, что засыпаю.

Я был в зоопарке, в здании, в каких содержат львов и других тропических хищников. За стеклянной перегородкой, не доходящей до потолка, метался бурый медведь. Он отходил к стене загончика и с разбегу всей своей массой обрушивался на перегородку. Потом отходил и снова бился об нее. Стенка была из толстого оргстекла и пока держалась, не шелохнувшись. И люди вокруг смотрели на медведя совершенно спокойно. Но я понял, что очень скоро эта громадина весом под полтонны перегородку снесет.

Я поспешно пошел к выходу, но, пройдя мимо пары клеток, в проходе наталкиваюсь на другого медведя. Это не тот огромный, злобный хищник, а годовалый, еще дурашливый. Он ведет себя совсем не агрессивно, однако все-таки я его почему-то пугаюсь. Я пытаюсь отогнать его тем, что попадает под руку. Это толстая телефонная книга в желтом переплете.

От страха я все равно проснулся. Сон стоял перед моим внутренним взором целиком, не в продолжительности действий и сцен, а стянутым в одну точку. Я давно знал, что это означает: точка — это смысл сновидения, это то, что мое бессознательное хотело до меня донести.

Большого медведя я узнал — однажды ранней весной на Алтае я видел в снегу огромный медвежий след и попытался измерить его. Так вот моя ладонь с растопыренными пальцами утонула в следе полностью. Можно было сделать скидку на размокший перед таянием снег, тем не менее встретиться в лесу с этим медведем не хотелось. А на следующий день лесник, ехавший на лыжах из деревни к себе на заимку, убил шатуна, который пытался на него напасть. Мы видели этого медведя — он был огромным, чуть ли не с корову, и у него была озлобленная оскаленная морда с крепкими желтыми зубами и засохшей кровавой пеной на губах.

И маленького медведя я тоже видел. В Индии на подъезде ко многим туристическим центрам люди стоят с такими вдоль дорог, предлагая сфотографироваться за деньги. Эти звери совсем ручные — когда машина подъезжает поближе, хозяева легонько стегают их прутиками. Медведи призывно встают на задние лапы, а хозяева кричат: «Dancing bear! Dancing bear!»

Хорошо, откуда там взялись медведи, я понял. Но что означал сам сон?

Я посмотрел на часы — пять минут седьмого. Вставать было пора в любом случае, чтобы не упустить Анну. Однако меня вырвало из сна слишком резко — тело мое, да и сознание еще не проснулись. Я попытался настроить себя на позитивный лад. Выглядело это так: «Еще каких-нибудь лет двадцать, и мне уже вообще не нужно будет просыпаться».

Как встретиться с Анной, я придумал, прежде чем заснул. Завтрак в гостиницах обычно с семи утра. В «Михкли» он явно накрывался в том же ресторанчике, где я вчера потанцевал впервые лет за пятнадцать. Приду туда одним из первых, наберу себе большую тарелку разных салатов — это же наверняка шведский стол — и засяду на видном месте с газетой. Когда Анна спустится завтракать, в зависимости от своего настроения — и от того, будут за ней следить или нет — она сможет найти способ со мной переговорить.

Я принял душ, но завтракать в «Скандик Палас» не стал, только взял со стенда журнал для туристов, не знающих, чем заняться в Таллине. Сойдет вместо газеты для чтения за завтраком. Молоденькая девушка на ресепшене — это, как я выяснил во время одной из своих поездок в Москву, такое новое русское слово — принимала бронирование по телефону и едва подняла голову, отвечая на мое приветствие. Интересно, сегодня за мной пустили наружку?

Как и накануне, я прошел по пустому коридору во внутренний двор, тоже пустой, и через черный ход вышел на улицу. В этот ранний час машин не было, только вдали зеленый грузовичок ехал по мостовой вдоль самого края тротуара, сметая налетевшие за ночь листья.

Я вышел из-за угла к паркингу отеля. Потягиваясь, с удовольствием глядя на небо, обещавшее солнечный день, осмотрел окрестности. Похоже, и сегодня путь свободен. Что же это тогда было? Мой «гольфик», весь в пятнышках от высохших капель ночного дождя, уже не такой аппетитный, как леденец, завелся с первого тычка, как будто всю ночь ждал, когда бы прокатиться.