Ночь Безумия - читать онлайн книгу. Автор: Лоуренс Уотт-Эванс cтр.№ 64

– Ты разве не знал, милорд?

– Зачем... – начал было Ханнер, но осекся: он отлично знал, зачем и против кого они несут стражу. Он собирался спросить, зачем здесь Кирша.

Йорн глянул на Ханнера и доложил:

– За утро три кирпича, камень и факел, милорд. Все благополучно отражено.

– Вы отогнали тех, кто их кинул? – спросил Ханнер.

Йорн покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Мы не настолько сильны. Самые сильные спят. Вот я и подумал, что такая попытка только разозлит толпу.

– Верная мысль, – согласился Ханнер. Он помолчал, потом все же спросил: – Что тут делает Кирша?

Йорн посмотрел на Ханнера, потом на девушку, потом снова на Ханнера.

– Она пришла прошлой ночью, – объяснил он. – Вместе с Илвином.

Илвин, тот чародей, которого Ханнер не узнал, слегка поклонился. Ханнер кивнул в ответ, потом вернулся к Кирше.

– Но она... в Ночь Безумия...

– Я тогда была слегка не в себе, – сказала Кирша. – Да, была. И вы поймали меня, и отвели к магистрату, а он приговорил меня к плетям, а потом отпустил. Я вернулась домой – и тут соседи узнали, что я чародейка, и мне снова пришлось уходить, потому что иначе мне пришлось бы убивать или позволить убить себя, а я ни того, ни другого не хотела, вот и пришла сюда. – Она похлопала Илвина по плечу. – Илвин мой кузен. Он понял, что стал чародеем, только вчера.

– Мы рады ему, – кивнул Ханнер. – Но ты...

– Она чародейка. – Йорн не дал Кирше заговорить. – Теперь она одна из нас. Она совершила ошибку и заплатила за это, но сейчас она пришла сюда за защитой, как и все мы.

– И ты не затаила зла? – спросил Ханнер Киршу.

Та пожала плечами.

– Вы делали то, что считали верным. Мне было бы приятнее, если б вы отпустили меня или взяли к себе в отряд, но несправедливости вы не творили.

– Мы вылечили ее, – вставила Хинда.

– Ну, работали-то в основном Дессет и Шелла, – хмыкнул Йорн. – Когда Кирша пришла, было их дежурство, но мы тоже были тут и помогали, чем могли.

Ханнер хорошо помнил Дессет – он видел ее всего несколько часов назад, когда она с криком проснулась от очередного кошмара. Та самая пухленькая темноглазая женщина, которая была в отряде, арестовавшем Киршу. Та, что вместе с Рудирой и Варрином-Ткачом сразу умела летать.

Она знала, что натворила Кирша: видела разбитые витрины лавок и похищенные украшения; и если она решила вылечить нанесенные бичом раны, то отнюдь не по неведению.

Преступников запрещено было лечить при помощи магии – долго заживающие раны и боль от них считались напоминанием о совершенном преступлении, а быстрое исцеление теоретически уменьшало эффективность наказания. Разумеется, богатые нарушители закона – те, кто хотел и мог заплатить, – находили волшебников, которые за немалую мзду закрывали глаза на происхождение ран.

Но здесь все было иначе. Чародеи вылечили одну из своих просто потому, что она была своей. Они объединялись: оставили прошлые жизни позади и образовывали новую общину.

И Ханнер подозревал, что от него, не признающего себя одним из них, они возражений не примут.

А кроме того, Кирша действительно слегка обезумела, когда это... неизвестно что поразило ее, наполнив неведомой чародейской силой. Она думала, что спит, и никому не желала вреда. Это, конечно, ее оправдывало.

И к тому же на нее ополчились соседи и собственная семья тоже. Вот уж что Ханнер хорошо понимал – что такое лишиться дома. После второй проведенной здесь ночи он очень жалел о своей постели во дворце.

– Ну, что ж, – проговорил он. – Хорошо, что ты здесь. Повнимательнее на посту! – Он помахал всем и отправился завтракать.

Он пропустил приход и лечение Кирши, но и без того ночь у него выдалась весьма долгой и трудной. Из толпы то и дело что-то швыряли, кричали и время от времени пытались штурмовать ворота; докучный старик, что торчал перед домом дольше их всех, сделался их вожаком. Часовые в гостиной, отражающие эти нападения, находились там теперь постоянно, и все чародеи, кто мог, по очереди несли стражу.

Манрин и Ульпен попытались установить магическую защиту вокруг остальной части дома, а ворота, обычно открытые, теперь запечатывали три отдельные руны – хотя, учитывая свои уменьшившиеся магические возможности, волшебники и не были уверены в их действии.

Ханнер ни во что не вмешивался. Большей частью он оставался наверху, стараясь не путаться под ногами, но что именно делается для защиты, разумеется, знал.

Они действительно были теперь в осаде, заперты в доме до тех пор, пока ситуация не изменится – но сейчас, с магической защитой, рунами на воротах и несущими стражу чародеями, они находились в безопасности.

В относительной безопасности, конечно. Сейчас вокруг царил мир, но – судя по словам Йорна – мир недолгий.

И наверху тоже не все было тихо и спокойно. Нескольких чародеев – не только Дессет – ночью разбудили кошмары. Хуже всех пришлось Рудире: она просыпалась трижды.

В первый раз, проснувшись в растерянности, она уверяла, что кто-то звал ее из-за дома и она закричала, чтобы зов прекратился.

Во второй раз она проснулась в воздухе; она билась о северную стену своей комнаты и твердила, что должна выйти. Альрис, ее соседка, затащила ее назад в постель – проявив немалое мужество, как подумал Ханнер.

В третий раз она вышибла дверь своей спальни и с криком полетела по коридору, пока ее не остановили защитные чары, которые наложил на свою дверь лорд Фаран. Шум перебудил весь дом, и тут же пошли разговоры о таинственных силах, которые пытались натравить Рудиру на лорда Фарана, или о том, что магия лорда Фарана привлекла сонную Рудиру.

Ханнер своего мнения не высказал, но подумал, что Рудира бежала к дядюшкиной спальне только потому, что эта комната находилась в северном крыле дома. Он помнил, как стремились на север те, кто пропал в Ночь Безумия, и как Роггит, сын Райела сказал магистрату, когда его судили, что собирался бежать из Этшара в Алдагмор, но почему именно в Алдагмор – так и не сумел объяснить.

Алдагмор на севере. Именно поэтому, считал Ханнер, Роггит и выбрал его.

Сам Ханнер тоже чувствовал – в том направлении есть нечто. Очень слабое, очень чуждое, отталкивающее и привлекательное одновременно.

Но ощущение было очень слабым. Он улавливал это нечто лишь своим новообретенным чародейским зрением, но даже и тогда это было похоже на попытку расслышать жужжание пчелы в миле от себя.

После третьего кошмара дядя Фаран поднялся на четвертый этаж и вернулся с каким-то снотворным питьем для Рудиры. Она выпила все без колебаний и, едва добравшись до постели, провалилась в сон.

Потом суета прекратилась, и все разошлись – кроме нескольких стражей в нижней гостиной.