Тень автора - читать онлайн книгу. Автор: Джон Харвуд cтр.№ 41

– Удивительно передан эффект обмана зрения, – сказал Гарри, неловко приседая рядом. – Думаю, все дело в красках; видите, как играет свет, если смотреть с разных углов? – Он принялся внимательно рассматривать полотно по всей длине. – Взгляните на это.

Она увидела в его руках чистый листок, который он отклеил с внутренней стенки обложки. Внизу архаическими черными буквами было написано: «Утопленник».

– Интересно. Утопленника нельзя увидеть, пока не выложишь полотно целиком, – продолжил он. – И знаете, это первая работа из тех, что я здесь видел, которая имеет название.

– А разве картинам обязательно иметь название? Это правило такое?

– Ну не то чтобы правило, но редко когда встречается целая коллекция без единого названия. И… – Он опустился на колени и стал постепенно складывать дощечки, при этом рассматривая оборотную сторону каждой. – Мало того что она единственная имеет название, только на ней отсутствует подпись. По крайней мере, я ее нигде не вижу.

Он вновь выложил дощечки.

– Как вы думаете, что это значит? – спросила она.

– Ну… это определенно его работа, насколько можно судить после столь краткого знакомства с его творчеством. Но сама книга, я имею в виду ее конструкцию, выглядит древней. Я бы сказал, это восемнадцатый век, хотя прежде я ничего подобного не видел. Интересно, мог он найти ее пустой? Разрисовал по собственному вкусу, добавил название… но тогда почему он не подписал ее?

Он замолчал, уставившись на страдальческое лицо утопленника.

– Вы действительно хотите, чтобы я приехал еще раз и чтобы я попытался побольше узнать о художнике? – спросил он наконец, словно обращаясь к утопленнику.

– О да, конечно.

– Я рад. Что вы, не помогайте мне, я сам.

Он принялся складывать дощечки. Щелкнув наконец застежкой, он потащил тяжелый переплет обратно в кладовку и водрузил на аналой. «Совсем как молитвенник», – подумала она, но неловкость момента исчезла в тот же миг, когда он обернулся к ней и с улыбкой спросил:

– Надеюсь, ваше приглашение к чаю все еще в силе?

– Конечно. Вы еще побудете здесь, а потом спуститесь?

– Нет, позвольте мне пойти с вами и помочь. По крайней мере, у нас будет возможность еще немного поболтать, пока вы готовите чай.

Кухня, что нетипично для старинных домов, была удивительно светлой и радостной, стены увешаны сковородами, горшками и прочей кухонной утварью, французские окна открывались в мощеный внутренний дворик, густо заросший травой и кустарником. Она усадила Гарри за деревянный стол в центре кухни и надела фартук, решив, что ему придется привыкнуть видеть ее и в таком наряде. Мысль эта пронеслась в голове так естественно и стремительно, что до нее не сразу дошел смысл.

– Как у вас здесь красиво, – сказал Гарри. – Э-э… вы сами для себя готовите?

– Да, с тех пор, как умерла госпожа Грин. Она была нашей экономкой долгие-долгие годы, мы ее воспринимали как члена семьи. Молли – девушка из деревни – приходит помогать с уборкой, а господин Граймс занимается садом.

Она отвечала на его вопросы почти машинально, ловко сервируя стол к чаю, а бушующие в ней эмоции словно подхлестывали ее. Хотя в сознание то и дело закрадывались мысли: «Но мы ведь едва знакомы» или «Мы только что встретились», она чувствовала себя так, словно они были давними и близкими друзьями. Она отнесла поднос к своему любимому столику в дальнем углу сада, где за чаем узнала, что он вырос в Плимуте, у него есть сестра, которая теперь замужем и живет в Канаде. Его отец умер до войны, а мать – пять лет назад, с тех пор он живет в Лондоне, снимая комнату пополам со своим другом на улице Коптик, неподалеку от Британского музея. Ему всего тридцать лет, и, судя по всему, он совершенно свободен. Ее собственная история естественным образом перетекла в историю жизни бабушки, так что еще до наступления сумерек она выложила ему все, что знала об Имогене де Вере и Генри Сен-Клере, о несчастье, обрушившемся на них, о странном завещании, при этом не забывая мысленно просить Господа о том, чтобы дядя Теодор оставил Беатрис и тетю Уну ужинать в городе. Хотя солнце уже село – это произошло еще до того, как Гарри Бошан с явной неохотой засобирался в обратный путь, – воздух все еще был налит теплом, когда она провожала его до станции; там они продолжали свой разговор через открытое окошко его вагона, пока не тронулся поезд.

Корделия была не в силах скрывать тот факт, что в ее жизни произошло нечто знаменательное, и еще до возвращения Гарри доверилась тетушке и дяде (но не Беатрис, которая, к ее великой радости, собиралась провести уик-энд в Лондоне со своей школьной подругой). Чтобы скрасить дни ожидания, она почти безвылазно торчала в комнате с картинами, мысленно представляя себе, как могла бы выглядеть студия Генри Сен-Клера, когда он писал портрет ее бабушки далеким летом 1896 года. Вняв ее заверениям, что попечители не станут возражать против размещения имущества в двух смежных комнатах, дядя Теодор, хотя и не без опаски, согласился выставить часть мебели в пустующую спальню рядом с кладовкой. Он был обеспокоен не только тем, что Корделия явно благоволила к адвокату, представляющему попечительский совет, но и ее решимостью восстановить студию.

– Я просто чувствую, что должна это сделать, – говорила она ему, отчаянно пытаясь объяснить важность своего решения. – Так же, как для Генри Сен-Клера, это будет изгнанием дьявола. Вещи Сен-Клера, как того хотел Рутвен де Вере, оставались кучей хлама, сваленного в темноте. Если мы сделаем комнату такой, как если бы в нее вернулся Генри Сен-Клер, – чистой, светлой, наполненной воздухом, тогда де Вере утратит свою власть над нами.

– Но, дорогая, ты ведь не ждешь его возвращения?

– Если нам удастся отыскать его – я имею в виду, если он жив, тогда, конечно, я бы хотела увидеть его здесь. Разве не здорово это было бы? Во всяком случае, мы могли бы хоть как-то искупить грех, совершенный нашим дедом. И воссоздание студии стало бы первым шагом.

– Боюсь, это принесет новые беды. Этот Генри Бошан…

– Гарри, дядя…

– Ну, Гарри. Похоже, он очень легкомысленно относится к своим обязанностям. Если мы лишимся – то есть, я хочу сказать, ты лишишься своего дохода из-за нарушения обязательств перед попечителями, – что ж, тогда нам придется продать этот дом.

– Я знаю, Гарри не подведет нас, дядя; да ты и сам в этом убедишься, когда познакомишься с ним. И пожалуйста, очень тебя прошу, постарайся полюбить его.

– Обещаю, дорогая, только ради тебя. Но все-таки прошу тебя ничего не трогать в этой комнате.

Возвращаясь вместе с Гарри со станции субботним утром, Корделия чувствовала себя не в своей тарелке; он тоже, казалось, испытывал неловкость, и, представляя его родственникам, она уже пожалела о том, что заранее расписала его достоинства. Хотя он и произвел хорошее впечатление на тетушку и дядю (она предупредила Гарри, что тему картин лучше оставить на потом), присутствие родных заметно стесняло ее, так что во время ланча она под разными предлогами то и дело выбегала из-за стола на кухню.