Псы господни - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 43

Директор прошел в «пузырь» – так во всех разведцентрах и посольствах мира назывался защищенный от прослушивания переговорный узел. Если в посольствах империй в ведущих странах переговорный узел часто представлял собой большой стеклянный (из пластика прозрачного на самом деле, но с виду как стеклянный) прямоугольник, где даже столы и стулья из того же прозрачного пластика, чтобы никто не мог незаметно прикрепить под столешницу подслушивающее устройство, то здесь переговорный центр представлял собой небольшую тесную комнату, без окон, с бронированной дверью и с генератором помех размером с телевизор, стоящим на полу в углу. Стены здесь были сделаны отдельно – поверх обычных стен проложили решетку из медного сплава, по которой был пущен ток, – это защищало от несанкционированной передачи изнутри защищенной комнаты, а поверх этого – сделали еще фальшпанели из пластика. Увы, но эта комната также требовала кондиционирования, и выход в общую систему кондиционирования здания был и здесь.

Директор наскоро черкнул свою закорючку в журнале, где отмечались экстренные сеансы связи, принял старую черную эбонитовую трубку защищенного от подслушивания аппарата. По инструкции специалист связи, передав директору трубку, немедленно покинул помещение, закрыв за собой дверь.

– Синьор контр-адмирал, на связи капитан корабля [39] Массимо Манфреди, – точно по инструкции отрапортовал директор.

– У вас там все нормально? – пророкотал в трубку контр-адмирал.

– Так точно, синьор. Паломник прошел первую часть маршрута. Он уже у цели.

– А ваш гость?

– Сегодня я его не видел. – Манфреди едва не добавил «и слава богу». Развязный молодой хлыщ ему не нравился.

– Будьте осторожнее. Помните об ответственности, которая лежит на вас. – Наверное, девять из десяти начальствующих лиц закончили бы разговор именно такой фразой.

– Так точно, синьор контр-адмирал. Вперед, Италия!

– Вперед, Италия.

Связь прервалась…

На абиссинской стороне все было проще – и одновременно сложнее. Там была стена – большое уродливое четырехметровое сооружение из бетонных столбов, сетки-рабицы и колючей проволоки – так буры и немцы всегда ограждали свои владения. У контрольно-пропускного пункта стена была бетонной, она разрезала эту землю на две части – землю хаоса и землю хоть и относительного, но орднунга, щепетильно наведенного германскими офицерами и чиновниками порядка, землю беды от земли хоть и относительного, но по африканским мерками безусловного процветания. Врата рая в местном исполнении представляли собой покрытые свежей голубой краской стальные, трехметровой высоты врата, не распашные, а сдвижные, которые охраняли солдаты пограничных войск Абиссинии. Солдаты были темнокожими, они щеголяли в коричневых, как у германских войск в Африке, рубашках, такого же цвета шортах, дешевых противосолнечных полицейских очках, которые входили в комплект обмундирования, и высоких ботинках – берцах. Они были подтянутыми, выглядели профессионально и носили на ремне за спиной германские автоматы «Маузер», которые представляли собой не более чем русский «калашников» под германский патрон 7,92*33. Они тоже брали деньги, но это была не взятка, а банальная пошлина за въезд, они никого не избивали и не унижали. Их долю от дороги, от границы им принесут те самые пацаны, которые собирают деньги за проход перед границей и торговцы-соплеменники, которые платят пошлины меньше, немного меньше, чем должны, и этим живут. Столь нетипичное для африканцев поведение обусловливалось как более высоким общим уровнем культуры амхарского народа, так и германским офицером в егерском кепи и такой же форме, как и у таможенников, который сидел на стуле в тени, время от времени подносил к губам крышку термоса с чаем и внимательно наблюдал за происходящим. Было жарко, и происходившее на границе было одним и тем же – машины, мулы, люди, дизельная гарь, рев моторов и рев ослов. Но немец с остекленевшими от жары глазами сидел и смотрел, потому что это был его пост и потому что это был немец, а не итальянец.

Когда пришла его очередь, Паломник спокойно подал документы амхарскому солдату-пограничнику, старающемуся не выходить из-под грибка, защищающего его от палящих лучей солнца, заплатил пошлину за почти тонну тканей и двадцать мелких животных, которых он ввозил на территорию Абиссинии, чтобы продать, заплатил абиссинскими бырами, которые у него были. Забыл взять небольшую сдачу – это был единственный способ вознаградить местных таможенников, чтобы не увидел немец. Естественно, его никто не стал обыскивать – он был всего лишь еще одним торговцем из многих тысяч, которые проходили здесь ежедневно, и если бы тут обыскивали – граница просто встала бы. Шлагбаум поднялся, и он шагнул на территорию абиссинского королевства – вассала Священной Римской империи.

Изменения чувствовались сразу. Асфальт в рытвинах, в некоторых из которых лошадь могла сломать ногу, а тяжело груженный грузовик – оставить подвеску, сменился «штрассе», старенькой, но в хорошем состоянии дорогой из бетонных плит. Базар начинался сразу же, прямо тут, за стеной, и состоял он из тех же морских контейнеров и самодельных торговых мест, но здесь было гораздо меньше мусора; если на той стороне мусор валялся кучами, то тут этого не было, его сразу же подбирали и использовали на топливо или на что-то другое. Не было и вони – точнее, она была, но не такая сильная, только если ветер подует в сторону гор. А так – четырехметровая бетонная стена неплохо защищала от омерзительных миазмов, пахло больше дымом очагов, на которых во многочисленных едальнях готовили простые, но сытные блюда. Здесь были даже лепешки с мясом, которые на той стороне считались большой роскошью.

Первым делом надо было избавиться от коз – они только мешали, – и Паломник сделал это. Он увидел человека в бедуинской галабии, стоящего с пастушьим посохом и смотрящим на него, поманил его пальцем. Бедуин, неизвестно откуда здесь взявшийся, подошел, осведомился, на каком языке можно общаться с уважаемым господином – здесь, как и в любом приграничье, все знали несколько языков. Потом бедуин подозвал своих родственников, один из родственников принес термос с чаем – с жиром и солью – и несколько лепешек. Пока родственники щупали, осматривали и даже взвешивали на руках коз, бедуин и Паломник отошли в сторону, присели на корточки и повели неспешный мужской разговор, который в этих местах всегда предшествовал собственно самому торгу.

Козы оказались хорошими, молодыми – отрада пастуху, козье молоко здесь ценится. Торговались долго, полтора часа, запивая жаркий спор огненно-горячим крепким чаем. Паломник не уступал и в один момент даже попытался уйти, сказав, что он не для того гнал этих бедных животных через все Сомали, чтобы продать здесь за бесценок, и если дать им попить вволю, то каждая из них наберет по меньшей мере килограмм. Бедуин схватил неуступчивого сицилийца за руки, заверяя в своем уважении его, как мужчины, торговца и скотовладельца, и торг продолжился. Сошлись на цене в сто десять быров за каждое животное и сто пятьдесят германских рейхсмарок дополнительно за все стадо – бедуин удачно продал быка на кормежку германской армии, и германских рейсхмарок у него больше не было…